Последний натиск на восток. Ч. 2

Март 631 года. Кесария. Провинция Палестина Прима

Финикийское поселение, греческий полис при Селевкидах, эталонный римский город, построенный царем Иудеи Иродом Великим, все это была Кесария Палестинская. Несмотря на опустошительную войну, тут было вполне неплохо, да и отстраивать этот город стали в первую очередь. Столица провинции и резиденция проконсула, как-никак. Акведук, форумы, ипподром и амфитеатр, все это было здесь, в отличие от Иерусалима, хранившего древнюю чистоту нравов. Иудеев и самаритян в Кесарии жило немного, город был населен в основном сирийскими греками, людьми торговыми. Может быть, поэтому тут было мало убийств на почве религии, захлестнувших мутным потоком весь Восток. Император, который сначала простил иудеев, а потом передумал, открыл ящик Пандоры. Из него вырвалась сама Смерть, которая собирала обильную жатву в этой некогда процветающей земле. Христиане резали иудеев, а иудеи — христиан. И не было этому ни конца, ни края. Впрочем, убийств становилось все меньше, ведь даже от ненависти можно устать.

Первым пришел в себя морской порт, который снова стал принимать корабли, что повезли во все концы Средиземноморья прекрасное палестинское вино, главный продукт местного экспорта. Виноградники покрывали все холмы от Кесарии до Газы, а безжалостное солнце наполняло виноградную лозу жизненной силой, которую та отдавала крупной терпкой ягоде. Здешнее вино было густым и крепким, а пить его было положено, заедая свежими моллюсками. Впрочем, это правило было священным лишь для гурманов, постигших тайны тонких кушаний. Местные пили вино и так, разбавив пополам водой.

Стефан сидел в лучшей портовой харчевне и делал именно то, что должен был сейчас делать. Он пил вино и заедал его устрицами. И то, и другое было тут превосходным, и его настроение резко улучшилось. Если здесь знают толк в хорошей еде, то и ссылка может стать не такой уж и мучительной. Ицхак, смуглый черноволосый мужчина с крючковатым носом, сидел напротив и молча разглядывал Стефана. Он помнил этого парня нищим нотарием, он слышал о его стремительном взлете, а теперь узнал о его не менее стремительном падении. Вот так вот бывает. Нелегко быть слугой того, кто носит смерть на кончике своего языка. Так что Стефан еще легко отделался. Мог и на рудники угодить, а то и сгинуть без вести после долгой и вдумчивой беседы с палачом. Везучий все-таки этот евнух.

— Арабы, — начал разговор Стефан. — У тебя есть какие-нибудь дела с ними?

— С ними сейчас непросто вести дела, — поморщился Ицхак. — Они набирают силу, а их торговцы начинают вести себя высокомерно. Мои старые партнеры смотрят на меня так, словно я внезапно стал пустым местом.

— Почему это вдруг? — заинтересовался Стефан, и даже отставил кубок в сторону.

— Эти люди еще недавно поклонялись ветру, деревьям и камням, а теперь пророк затуманил их головы. Я просто перестал понимать этих людей, а ведь я знаю их очень давно. Они ведут себя по-другому, они говорят по-другому… И они выглядят так, словно знают нечто, что недоступно остальным. А еще они отпускают на волю своих рабов, если те принимают новую веру.

— Но ведь рабы стоят денег! — удивился Стефан. — Они отпускают старых и больных рабов? Я правильно тебя понимаю?

— Нет! — покачал головой Ицхак. — Они отпускают молодых и сильных. Тесть пророка Абу Бакр растратил почти все свое состояние, выкупая рабов и отпуская их на волю. А ведь я хорошо знаю его род Бану Таим. Моя семья торгует с ними уже лет четыреста. Это очень зубастые парни, и я не представляю, что поселилось у них в головах, если они начали пускать деньги на ветер. Я начинаю бояться их, Стефан. Я всегда боюсь того, чего не понимаю. Почти вся Аравия зажата в одном кулаке, а ведь такого не бывало от начала времен. Не к добру это. Я чую большую кровь.

— Ты правильно беспокоишься, почтенный Ицхак, — кивнул Стефан, шумно отхлебывая из кубка. Его тело опутал легкий шлейф истомы, присущий хорошему вину. — Будет большая война. Озаботься тем, чтобы спрятать свои деньги как следует. Восток и Египет могут не устоять.

— И Египет тоже? — нахмурился Ицхак. — Скверно. Хотя, чему я удивляюсь? У меня же родня в Александрии. Тамошние христиане ненавидят константинопольских попов больше даже, чем нас, иудеев. Епископ Александрии Кир — просто зверь лютый. Его слуги пытками заставляют людей отрекаться от их веры. Воины без суда убивают священников-монофизитов там, где найдут. Убивают даже тех, на кого донесли, что они священники. Александрийский патриарх Вениамин скрывается в пустыне, ему вынесен смертный приговор. Страшные времена наступают, Стефан.

— Сейчас не так много безопасных мест, Ицхак, — пожал плечами Стефан. — Таким, как ты, приходится договариваться с любыми правителями. Деньги. Они все решают. Я думаю, кто бы ни правил Востоком, он не станет резать курицу, которая несет золотые яйца.

— Несет золотые яйца? — Ицхак улыбнулся в первый раз за весь разговор. — Неплохо сказано! Надо запомнить. А ведь и, впрямь, мы несем яйца из чистого золота, а этого никто не ценит. Даже этот жадный шакал, наш проконсул… — Ицхак посмотрел на Стефана с надеждой. — Думаешь, удастся договориться?

— Не знаю, — задумался Стефан. — Я еще не разобрался в местной жизни. Ты не планируешь поехать в Аравию?

— Поеду скоро, — кивнул Ицхак. — Что тебя интересует там?

— Появился неплохой канал для торговли, — негромко сказал Стефан, украдкой оглянувшись по сторонам. — Хорошие сильные кони. Высокие, под всадников в железе. У арабов есть такие?

— Мало, — махнул рукой Ицхак. — Таких коней арабы покупают у персов. У меня там есть кое-какие связи. А сколько ты готов купить?

— Голов двести, — небрежно бросил Стефан. — Но только отборных жеребцов и кобыл, высоких и сильных. На племя.

— Две… Двести??? — выпучил глаза Ицхак. — Друг мой, ты не перестаешь меня удивлять! Я слышал, что ты необычный слуга императора. Но двести строевых коней!!! Ты вообще понимаешь, о каких деньгах идет речь? Боевой конь стоит не меньше пятидесяти солидов!!!

— Пятьдесят? — обрадовался Стефан. — Тогда я куплю больше.

— Великий Яхве! — простонал Ицхак. — Но куда ты их повезешь?

— Почему это я? — удивился Стефан. — Я же в ссылке, ты забыл? Ты повезешь! Ты, почтенный Ицхак. Я же по глазам вижу, что ты хочешь заработать. Подыщи подходящий корабль, сведи все концы, и мы с тобой заработаем хорошие деньги.

— Куда везти? — деловито поинтересовался Ицхак.

— В Тергестум.

— Ты спятил? — поразился иудей. — Этот город взяли германцы! Туда теперь даже груз тухлой рыбы никто не повезет!

— Друг мой! — проникновенно посмотрел на него Стефан. — Если я хоть что-то понимаю в жизни, то скоро это будет одно из самых спокойных мест в мире. Да, и какая тебе разница? Деньги ведь мои!

— Да, точно, — Ицхак вытер вспотевший лоб. — А как местный герцог относится к иудеям? Франки нас не очень-то жалуют. Король Дагоберт крестит иудеев сотнями или ссылает куда-то в дикие места. Он даже издал указ об изгнании моего народа из Галлии, но там такой бардак, что никто и не подумал его выполнять[18]. Графы и герцоги просто собрали взятки и не обращают внимания на приказы своего короля.

— Если то, что я слышал о герцоге Виттерихе правда, то ему плевать, — ответил Стефан. — Он на редкость простой парень. Он не разбирается в таких тонких материях, зато любит вешать разбойников вдоль дорог для услаждения взора купцов. Ну, ты сам понимаешь, что висят они там уже мертвые, но с разнообразными увечьями, нанесенными им при жизни.

— Какой, однако, достойный человек! — совершенно искренне восхитился Ицхак. — Я, пожалуй, первую партию коней повезу сам. Я хочу с ним познакомиться. Если все так, как ты говоришь, я прикуплю там дом. Думаю, в той дыре он стоит чуть дороже песка на берегу.

— На мою долю тоже посмотри, — кивнул Стефан. — Но только у порта, и в самом лучшем месте. Я хочу открыть там харчевню с комнатами для ночлега.

— Проклятье! — с немалым уважением посмотрел на него Ицхак. — Что-то меняется в этом мире, а я не успеваю за происходящим. Я, пожалуй, не стану затягивать и отправлю в Равенну одного из своих сыновей. Он зайдет по дороге в порт Тергестума и выяснит все как следует. Моей семье не помешает место, где можно укрыться от войны.

— Так-так! — задумался Стефан. — Тогда делаем вот что. Ты пока пошли весть Марку, что мы привезем первую партию коней в Тергестум к концу лета. Пусть готовят встречу. А я бы пока съездил с тобой к арабам.

— Ты же в ссылке! — удивленно посмотрел на него Ицхак.

— Ну, в ссылке, подумаешь, — равнодушно подтвердил Стефан. — Что же, мне теперь к арабам нельзя съездить? Кстати, а что они там едят? У них есть хорошие повара?