"Антология исторического романга-6. Компиляция. Книги 1-12

Сивый Тэм знал, что вылазка на battue, вооружившись как на войну, отнюдь не в диковину, ибо подобный манер охоты как раз и придуман, чтобы приучить юных рыцарей и оруженосцев к сражениям. И все же старый охотник чуял поганый душок от всей этой затеи. И молодой Сьентклер подтвердил это, подойдя к Тэму, чтобы расспросить об обстоятельствах охоты и хмуро раздумывая над ними.

— Значит, мы растеряем друг друга, — произнес он почти устало. — Промеж деревьев. Народ разлетится, будто мякина на ветру.

— Истинно так, — согласился Сивый Тэм, видя тревогу собеседника и испытывая сходную озабоченность; ему не хотелось, чтобы соперничающие господа подкрадывались друг к другу в лесах Дугласа. Так что он выложил свои страхи государю Хердманстону, поведав тому, что на охоте непременно что-нибудь да пойдет вкривь и вкось, коли люди не внимают ее Закону. Охромевшие лошади, беспечно пущенные стрелы — ранения уже случались, особливо во время battue. А сверх того из-за скверного прицела, брошенного наудачу дротика али невезения зверь слишком уж часто получает несмертельную рану и убегает, и дело чести причинившего ее пуститься за ним в погоню, дабы животное не страдало более необходимого. Если потребуется, так и в одиночку, будь ты королевский вельможа или ничтожный лотианский государь.

— Разумеется, коли то олень али вепрь, — добавил Сивый Тэм, утирая пот, капающий с носа. — Олень, поелику он благороднейшее творение Божие опосля человека, а вепрь — поелику он свирепейшее творение Божие опосля человека, а то и похуже, коли больно ранен.

Всех прочих тварей, подчеркнул он Хэлу, можно бросить помирать.

Теперь же Тэм приподнялся в стременах и поднял руку, напоминающую корявое красное корневище дрока и крапчатую, будто брюхо форели. А потом обернулся к Малку, назначенному нынче valet de limier[571].

— Роланд, — сказал он негромко, и пса выволокли из подводы. Неуклюже спешившись, Сивый Тэм с кряхтением опустился на колени рядом с ищейкой; оба мрачно поглядели друг на друга, и Сивый Тэм погладил серую морду с нежностью, изумившей Хэла.

— Старичок, — сказал охотник. — Beau chien[572], ступай с Богом. Ищи. Ищи.

Он отдал сворку угрюмому Малку, и Роланд стрелой бросился вперед, болтая языком и быстро переходя от точки к точке, от куста к коряге, опустив голову, нетерпеливо принюхиваясь и волоча Малка за собой. Помедлил, оцепенев, перескочил пару футов, а затем целеустремленно протиснулся сквозь кусты в лес стремительной, тяжеловесной рысью. Выжлятники и псарята последовали за ним, борясь с телегами.

Хэл обернулся к Лисовину Уотти, а тот лишь ухмыльнулся и дернул головой: Пряженик шел пешком, а двое дирхаундов упорно скакали вперед, волоча его, будто повозку. Хэл ответил ухмылкой, зная, что Лисовин Уотти будет смотреть за отроком в оба глаза. А потом вдруг увидел темноволосого Псаренка, бредущего сквозь папоротник, и сердце защемило.

У Сима Врана, тоже увидевшего его, дух перехватило — прямо маленькая копия Джейми, как Хэл и говорил. Вот так загадка…

— Следуйте за сэром Волли[573] и держитесь купно, — громко сказал Хэл, чтобы слышали его люди. — Разнесите весть: оставаться вместе. Коли что случится, следуйте за мной или Симом. Я не хочу, чтобы народ тихо-мирно рассеялся. Только напортачьте — и срам на ваши головы.

Люди бурчанием выразили свое согласие, и Сим подогнал коня поближе к Хэлу.

— А как тогда быть с женами? — по-детски невинно поинтересовался он. — Может статься, вы предпочтете следовать за ягодицами графини Бьюкенской?

Хэл опалил его взглядом, чувствуя, как кровь бросилась в лицо. Проклятье Господне, ужели он столь очевидно сражен чарами Изабеллы Макдафф?

— Пусть сия блоха сидит на стене, — предостерег он, и Сим примирительно поднял ладонь.

— Я лишь спрашиваю, что делать, — сказал он с легкой улыбкой и насмешкой во взгляде. — Оставьте графиню ейному мужу — али Брюсу, ухлестывающему за ней, аки зрит всякий, окромя женатого на ней слепца.

Хэл бросил взгляд на графиню, пламеневшую в сумрачном свете под черно-зелеными деревьями, вспомнив, как она сияла и во мраке.

Он ощупью отыскивал путь к отхожему месту после несуразного пира, пробираясь тихо, как мышка, по холодному, серому, сумрачному замку к дыре нужника. На полпути вверх к повороту лестницы услышал голоса и остановился, сообразив, что один принадлежит ей, чуть ли не до того, как звук коснулся слуха. И двинулся вперед, дабы выглянуть над верхней ступенькой вдоль полутемного коридора.

Изабелла стояла у двери своей комнаты босиком, кутаясь в большое одеяло из медвежьих шкур и явно обнаженная под ним. Ее волосы медно сияли в тени, ниспадая завитками на белые плечи.

Обок ее двери висел небольшой щит, сиявший в сером сумраке неестественной белизной, с голубой полосой поверху и сверкающими муллетами Дугласов. Поверх него висела латная рукавица.

— Щит юного Джейми, — объясняла она обнимавшему ее темному силуэту. — Он повесил его туда вместе с железной перчаткой, глянь туда. Он поклялся стать моим рыцарем и предстателем и повесил их там, чтобы доказать это. Если кто откажется признать, что я самая распрекрасная девица на свете, то должен ударить по щиту с перчаткой и готовиться к схватке.

Сдвинувшись, силуэт негромко рассмеялся над этим вздором, а Изабелла жарко впилась в его уста. На миг дыхание у Хэла перехватило, и ему захотелось, чтобы это он смотрел сверху вниз, ощущая это тепло на своих губах.

— Ударить по нему вместо тебя? — спросила она игриво, поднимая свои длинные белые персты, отчего мех с ее плеча соскользнул, открыв одну невозможно белую персь с рубиново-красным сосцом, будто пламя в полумраке; у Хэла занялось дыхание. — Скажем, просто стукнуть, чтобы поглядеть, примчится ли он вихрем по коридору.

— Нет нужды, — провозгласил силуэт, придвигаясь поближе к ее жару. — Я ничуть не спорю против того, что он отстаивает.

Изабелла протянула руки, и он заворчал. Она улыбнулась ему в глаза, поводя ладонью.

— И тем не менее, сэр рыцарь, — произнесла она чуточку бездыханно, — похоже, ваше копье поднято.

— Поднято, — согласился силуэт, направляя ее в дверной проем, так что свет факела упал на его лицо. — Но еще не взято наперевес, — добавил Брюс, и дверь за парой закрылась…

Низкий, подымающий волосы дыбом лай вырвал Хэла из грез, а борзых в клетках поверг в неистовство.

— След, след! — хрипло выкрикнул Сивый Тэм без нужды, потому что все уже повернули на звук; Хэл увидел, что Изабелла отдала своего сокола бегущему вприпрыжку, сгорбившись, Сокольничему и пришпорила коня. Брюс, любовавшийся соколом Элинор, теперь сунул его обратно Сокольничему и последовал за ней. Оба вырвались вперед. Хэл услышал ее смех, а Брюс, поднеся к губам рог, издал длинный, сипящий, неблагозвучный сигнал.

Лимье прямо рвались со свор, волоча следом несчастных пыхтящих отроков-псарей, устремляясь вперед в жутковатом молчании, к которому их приучили, втягивая ноздрями запах, вытропленный для них Роландом.

Появился Малк с Роландом. Тяжело дыша, борзые трепетали от возбуждения. Изо всех сил удерживая сворку, Малк испустил длинный переливчатый крик своим сдавленным горлом, перехваченным из-за того, что приходилось отчаянно тянуть за поводок.

— Довольно! — рявкнул Сивый Тэм, устремляя на Филиппа суровый взор, напоенный в равной мере и порицанием, и ядом. Увидел, как доезжачий стиснул губы, а потом заорал благим матом на несчастного Малка.

— Отдай его, — потребовал Сивый Тэм, и тот, насупясь, потащил извивающегося Роланда со следа, поставив перед седлом старого охотника.

— Тихо, тихо, мой красавчик… Молодец.

Сивый Тэм вытерпел неистовое облизывание лица и ласки пса, потом сунул его под мышку и с кривой усмешкой обернулся к Хэлу:

— Какая жалость, коли нос безупречный, а ноги оставляют желать лучшего, а?

Роланда вернули Малку, принявшему его, будто золото, и бережно понесшему обратно к клетке. Сивый Тэм, нахмурившись, поглядел на доезжачего.

— Возьмем Белль, Крокара, Санспер и Мальфозина, — объявил он. — Выпускайте rapprocheurs[574].

Гончих вытащили и отпустили, и они понеслись во весь дух, шныряя влево-вправо. На глазах у Псаренка Пряженик пошатнулся, потому что два дирхаунда чуть натянули поводки, но одно лишь слово Лисовина Уотти заставило их с укором обернуться и заскулить.

Псаренок увидел, как Фало припустил за набирающими скорость собаками, сжимая вспотевшими ладонями хлещущие своры, и припомнил бесчисленные разы, когда сам исполнял эту неблагодарную, изнурительную работу. Теперь его отдали этому новому господину, и она больше не будет частью его жизни. И с внезапно всколыхнувшейся радостью — сильной до головокружения — вдруг понял, что заодно распростился и с Гуттерблюйдом и его птицами.

Позади Фало крестьяне-выгонщики тужились поспевать следом. Окрестные пахари, согнанные сюда для этой цели, посреди летней бескормицы между урожаями, ослабели от голода и держались на ногах с трудом. Внезапно донесшийся издали лай rapprocheurs прозвучал прямо по-волчьи.

Чертыхнувшись, Хэл увидел, как вся охота разваливается на глазах, и перешел к плану держаться за Древлим Храмовником, зная, что сэр Уильям не отстанет от Брюса, а Изабелла будет, в свою очередь, прикована к графу. Если Бьюкен и подстроит какую-то каверзу, она обрушится на это трио, и Хэл твердо вознамерился спасти хотя бы Древлего Храмовника.

Он продрался сквозь сплетения ветвей, глядя направо и налево, чтобы проверить, поступают ли его люди точно так же. Пришпорил Гриффа, когда круп кобылы Брюса скрылся из виду, и раздраженно заворчал, когда впереди замаячил один из Инчмартинов. Его жеребец обезумел, принявшись метаться и взбрыкивать.

Сивый Тэм протрубил в рог, но остальные орали, мешая понять, где проходит истинная линия охоты; Хэл услышал, как охотник костерит всех и каждого, кто слышал, «трепливыми дураками», и заподозрил, что проштрафился Брюс.

Взмыленная лошадь проломилась сквозь куст лещины рядом с Псаренком, едва не отбив Пряженика от дирхаундов, прыгавших и рычавших. Встревоженный Джейми Дуглас, едва удерживаясь в седле, успел помахать, прежде чем лошадь понесла его дальше между деревьев.

Через несколько хаотических, изнурительных ярдов Хэл прорвался сквозь подлесок, чтобы увидеть, как Джейми соскальзывает со спины взмыленной верховой лошади, с тяжело вздувающимися боками стоявшей на месте. Отрок быстро осмотрел ее и обернулся к Хэлу и подъехавшим всадникам.

— Хромая, — горестно объявил он, а потом тронул морду животного, и его потное лицо озарила светлая улыбка. — Было хорошо, пока не кончилось, — крикнул он и медленно повел лошадь из лесу. Хэл тронулся дальше; тонкая ветка, хлестнув по щеке, рассекла ее до крови, а от вереницы коротких сигналов рогов голова шла кругом, потому что он знал, что это сигнал vue[575], означающий, что основной корпус охоты завидел добычу, а он направляется не в ту сторону. Отчего осерчал, потому что следовал за дальним алым проблеском.

— Ах ты, окаянная, похотливая, ненасытная, раздолбанная сучка! — рявкнул Хэл, и люди рассмеялись.