"Антология исторического романга-6. Компиляция. Книги 1-12

Прибыв в Мерано и выйдя из своей передвижной клетки, папа сразу повеселел. Изнурительное путешествие и вынужденное безделье изрядно надоели ему. Всё это время у него не было иного дела, как тащить за собой многочисленное стадо своих сторонников. Здесь, в Мерано, ему следует заняться чем-нибудь другим.

Город торжественно встретил папу. Все церкви звонили в колокола, на площади и улицах, примыкающих к замку, нельзя было ни проехать, ни пройти. Люди теснились, падали на колени. Когда кибитка папы проезжала дальше, они быстро вскакивали на ноги, желая получше рассмотреть лицо святого отца. Женщины истерически кричали, мужчины пялили глаза и судорожно глотали воздух. То, что для римлян было обычным, тут оказалось чудом. Шутка ли встретить папу в Альпах, среди простых людей, на расстоянии одного шага! Иоанн XXIII благословлял толпу, и его лицо виднелось в раскрытых дверцах повозки. Когда папская кибитка появилась во дворе замка, сам тирольский герцог Фридрих бухнулся на колени в только что выпавший снег и пригласил святого отца на торжественный пир в честь его прибытия. Папа, озабоченный иными делами, с трудом скрывал свое нетерпение. Не успели унести со стола последние миски, как ничуть не охмелевший старый морской волк и лихой наездник Иоанн XXIII быстро повел хозяина в альковную, расположенную рядом с тронным залом. Там они, как купцы, без лишних слов заключили сделку на основе известного правила: даю, чтоб и ты дал. Старый папа, храбро сражавшийся на поле боя, ведавший бухгалтерией и хозяйством, управлявший государством и городами, и молодой Фридрих, грубый и недалекий человек, легко нашли общий язык. Жестокий, вероломный, умудренный жизненным опытом старик и юный откормленный забияка с яркой, как его родовой герб, рожей одинаково бойко подсчитывали латников и дукаты, постоянно помня о выгодном для обоих правиле: я — тебе, ты — мне.

Папа назначил Фридриха генеральным капитаном своих войск и пожаловал ему шесть тысяч дукатов в год, а тиролец обязался охранять папу по дороге в Констанц, во время пребывания там и на случай, если Иоанну XXIII придется покинуть собор. Никакое особое время и никакие особые обстоятельства в расчет не принимались. Фридрих отлично понимал, чтó означает эта оговорка, и папа был доволен тем, что герцог ни о чем его не расспрашивал. Толстый как боров, герцог оказался тонким дипломатом! Когда они договорились обо всем, Фридрих опустился на колени, покорно склонив большую белокурую голову, и Иоанн благословил своего нового военачальника, торжественно осенив его крестным знамением. Но мысли Фридриха были заняты другим: в тот день в его казне появилась кругленькая сумма — задаток в размере половины обещанного ему годового жалованья.

Теперь папа чувствовал себя более уверенно. Его настроение стало бы даже устойчивее, если бы не произошла одна досадная оказия. Как ни странно, папу расстроило весьма приятное сообщение из Рима. Еще в Тироле караван настиг гонец с известием, что после упорных боев папские войска вошли в Рим и вернули святой город Иоанну. Папа страшно взбесился. Случись это на месяц раньше, он обошелся бы без помощи Сигизмунда и созыва собора… Фу, черт бы их побрал! Теперь об отмене собора нечего и думать.

На самой границе Тироля, когда караван миновал горный перевал и стал спускаться по занесенной снегом дороге к Форарльбергу, папская двуколка съехала на лед и стремительно понеслась вниз. Возок налетел на камень, остановился и ударил передком лошаков. Животные рванулись в сторону, и двуколка оказалась поперек дороги. В этот момент кузов накренился, дверные створки распахнулись, и папа выкатился в снег. Кучер, сидевший на кóзлах, оцепенел от ужаса. Испуганные слуги, оказавшиеся рядом с возком, поспешили было к папе, но, страшась его гнева, только протянули руки, не решаясь подойти. Хуже всего было то, что папа вывалился из кузова перед пограничным постоялым двором, возле которого собрались горцы, желавшие хоть одним глазком посмотреть на святого отца. Увидев его на снегу, они замерли от страха. Им казалось смертным грехом быть свидетелями такого события.

Беспомощно барахтаясь в снегу, высокочтимый Иоанн XXIII напрасно искал опоры и все время проваливался в сугроб.

— Дьявол бы вас побрал! — крикнул он оробевшим слугам. — Я валяюсь в снегу, а вы пялите на меня глаза!

Услыхав ругань папы, слуги тотчас пришли в себя, а крестьяне при упоминании дьявола быстро перекрестились и попятились.

Через два дня караван начал спускаться с гор, и путешественники увидели перед собой широкую гладь Боденского озера, а за ним, на самом горизонте, Констанц.