Женщина на все времена

— Иногда это необходимо. Сейчас именно такой случай. И кстати, мне предложили эту работу именно потому, что меня трудно назвать типичной женщиной.

Гален Хетфорд презрительно усмехнулся.

— Да что вы? Как это?

— Я не люблю сплетничать и терпеть не могу ходить по модным магазинам. Я считаю, что мужчины и женщины имеют равные права. В отличие от большинства представительниц моего пола, у меня есть собственное мнение, и я высказываю его так, как считаю нужным.

— Это-то и доказывает, что вы отличаетесь от других женщин?

Нола не обращала внимания на его враждебный тон.

— Если вы узнаете меня получше, мистер Хетфорд, то поймете, о чем я говорю.

— Не думаю, что у меня будет время на то, чтобы узнать вас. Да я и не хочу это делать.

Ответ был оскорбительным. Что ж, она будет защищаться.

— Мне кажется, что Хэнк Бредли — единственный мужчина на ваших широтах, которого можно назвать общительным и отзывчивым. Если бы не дети и не он, я бы, конечно, не осталась здесь ни на один день после истечения контракта, и не из-за здешнего климата…

Управляющий поместьем немного напрягся:

— Да, на наших широтах нечего предложить женщине из Лондона.

— Почему вы так говорите?

— Вы очень скоро заскучаете здесь и устанете от тяжелой работы. В этом нет никаких сомнений.

— Уверяю вас, вы ошибаетесь.

— Вы не хотите понять.

Он повернулся к двери, давая, таким образом, понять, что разговор окончен.

— Я не уеду сама и не позволю Ленгфорду Райнхарту расторгнуть договор с агентством мистера Шелби! С тем, с чем справляетесь вы и другие люди — ваши сыновья, работники, — здесь, на ферме, справлюсь и я. Да, это трудно, и у меня не все будет получаться. Однако вам придется принимать мои ошибки так же, как я готова принимать ваши.

Гален молча смотрел на молодую женщину. В его глазах застыли печаль и смущение. Казалось, он пытался найти какой-то ответ, даже открыл рот, но сказать ничего не смог. Не попрощавшись, Хетфорд исчез во флигеле.

Заснуть Нола не могла долго. Печаль в глазах Галена Хетфорда потрясла ее. Боль во всем его облике была такая, как будто жена этого человека умерла только вчера. Должно быть, он ее очень любил…

Отчаявшись сегодня встретиться с Морфеем, Нола зажгла лампу и встала, чтобы взять что-нибудь почитать. Полистала одну книгу, другую… Нет, лучше выйти на воздух. На пороге она застыла, увидев около флигеля мужскую фигуру, махавшую топором. Сначала учительница решила, что Хэнк выполняет свое обещание — рубит для нее дрова, и уже улыбнулась, но тут же заметила, что это не Бредли. Дрова рубил Гален Хетфорд. Нола попятилась назад.

Она опять подошла к полке с книгами и на сей раз взяла одну из тех, что нашла днем в кладовой. Открыла, и из нее выпал сложенный пополам лист бумаги. Нола подняла его и развернула. Это была записка без подписи: «Мой дорогой, я живу ради твоей любви. Без нее я не смогла бы выдержать этот кошмар».

Нола перечитала записку несколько раз. Как, должно быть, чудесно любить так страстно и быть любимой! Она снова подошла к порогу и посмотрела на Галена Хетфорда, который сильными энергичными движениями опускал топор на поленья. Помнится, Хэнк рассказывал ей, что жена Галена преподавала в школе — своим детям и детям работников. Что же с ней все-таки произошло?