Клан. Искры под снегом

- Вишенка, что случилось? Я был в «Стрелке» и собирался лететь домой, как уловил твоё состояние.

- Быстро... долетел, - выдавила Виана, почти оседая на его руках.

- К дьяволу флаер, я переместился порталом. Вести машину не смог бы.

Баррет осторожно усадил девушку на диванчик и повернул к себе лицом. Желтовато-зелёные глаза тревожно потемнели, из травянисто-изумрудных до графита с легкой прозеленью. От него пахло морозным лесом, свежим парфюмом, беспокойством, усталостью, с легкой мятной горчинкой. Он заметил, как она неумело принюхивается, и принюхался в ответ. Ви заметила, как ноздри по-звериному раздулись, хищно втягивая воздух у её лица... груди... живота. Девушку бросило в краску. Что он там разнюхает?

Черты лица оборотня исказились, дрогнули и поплыли, вытягиваясь в волчью морду со светящимися лунно-жёлтыми глазами. Полузверь снова принюхался и ошалело тряхнул мохнатой головой. Зрачки резко расширились, а сами глаза стали круглыми, как монетки или блюдца.

Оборотень замер, будто сам попал под заклинание стазиса. Ошеломлённый, не верящий собственному носу. В глазах стоял шок.

- Нет, не может быть, - полуволк растерянно потряс головой, снова усилием воли принимая человеческий облик. - Я или нюх потерял, или окончательно свихнулся.

В личном запахе Вианы переливалась новая капелька-нота. Крошечная росинка-блёсточка, искорка едва зародившейся... жизни. Еле-еле уловимая, совсем слабенькая, но слишком самостоятельная, чтобы перепутать.

Напряжение Ви прорвалось смехом сквозь слёзы.

- Ты лучше любого медицинского сканера. Я... я... наверно...- почему-то произнести это слово не хватало сил. - Беременна, - шёпотом выдавила Виана.

- Что? Как?! - по лицу Баррета замелькали тени. От глубокого шока до растерянности, страха и недоверчивой радости вперемешку с затаённой болью.

- Как? Ну, явно не воздушно-капельным путём, - нашла силы пошутить Ви, почти икая от истерического смеха, заглушившего страх.

- Химера... Вот дрянь! Завтра же вызову на бой. Не убью, так хоть потрепаю, - зарычал оборотень.

- Не надо, - испугалась Ви, инстинктивно закрыв руками живот. - Вы поубиваете друг друга... покалечите... У тебя такая сила, скорость и опыт, у неё... тоже. А ещё магия... и детки!

- Она такую подлость сделала, а ты её защищаешь? - растерялся Росс.

- Не было подлости, это я... сама её попросила... убрать помеху зачатию.

- Что ты сделала?! - руки Баррета изломались в лапы и сжались в кулаки. Когти оставили прорехи в дорогой ткани брюк и насквозь пробили ладони, заливая кровью шерсть и одежду. Но он этого даже не заметил.

- Попросила снять заклинание. Хотела... хотела подарить тебе малыша. Чтоб ты был счастлив. А ты... злишься... драться хочешь... ругаешься... морда ты серая!

По лицу девушки ручейками побежали уже настоящие слёзы. Баррет растерянно смотрел, как она прячет в маленькие ладошки лицо, как вздрагивают хрупкие плечи.

- Ви, любимая, родная, прости, - Баррет, собрав всю волю, вернул рукам человеческий вид, убрал волчьи уши и усы. Раны от когтей уже затянулись, но все руки остались в кровавых пятнах. Он небрежно вытер их об штаны. Все равно их теперь только выбросить. Бережно обнял любимую, стараясь не запачкать своей паршивой кровью. - Я знаю, как ты боишься родов, и не хотел, чтоб ты опять страдала. Не хотел, чтобы тебе было больно, страшно, плохо. А теперь тебе снова предстоит пережить этот кошмар. По нашей с Химерой вине. Она не должна была, знает же...

Баррет осекся. Он бы взвыл, если бы человеческая глотка это позволяла.

Маленькая тёплая рука нежно коснулась его лица. Погладила волосы, посеребрённые нитями седины.

- Да, мне страшно. Очень. Но родить дитя от любимого мужчины хочу сильнее. Не лишай меня этого счастья. И себя... не лишай, - Ви затихла, уткнувшись мокрым лицом в его плечо.

- Вишенка, ты бы знала, как я счастлив, - Росс приник губами к её губам и коснулся лбом лба. По-волчьи, глаза в глаза. - Спасибо. Нет, бред пьяного гоблина...

Не существовало таких слов, чтобы выразить всю любовь и благодарность этой хрупкой, нежной и такой смелой девочке. На вновь позеленевших глазах блеснули слёзы. Он не плакал даже щенком. Только озлоблялся, зверел и каменел. Его слез не удостоилась даже смерть, не раз потрепавшая монстра костлявыми лапами. Он не пролил ни одной слезы от боли, от страха, от потерь. А от внезапно свалившегося счастья заплакал, как человек. И за это не было стыдно. Только перед Ви он мог так обнажить все чувства, мысли, всего себя. И эти слёзы сказали ей больше любых слов.

Баррет опустился на пол рядом с диваном, коснулся губами её живота. Подобный трепет у него вызывали разве что Храмы и святыни, только он не верил в богов. Величайшая святыня была рядом, в его руках, и другой не надо. Если у таких, как он, есть душа - её просто порвало на части и сшило заново. Только уже другой. Обновлённой, любящей, простившей и прощённой. Чистым листом. Совсем рядом, под самым родным сердцем, переливалась и искрилась крошечная блёсточка-росинка.

... Альвирон, Центральный куб, Верховный Магистрат (“Cтрелка”)

Рамон долго вглядывался в зеркальную бесконечность, наблюдая, как ветвятся бесчисленные линии реальности. Событийные поля Альвирона, тесно взаимосвязанные со многими другими мирами, напоминали многомерные узорчатые кружева. Стройные, упорядоченные энергопотоки переплетались, разветвлялись, заплетались в косы, цепи и фракталы, расходились и снова сливались. Вероятности вспыхивали и гасли. Рамону нравилось наблюдать, как виртуальные, едва зарождающиеся событийные линии становятся активными. Как временной поток «высвечивает» события и формирует причинно-следственные связи, кристаллизует одно событие из множества возможных вариантов. Как завтра перетекает во вчера, становясь уже историей, время обращает знак, скрепляя реализованный узор событий, застывающих компаундом. Большинство событийных полей-узоров выглядели гармонично и даже не требовали особых корректировок. Только на периферии и пограничных областях задирала хвост кривая Хаоса - результат сопряжения разных миров и законов. Но в целом показатели были вполне приемлемыми и приличными.

Из общей картины выбивался разве что Каэрос. Молодая локация, где даже законы природы ещё не успели стабилизироваться. Степень Хаоса, случайных событий, пространственно-временных сбоев оставалась стабильно тяжелой. Мир-эмбрион, мир-зачаток, в котором только формируется своеобразная нервная, кровеносная, иммунная система, завязанная на базисах гиперкуба. Химера охарактеризовала этот мир одним ёмким понятием «гемор». Метакод Каэроса напоминал иерарху нерожденное дитя. Его дитя, требующее внимания, заботы, терпения и любви.

Рамон, принимая ответственность за родной мир, и не рассчитывал, что привести его к общему знаменателю и встроить в Альвирон будет просто и быстро. Ускорить процесс можно, но в этом случае вероятности отклоняются уже в другую область. Упрощения, деградации и обеднения форм жизни, многие из которых просто не выживут. Или непредсказуемо, необратимо изменятся. Ускорять формирование метакода - как вызывать преждевременные роды. «Дитя» родится больным, слабым, и станет для гиперкуба ещё большим гемором и обузой. В трёхмерных проекциях вектора времени должны быть упорядочены, а любые воздействия изнутри и извне - аккуратны и продуманы. Некоторые линии так и корёжились, путали причину и следствие, пытались запутаться и оборваться, дрожа струнами, выплескивая Хаос и формируя некорректные связи. Пара таких связей призрачными соплями тянулись в «Улей». Что за бардак там у Волкодава? Чем занимаются безопасники? Химера никому на службе яйца мять не позволит. Или просто не видят скрытой угрозы?

Рамон коснулся ладонью ближайшего зеркала, уже не отражающего ничего. По квазиматериальной поверхности прошла рябь и легкие круги, проявляя сосредоточенное лицо Химеры. Боевик что-то выговаривала Белому Дыму и ещё нескольким командирам СБ Эйты. Судя по зверскому выражению лица, нецензурно. Спецназ выглядел помято, виновато и растерянно. Не дотягивают до высокой планки, установленной стальной рыбкой. В нестабильной локации это может стать критичным.

- Какого тебе демона? - отвлеклась Химера, заметив развернувшееся в воздухе зеркальное «окно». Остальные шарахнулись от «окна», как потревоженная нежить.

- Закончишь - жду в Центральном, на «Стрелке». Есть проблемы.

- Не буду я есть проблемы, - в фиолетовых глазах вспыхнули ехидные смешинки.

- А земную пиццу будешь?

- Пиццу - буду! Знаешь, чем заманить, коварный, - Химера довольно прищурилась, почти растеряв желание ругаться. - Вы, лодыри, вольно. И отставить хуями груши околачивать. Чтоб больше не стоять тут, будто хуем подавились, а не армия, мать вашу! Навести порядок и поднять боевые показатели минимум на два пункта. Проверю лично. Каждого. И молитесь богам, если проверка покажет те же ясельки и распиздяйство, что я увидела сегодня. Свободны.

Отпустив подчиненных думать и исправлять косяки, Химера раздвинула зеркальное «окно» и шагнула в него. Дымок удивлённо присвистнул ей вслед. Сделав мысленную заметку устроить белобрысому говнюку мастер-класс по боям без правил, ликвидатор вышла в Центральном кубе, в рабочий модуль Ра. Восхитительный запах пиццы окончательно вытеснил желание ругаться желанием хорошенько подкрепиться.

- Ешь, кормящая мать, - хмыкнул муж. - Думаешь, они поймут, что значит... хмммм, «груши околачивать»? Это земное растение им не известно.

- Главное они поняли. Что им за это околачивание будет, - Химера без церемоний уселась за стол, сдвинув в сторону стопку документов, кристаллы и прочую хрень рабочую. - Если спецназ жалеть и нянчиться с ним, от него не будет никакого толка. А при первой серьезной заварухе их перебьют, как цыплят. Лучше пусть взмокнут, чем сдохнут.

Майор спецназа запустила зубы в тонкое ароматное тесто, украшенное толстым слоем сочного мяса и овощей. Румяный сыр тянулся, не успевая застыть. Еда у Химеры не стыла никогда.

- М-м-м, помидорчики, оливочки! - боевик зажмурилась от удовольствия. - Вы с Амалькой ограбили итальянский ресторан в моем мире?

Рамон рассмеялся, протягивая ей томатный сок.

- Несолидно для экзарха трактиры грабить. Запомнил состав и честно материализовал.

- Вкусно! - оценила Химера. - А картошечку жареную можешь?

- С грибами? - уточнил Ра.

- Да! И огурчик солёный, и квашеную капусту с клюквой, гулять так гулять! - мысленно, чтоб не отвлекать набитый рот, ответила главный безопасник.

Темно-янтарные глаза Ра затянулись зеркальной плёнкой, пространство над столом дрогнуло. Химера даже ненадолго перестала жевать, наблюдая, как из свободных частиц собираются молекулы, материя и энергия переходит в вещество, обретает форму, цвет, вкус, запах знакомых с детства блюд. Такая магия была ей недоступна. Химера честно пыталась, но то, что у неё выходило, было невозможно есть даже мантикорам. Зато из рук Рамона она ела и пила что угодно, и ни разу не разочаровалась в его кулинарных талантах. Ра мог материализовать даже грудное молоко и покормить малышей, если она не успевает. Химера фыркнула от смеха, подтягивая контейнер с золотистой картошечкой и поджаристыми грибами. Огурчик захрустел, как родной, с тетушкиной грядки. Капусту с клюквой она тоже умяла в один присест, запивая соком. Глядя, как аппетитно ест жена, и Рамон не удержался, соблазнился на жареху и кусочек пиццы.