Вниз по темной реке

ГЛАВА 39

На Сэквилл-стрит находилась и строительная фирма «Чарльз Бэрри», и банковская группа «Роберт Ричардсон». Пришлось прождать в фойе не меньше двух часов, пока Тергуд вернется с деловой встречи. Наконец он появился — бледный и расстроенный, а увидев меня, омрачился еще больше. Тем не менее, в кабинет меня пригласил и на вопросы отвечал вполне охотно. Нет, угроз он не получал ни в каком виде. Нет, об Эндрю Манро никогда не слышал, с поклонниками Джейн — Сэмюелем Гордоном и Робертом Эддингтоном — не знаком.

— Эти двое — подозреваемые? — спросил Тергуд.

Я покачал головой.

— Газеты видели? Читали о других нападениях на женщин?

— Одна и та же рука? — печально кивнул собеседник.

— Пока мы склонны считать именно так. На счету преступника уже четыре нападения.

Тергуд потер глаза и закрыл лицо ладонями. Посидев некоторое время в тишине, я сказал:

— Дело в том, что у четырех жертв нет ничего общего, поэтому мы заподозрили, что между собой могут быть связаны их мужья, женихи или поклонники.

Молодой человек в ужасе поднял голову:

— О господи! Вы полагаете, что Роуз умерла из-за меня?

— Мы пока не знаем, имел ли убийца личные мотивы. Кто мог желать причинить вам вред? Причина может быть любой. Допустим, вы кого-то невольно оттолкнули или задолжали денег. Может, кто-то должен вам?

— Ничего такого не припоминаю. — Тергуд обмяк в кресле, опустив руку на подлокотник и потер подбородок. — Нет, не знаю…

Собеседник выглядел настолько удрученным, что я решил сменить направление разговора.

— Мы не отказались от версии связей с рекой. Сколько вы уже служите в этой фирме?

— Четыре года.

— Какие именно здания строите?

— Самые разные. — Он махнул рукой в сторону образцов, висевших в рамках на стене кабинета. — Например, насосную станцию в Итальянских садах в Гайд-парке, церковь Святого Стефана в Далвиче. Еще Берлингтон-хаус на Пикадилли.

— А на реке?

— На реке — нет. — Подумав, он поправился: — Хотя есть контракт на реконструкцию Внутреннего храма. На реку он не выходит, однако находится рядом, к востоку от моста Ватерлоо.

— Как ваша фирма вышла на этот контракт? — спросил я, усевшись удобнее.

— Заявки на конкурс подали три строительных фирмы, и месяц назад объявили результат. Мы победили. Материалы уже заказаны — кое-что везут из Уэльса, остальное из Италии. В начале следующего года начнем работы.

— Какие фирмы с вами конкурировали?

— «Томас Кьюбитт» и «Уолтер Энгстром». — Приложив пальцы к вискам, Тергуд добавил: — Энгстром был в ярости. В прошлом году он реставрировал «Греевский инн» — одну из трех других школ подготовки барристеров. С другой стороны, его компания взяла два новых подряда на работы в отелях Мейфэра, так что без дела не сидит. Да и у Кьюбитта заказов больше, чем он может осилить.

— Могли ли владельцы этих фирм прийти в такое негодование, что решились бы причинить вам вред?

— Сильно сомневаюсь. Наше участие в этом проекте — дело случая. Что уж говорить обо мне… Энгстром вообще не склонен к жестким поступкам, да и Кьюбитт не из той породы. Его страсть — проектирование. Какой из него убийца…

— Допустим, — прервал я молодого человека. — Дело в том, что меня сейчас интересуют любые возможные связи с рекой.

— Понимаю, — подавленно отозвался Тергуд, — однако ничего больше в голову не приходит.

Я и сам приуныл, но сделал еще одну попытку:

— Не закупаете ли вы строительные материалы у «Болдуин»?

— Разумеется. Да и не только мы. «Болдуин» — один из крупнейших лондонских поставщиков балок.

— Бывают ли у вас контракты от министерства внутренних дел?

— Иногда, — с несчастным видом ответил молодой человек. — Скажите, когда примерно вы докопаетесь до мотива убийства?

— Мы все ближе к разгадке. В любом случае вам не следует винить себя в смерти Роуз.

Тергуд тяжело сглотнул, и я продолжил:

— Еще вопрос. Не знаете ли вы случайно кого-нибудь по имени Элейн? Может, у Роуз была такая подруга?

— Никогда не слышал, — помотал головой собеседник.

Иного ответа ожидать не приходилось; я продолжал блуждать в потемках.

— Можете никому не рассказывать о нашем разговоре? — попросил я, поднимаясь с кресла. — Мы не хотим, чтобы в обществе гуляли дикие домыслы, — это лишь затруднит расследование.

— Разумеется.

Мы попрощались, и, ступив на порог, я оглянулся. Тергуд смотрел в пустоту с печальным и безнадежным выражением лица. Грусть словно состарила его сразу на десяток лет. А еще он был озадачен — словно ребенок, столкнувшийся с бедой, которой не в силах противостоять.

Я мог бы рассказать молодому архитектору, что в детстве потерял мать, которую любил больше всего на свете, что способен понять его горе. Только поможет ли Тергуду мой рассказ? Вспомнилась глубинная, опустошающая боль, подступавшая к сердцу в ночных кошмарах; проблески надежды при виде любой женщины, хотя бы отдаленно похожей на мать. Хотелось закричать, завыть, даже умереть, когда я полностью осознал, что мама не вернется.

И все же чувства были настолько свежи, что я точно знал: никаких слов не хватит, чтобы утешить молодого человека.