"Антология исторического романга-6. Компиляция. Книги 1-12

Эпилог

Прошло пять лет с тех пор, как тело Элиа опустили в могилу на убогом кладбище пустынного Альнвика.

Посланный короля быстро вошел за ограду монастырской обители, находившейся в самом дальнем из всех предместий Лондона и оставленной Кромвелем за услуги, которые она оказывала жителям столицы при чумных эпидемиях, столь частых в ту эпоху.

Его ввели в приемную, куда скоро пришел и настоятель обители.

– Отец мой! – сказал посланный. – Я прошу вас от имени моего повелителя молиться и отслужить заздравную обедню за герцога Ричмонда. Он выразил желание, чтобы я повидался с одним из ваших братьев. Он носил в миру имя графа Нортумберленда.

– Пожалуйте за мной! – ответил настоятель.

Они вошли в проход, разделявший два ряда бедных и темных келий, занимавших всю глубину обширного двора, и подошли к дверям стоявшего в конце деревянного здания – монастырской больницы.

Настоятель ввел посланного в скудно меблированную низенькую комнату. Несколько человек в длинных суконных рясах стояли неподвижно возле простой кровати, на которой лежал изнуренный болезнью страдалец.

– Вот тот, кто был когда-то лордом Перси, графом Нортумберлендом! – произнес настоятель, указав на умирающего.

Посланный посмотрел с благоговейным чувством на это исхудавшее, но все еще прекрасное и кроткое лицо и подошел к постели, сдерживая дыхание.

– Уважаемый брат мой! – произнес он вполголоса. – Король Генрих VIII просит вас не отказать ему в ваших святых молитвах.

Нортумберленд открыл погасшие, печальные глаза.

– Потрудитесь сказать мне, чем я теперь могу служить его величеству? – спросил он прежним кротким и приветливым голосом.

– Король, мой повелитель, тоскует день и ночь! – отвечал ему посланный. – Обожаемый сын его, молодой герцог Ричмонд, слабеет с каждой минутой.

Перси привстал на подушках.

– Вернитесь к королю, – произнес он печально и торжественно, – и передайте ему, что я давно молюсь за него и за Англию! Но мои молитвы не спасут герцога Ричмонда: его сводят в могилу слезы несчастной матери; она молит Всевышнего воздать око за око и отнять его жизнь! Только ее прощение, только ее молитвы отведут от него удар!

Голос графа осекся; лицо его покрылось синеватой бледностью; он упал на подушки.

– Преклоним колени и помолимся, братья! – воскликнул настоятель.

Он взял из рук аббата, сидевшего все время у изголовья Перси, старинное распятие и, положив его на сердце умирающего, стал тихо читать отходные молитвы.

Когда взгляд его, обращенный к небу, опустился на графа Нортумберленда, того уже не было в живых.

На следующий день аббат и настоятель сидели на скамье в монастырском саду; и тот и другой находились еще под впечатлением кончины Генри Перси и выражали сожаление об этой преждевременной и тяжелой потере.

Через некоторое время к ним подошел один из молодых монахов и подал настоятелю молитвенник в простом кожаном переплете.

Это был хорошо знакомый настоятелю молитвенник усопшего графа Нортумберленда.

– Мы убирали сегодня келью в Бозе почившего брата нашего Генри и нашли там молитву, написанную им, – сказал робко монах.

– Дайте ее сюда! – воскликнул настоятель.

Монах подал ему с почтительным поклоном небольшой лист бумаги, исписанный красивым и разборчивым почерком.

– Прочтите ее, сын мой! – сказал старый аббат с большим воодушевлением.

– Повинуюсь вам, отче, – ответил настоятель и стал читать заметно изменившимся голосом отрывок из дневника графа Нортумберленда.

Вот этот образец дум и чувств, волновавших больную душу Перси в его пустынной и одинокой келье:

«Милосердный Создатель! Сжалься над двумя слабыми и грешными созданиями, призванными Тобой в эту скорбную жизнь!

Если я согрешил, отдав всю мою душу Анне Болейн, то прости мне, Творец, этот невольный грех! Вырви все плевелы, посеянные в нас сближением со светом.

Боже! Твое могущество превыше моей слабости! Я ничто пред Тобой, но молю Тебя взять ее под Твою всесильную защиту! Пусть свет клеймит позором ее имя и память, но не отринь ее от Своего лица. Ты, Всеведущий, знаешь, что жизнь моя была непрерывной цепью тяжелых испытаний; пошли же моему утомленному сердцу возможность упокоиться и отдохнуть в могиле. Помилуй и ее, беспомощную женщину, которую Ты вверил моему покровительству. Я забочусь о ней и ее вечном благе более, чем о собственном! Не вниди с ней в суд!.. Я теперь еще в силах умолять Тебя, Господи, но скоро голос мой замолкнет навсегда!.. Солнце клонится к западу… Прости же, Отец небесный, и ее и меня и помяни обоих во царствии Твоем…»

– Достойный брат наш Генри писал это почти пять лет назад, в тысяча пятьсот тридцать шестом году, – произнес настоятель. – Анна Болейн была, если не ошибаюсь, казнена в этом году?

– Да, – отвечал печально добрый старый аббат. – Как он, так и она перенесли немало тяжелых испытаний, но смерть соединила в неразрывном союзе эти родные души, разобщенные жизнью. Любовь – святое чувство! Она нисходит свыше и, бросив яркий свет на путь своих избранников, улетает опять в небесное отечество.

Мартин ЛИНДАУ ЯД БОРДЖИА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ