Где Азамбек

3-3

На объекте кипела работа. Электромонтажники ещё как бы «не закончили с другим объектом», работы на высоте Саша распорядился не проводить, пока работники не пройдут обучение и не сдадут экзамен, поэтому сегодня все переквалифицировались в плиточников и маляров. Каменщики работали только на крыше, все остальные носились по территории и красили заборы, с весёлыми песнями заляпывая краской тротуары и землю в клумбах. Всем очень нравилась новая спецодежда, работники старались её не вымазывать, а если случайно вымазывали, то очень расстраивались.

Айну погуляла по территории под заклинанием невидимости, поднялась на крышу и устроилась неподалёку от того строителя, за которым наблюдала в прошлый раз — в его работе ничего не изменилось, кроме одежды, он слушал те же песни и укладывал те же кирпичи.

«На материалах Бледный никогда не экономил. На проектах, инженерах, дизайнерах, рекламе — никогда, он использовал всё самое лучшее, и работал успешно полстолетия. Он экономил на людях.»

Подошёл знакомый мальчик с новой партией кирпичей, предложил каменщику воды, тот согласился и неуверенно поднялся с коленей, устроившись на тряпках сидя, вытянул ноги и стал медленно пить, глядя в небо.

«Больной или просто старый?»

Айну не особенно хорошо разбиралась в физиологии маложивущих, и вполне могла ошибиться на десяток-другой лет, тем более, что мужчина выглядел так, как будто своё слабое тело нещадно эксплуатировал долгие годы, а маложивущих работа сильно старила внешне.

«Предположим, больной. И предположим, что ему стало плохо прямо сейчас. Прости, дружище, ты сегодня подопытный.»

Она шевельнула пальцами, отправляя в его мышцы короткий магический импульс, похожий на судорогу.

«У тебя заболела нога. Твои действия?»

Мужчина поморщился и продолжил пить воду, глядя в небо, как будто в таком ерундовом дискомфорте не было ничего особенного.

Айну усилила влияние, мужчина посмотрел на свою ногу, потёр её и с кряхтение поднялся, разминая колени и поясницу, поставил пустую бутылку от воды рядом с корытом для раствора, чтобы мальчик унёс её в следующий раз, и вернулся к работе.

«Потрясающее внимание и уважение к сигналам своего тела. Ну ладно, а так?»

Она распространила спазм на всю ногу, мужчина поморщился и сменил позу, стал работать медленнее. Айну усилила боль ещё, добавив левую руку, грудь и горло.

«Так ощущаются проблемы с сердцем, ты не сможешь это проигнорировать, так ведь?»

Он смог. Зато обратил внимание его сосед, подошёл и спросил, как он себя чувствует и не нужна ли ему помощь. Подопытный признался, что нужна, сосед завопил, сбежалась толпа, все смотрели на местного Бригадира, который выглядел неуловимо похожим на Бригадира предыдущей бригады. Он присел рядом с больным, ощупал его ногу и руку, посчитал пульс, задал вопросы и приказал посидеть в тени. Подопытного подхватили молодые коллеги и помогли перебраться на картонки, на которых обычно отдыхали в обед, уложили и принесли ещё воды, бригадир остался с ним, остальным сказал возвращаться к работе, они разошлись.

Айну подошла ближе, прислушиваясь к разговору, Бригадир спрашивал, какие лекарства подопытный обычно принимает в таких случаях, хмурился, записывал и обещал скоро всё решить.

«Да вызовите же вы скорую, вам же вчера подробно рассказали, как это сделать. Ну?»

Прибежал прораб Джонни, наорал на всех вокруг, прогнал тихо огрызающегося Бригадира, сам присел возле подопытного и стал задавать те же вопросы, получая те же ответы, но совершенно другим тоном, бесконечно виноватым и заискивающим. Айну уже слышала этот тон — так говорили иностранцы с сотрудниками миграционной службы, очень мягко и вежливо, как будто заранее извиняясь за все доставленные неудобства.

«Как будто сотрудники миграционной службы им одолжение делают, а не выполняют свою работу. Не строители, а бедные родственники на иждивении.»

Джон осмотрел рабочее место подопытного, сосед виновато сказал:

— Я доделаю, а то ему плохо стало...

— Я тебе доделаю! Своё делай давай! Плохо ему, ты смотри!

— У него заболела нога сначала, потом...

— Щас тебе будет плохо, своё работай! — он осмотрелся вокруг, обращаясь ко всем строителям, которые обернулись на разговор: — Пошли все работать быстро, не успеем — будете работать ночью!

Все отвернулись к своей работе, хмурые и сутулые, Джон поизучал работу подопытного, попинал свежие кирпичи, вздохнул и подошёл к лежащему в тени мужчине, присел рядом с ним:

— Ну что ты, вроде не старый, а туда же. Что болит?

— Нога сначала заболела, потом рука и сердце как будто.

Джон передразнил его акцент:

— Рука-нога, блин. Поприезжали. Больные — сидите дома, нафига вы мне тут лежать?! Уходи с крыши, на этаже полежи, потом вычту полдня.

— Спасибо.

— Пойдём, — прораб подхватил работника под руку, повёл к ступенькам, Айну пошла за ними. Они спустились на шестнадцатый этаж, прораб уложил подопытного на мешки неясного назначения и ушёл, следом тут же спустилась толпа работников, они окружили больного, стали предлагать воду и свои лекарства. Один сказал:

— У меня от сердца есть таблетки, дать?

Другой пожал плечами:

— Ну дай. А чё делать?

Третий качнул головой:

— Да у него вроде спазм, может, от спазма дать?

— А у тебя есть?

— Есть, мне от головы хорошо помогает.

— Тоже дай. Идите сходите, пока Джон ушёл.

«Они его сейчас до смерти залечат.»

Айну вздохнула и побежала по ступенькам вниз, к своей машине. Быстро нашла там аптечку и побежала обратно, успев подняться раньше некомпетентных лекарей. Сняла заклинание невидимости, наложила заклинание отведения глаз, скрывающее её приметные уши и изменяющее черты лица и цвет волос и глаз, изобразила бодрый голос, входя в комнату:

— Где больной?

Молодой строитель бросился к ней, с радостью указывая на больного:

— Вон он! А вы доктор? У него нога... — его перебил другой строитель, постарше, мрачно шепнув: «Заткнись», повернулся к Айну и ровно спросил:

— А вы откуда? Кто вас вызвал?

— Прораб Джон меня вызвал, — ответила Айну, увидела напряжение на всех без исключения лицах и изобразила хитрые глаза, шёпотом добавляя: — По знакомству.

Все расслабились и расступились, освобождая ей проход к лежащему больному, молодой опять неуверенно сказал:

— У него нога сначала болела, потом рука.

— Хорошо, я поняла. Можете идти, мне нужно пространство, спасибо.

Строители разошлись, один остался в дверях, как бы в коридоре, но держа её в поле зрения.

«Не доверяют тут знакомствам Джонни.»

Айну надела перчатки, достала из аптечки тонометр и стала измерять давление подопытного, сама в это время изучая его магически, на таком расстоянии было лучше видно.

«Организм изношенный, как старые тапки. В лёгких целая россыпь мёртвых участков, как будто болел и не лечился, перенося инфекцию на ногах, много раз.»

Покивав с умным видом, она достала таблетку кальция и протянула подопытному:

— Положите под язык, только не глотайте, пусть медленно рассасывается.

Мужчина сделал, как она сказала, она немного ослабила спазм в его шее и руке, оставив грудь и ногу, сделала вид, что считает пульс, спросила, глядя на часы:

— Давно на стройке работаете?

— Всю жизнь.

— Сердечные болезни были?

Он неуверенно пожал плечами:

— Да поколет иногда, когда переживаю, а так нет.

— Почему вы не вызвали скорую, когда стало плохо?

Он посмотрел на неё с подозрением, напрягся, она была почти готова к тому, что он сейчас выплюнет таблетку, которую она дала, просто на всякий случай.

«Чем вас так запугали?»

Она убрала его боль в груди и направила в его сторону сильный импульс расслабляющих чар, потом ещё и ещё, пока он не обмяк на мешках и его пульс не успокоился до сонного. Айну спросила ещё раз, медленно и чётко:

— Почему вы не вызвали скорую помощь? Вам же вчера рассказывали, как это сделать.

Он усмехнулся и качнул головой с мрачным вздохом:

— Да никто к нам не приедет, кому мы нужны. Я в прошлом году на зиму тут остался, работали на крыше, не здесь, на другой стройке, возле реки, там холодно, заболел. Мне разрешили полежать, я пил какие-то таблетки, мне ребята купили, но мне не помогало, совсем плохо стало, решили в больницу идти, меня парни уговорили. Пошли, а там говорят — карточку давай. Я дал, они смеются — другую. Я банковскую дал, у меня другой нет. Они давай объяснять, какую карточку, а я не понимаю, я по-местному плохо говорю. Говорю им — мне плохо, мне укол нужен, а они — карточку и всё, или иди в свою больницу. А какая моя? Они говорят — где живёшь. Так я здесь и живу, я им сказал, они сказали — нет такого адреса, иди отсюда. А мне плохо, я вышел сел на ступеньки, идти не могу, сижу помираю. Ребята давай им в окна стучать и требовать доктора, а они милицию вызвали. Милиция приехала увезла нас, мне там что-то вкололи в милиции, вроде легче стало, а потом начальник приехал и забрал нас, сказал, большой штраф заплатил, и теперь у нас его высчитает, всю зиму проработали считай бесплатно, детям выслать нечего даже. Мы попросили, нам остальные ребята по чуть-чуть скинулись, чтобы хоть что-то отправить.

Она хотела спросить имя и фамилию того, кого он называет начальником, потом сказала себе, что это не её дело и это была не её стройка, так что нечего лезть. Спросила ещё мягче:

— У вас есть дети?

— Да, двое. Вот, — он оживился, достал телефон и стал показывать фотографии, — это мои девочки, это жена. Это у них в школе.

Айну смотрела молча, на фотографиях была такая потрясающая нищета, что жизнь в вагончиках на этом фоне выглядела неплохо. Жена и девочки были плохо одеты, но выглядели здоровыми и весёлыми, выступали на сцене, игрались в песочнице, позировали в нарядных платьях возле старинного компьютера.

Айну поняла, что молчит слишком долго, когда фотографии закончились, стала копаться в аптечке, просто чтобы не смотреть на подопытного, ровно спросила:

— Вы знаете, что по законам Содружества, работодатель не имеет права вас штрафовать? Вообще ни на копейку, ни за какие преступления?

— Ой, — он мрачно усмехнулся, отмахиваясь, — где мы и где Содружество. Всё они имеют право, мы тут никто. Тут, говорят, в прошлой бригаде кто-то с балкона упал, ему даже скорую не вызвали, кто будет мне вызывать. Выгонят и всё. У них милиция купленная, и миграционка купленная, а у нас ничего. Выпрут из страны и всё, сиди как хочешь, а там таких денег никогда честным путём не заработать, вот и сидим молча.

У Айну сильно забилось сердце, звонко и весело, в предчувствии:

— Кто-то упал с балкона?

Он смутился и отвёл глаза:

— Ну, это так, болтают. Я не знаю, правда или нет. Вроде бы, сторож видел, прошлый, он уволился уже. Там внизу, если посмотреть, вон там, — он неловко встал и дохромал до окна, открыл пошире и навалился на подоконник, указал пальцем: — Видите, вон там, плитка чуть другого цвета? Снизу не видно, а сверху — да. Завод один, но разные партии, это перекладывали, потому что там кровь была.