Поцелуй в темноте

– Это вы зря… – покачал головой ищейка. – Лишили нас важной улики.

– Тьфу ты, блин! – сплюнул капитан и с нажимом вытер руку о штаны, словно это могло исправить его осечку.

Я растерянно хлопала глазами, глядя на ошметки древесной коры и тонкое деревце, на котором только что бледнело несколько рун. В голове непрестанно крутился вопрос: зачем кому-то понадобилось скрывать червоточину? И как так вышло, что сейчас мы с трудом смогли отыскать ее, а в прошлый раз попали сюда непреднамеренно, случайно? Или дело в том, что в тот вечер мы ехали верхом на драггасте? И выходит, что на бестиаллий не действует заклинание отвода глаз?

– Смотрите! – голос Ская вырвал меня из омута размышлений, в который я успела нырнуть с головой. Я проследила за его рукой, указывающей на несколько старых елей со стелющимися по земле ветвями. – Это там!

И правда, всего в нескольких шагах от нас я увидела чернеющий прогал. Даже с учетом того, что деревья вокруг стояли голые, лишенный листвы и красок, этот пятачок ярко выделялся на фоне приглушенных красок осеннего леса.

Стоило приблизиться, как я разглядела едва заметную невесомую черную взвесь, кружащую в воздухе.

– Повязки не снимать! – строго скомандовал капитан Байрон, крепче прижимая платок к лицу.

Я почувствовала, как собственное дыхание стало частым и прерывистым. Воздух вокруг сгустился, вмиг став тяжелым. А поселившийся в носу затхлый запах четко ассоциировался с плесенью и гнилью.

Воспоминания о перенесенном отравлении вспыхнули в сознании приступом тошноты. И мне потребовалось немало усилий, чтобы перестать паниковать и взять себя в руки.

– Держись рядом, хорошо? – приглушенно произнес Скай, и я увидела беспокойство, промелькнувшее в светлых как рассветное небо глазах. – Не нравится мне это…

Ищейка по-прежнему держал в руках свои прутики. Лицо его было хмурым и сосредоточенным. Он крутился из стороны в сторону, направляя свой маджет то туда, то сюда. Словно что-то выискивая.

– Что это за хрень? – Наставник коснулся почерневшего стебля, и тот рассыпался прахом, оставив черный след на матерчатой перчатке.

Нагнавший нас Артур Блейк перебросил свою сумку через плечо и достал пару стеклянных колб, по всей видимости намереваясь собрать образцы. А я удивилась тому, какие перемены произошли в нем. От былой скуки не осталось и следа. В глазах мужчины зажегся самый настоящий азарт и интерес первооткрывателя.

– Есть предположения, откуда взялась эта зараза? – ни к кому конкретно не обращаясь, вопросил Джеймс Байрон.

Ответом ему было молчание. Я не знала, что ответить. Да и Скай тоже. Магистр Блейк был слишком занят изучением образцов и, кажется, даже не услышал вопроса. Лишь ищейка, поджав губы, упрямо двигался вглубь странной червоточины, продолжая что-то выискивать

– Кажется, я знаю, в чем причина, – глухо произнес он и, переложив прутки в одну руку, второй приподнял с земли большую еловую ветку. Потом вторую, третью, разгребая небольшой завал посреди зараженной прогалины.

Я интуитивно приблизилась, пытаясь разглядеть, что же спрятано под тяжелыми обсыпающимися ветками. И застыла как вкопанная, заметив тонкую девичью руку, торчащую из-под опавших листьев.

Дыхание перехватило. Сердце болезненно толкнулось в груди, с каждой долей секунды ускоряя свой бег. В ушах зашумело.

– Всевышний… – громко выдохнул Скай, но его голос донесся словно сквозь водную толщу.

Наставник мгновенно бросился к ищейке, помогая разгребать завал из веток. И уже через секунду я увидела то, чего боялась больше всего на свете. Бледное девичье лицо с заостренными чертами и широко распахнутыми стеклянными глазами.

Надрывный крик сам собой вырвался из горла, и я с силой зажала рот руками, чувствуя вкус влажного тряпичного платка.

– Монтего, уведи ее! Сейчас же! – крикнул наставник.

Но Скаю не нужно было ничьих указаний, он и так обхватил меня за плечи, разворачивая и прижимая к своей груди. Накрыл мою голову рукой, не позволяя смотреть на страшную картину.

Но я уже успела увидеть. Уже успела понять. И теперь наверняка знала, что в ночных кошмарах мне впредь будет сниться застывшее лицо мертвой Эбигейл Нортон.