Курляндский бес

– Говорят же вам – не успеем! Я не могу бежать!

– Почему?

– Вы бы побегали с пулей в колене!

Со стороны форштадта послышались крики.

– Анриэтта, голубка, не кричи, – одернула подругу Дениза. – Мы поведем тебя под руки…

– Нет! Тогда нас всех поймают. Дениза, уходи. Если ты сумеешь спрятаться – то узнаешь правду и поможешь мне.

– Мы уже не успеем перейти через мост, – сказал Палфейн. – Стража приближается к мосту и увидит нас.

– Я тебя не брошу… – тихо сказала Дениза.

– Ты дура! Уходи! Если нас посадят в подвал под башней – что будет с нашими вещами?

– Нашли время думать о вещах! – возмутился Палфейн.

– Ты права! – Дениза кинулась к крыльцу и вбежала в дом.

– Вы обе – сумасшедшие! – уверенно сказал Палфейн. – Я, как тот Пилат в Святом Писании, умываю руки. Что мог – сделал.

– Уходите, – велела ему Анриэтта. – Скорее. Иначе и вы в это дело запутаетесь.

– А вы, сестрица?

– Что – я? Уходите и забирайте сестру Денизу. Она потом что-нибудь придумает… Да идите же!

Дениза, в черном плаще с капюшоном поверх обычного наряда бегинки, выскочила во двор и сунула Анриэтте кошелек.

– Вот, чтобы тебе хоть дали хороший тюфяк…

– Я ничего не расскажу. Ты найди его, объясни ему… скажи, что я молчу!

– Да, да!

Дениза поцеловала Анриэтту в щеку.

– Вот нашли время нежничать! – прикрикнул Палфейн.

Дениза подхватила подол и, обогнув угол дома, побежала изо всех сил.

– Ничего себе… – пробормотал Палфейн. И рысцой последовал за бегинкой.

Анриэтта стала негромко читать «Отче наш» в ожидании стражников. И усмехнулась, прислушиваясь: Дениза убежала вовремя, еще минуты полторы – и стража, окружив дом, не дала бы ей уйти.

Шанс уцелеть был. И ровно такой же шанс – отправиться на тот свет. Дениза и Анриэтта, зная опасности своего ремесла, всегда имели при себе коротенькие и очень острые лезвия, зашитые в одежду. Кровопускание – не самый болезненный вид смерти, и внешность не пострадает, не стыдно будет перед теми, кто придет укладывать в гроб.

Анриэтта представила, как кривоногий Палфейн, по-моряцки косолапя, поспешает за легконогой Денизой, и поневоле улыбнулась. Даже обремененная пистолетами, Дениза бежала, как Диана-охотница… а вот этого вспоминать не следовало… в той жизни, которая завершилась в январе тысяча шестьсот сорок девятого года от Рождества Христова, был прекрасный вечер, с чтением стихов и интермедиями на античные темы, там Анриэтта, леди Тревельян, была Венерой с букетом роз, а Дениза, другая леди Тревельян, – Дианой с позолоченным маленьким «татарским» луком…

Палфейн действительно отстал от Денизы и даже потерял ее из виду. Он мог только предполагать, где окажется бегинка.

Через Алексфлосс было перекинуто несколько мостов, в самом Гольдингене – четыре, и дальше, кажется, два: один точно в створе Мельничной улицы, другой подальше. По соображениям Палфейна, Дениза, вынужденная бежать не по скрунденской дороге, а в сторону церкви Святой Анны и дальше – к пруду Марии, с каждым шагом все больше удалялась от лагеря московитов. И предположить, где окажется беглянка, он не мог – как все моряки, он свято верил в непостижимость женской логики.

– Черт бы тебя побрал, – проворчал Палфейн, остановившись и пытаясь отдышаться. С одной стороны, правильно сделала бегинка, убежав туда, где ее преследовать мудрено. С другой – Палфейн хотел отвести ее к московитам, это было бы забавным подарком его новым приятелям, Иоганну, Петеру и их начальнику – тому строгому московиту, которому, кажется, ничем не угодишь. Да и страха в нем не было вовсе – Палфейн знал, как даже самые бесстрашные кавалеры шарахаются от змеи Изабеллы, а этот и погладил, и безмозглую змеиную башку пощупал, и не побоялся прикосновений быстрого черного язычка…

Воспоминание подсказало мудрую мысль – идти к московитам, рассказать им всю сегодняшнюю историю, и пусть полдюжины крепких и шустрых парней, которым все равно пока делать нечего, переправятся через Алексфлусс и поищут беглянку. Любопытно, какие такие вещи она унесла с собой…

Палфейн вспомнил ту ахинею, что нес граф ван Тенгберген, сидя на крыше. Если графу не мерещатся наяву клочья когда-то увиденных снов, если не застит глаза придуманная им чертовщина, то вещи могут быть очень даже занимательные…