Янтарный след

Хоть в доме и горел огонь, было достаточно темно, чтобы сияние лица и волос Улля виднелось отчетливо. Я вспомнила, что красивее всего он выглядит в своей Тисовой Обители – как раз потому, что там вечный полумрак, который так хорошо сочетается в этим мягким свечением. Когда я заговорила, Скади смотрела на Улля, и во взгляде ее отражалось невольное восхищение. В мрачной огромности ее дома именно этого теплого сияния так не хватало…

– Что здесь можно уладить? – с досадой ответила Скади, переводя взгляд на меня. – Каждый день одно и то же, с тех самых пор как мы поженились! Там же просто невозможно жить! День и ночь там нет покоя от птичьего крика! Невозможно глаз сомкнуть, просто какое-то мучение! Целый день под окном крякают утки; отойдешь от дома – там вопят гуси. В темноте еще до рассвета принимаются голосить чайки – ни один злой мертвец не сможет кричать противнее! Эти вопли пронзают мне уши! Бакланы величиной с гуся – если зазеваюсь, они и меня проглотят, как рыбешку. В Корабельном Дворе я не могу отдохнуть ни днем, ни ночью, я вся измучилась. Мне нужно побыть у себя, чтобы обрести немного покоя. Если бы Ньёрд согласился жить здесь со мной, то мы могли бы поладить.

Я прислушалась. В лесном доме Скади было не так уж и тихо. Я различала то уханье сов, то крики болотных птиц. Вдали провыл волк. Когда сильный ветер, должно быть, лес шумит громче шторма, а громадные ели в бурю трещат и ломаются так, что посрамят и треск Торовых молний. Но Скади, привыкшая с детства к этим голосам, не слышала их, если не прислушивалась, а когда слышала, они ее не раздражали. Здесь она чувствовала себя дома, и даже шум ее радовал.

– И потом… это море – слишком огромное! – с обидой продолжала Скади. – Перед ним… я слишком маленькая! На море ты открыт всем ветрам и всем взглядам, там некуда спрятаться. Здесь, в лесу, мне уютнее. Здесь меня никто не видит, никто не найдет.

– На море никто тебя не обидит! – мягко сказала я. – Отец – его повелитель, он защитит тебя от любых опасностей. Разве что-то там причиняло тебе вред?

– Море так ревет порой, будто сейчас накатит и смоет всю землю! Просто… мне не нравится там жить, вот и все. И там все время воняет рыбой. Ладно еще, если свежей. А если тухлой? Однажды было, что чайки подрались в воздухе, и мне прямо на голову упала рыбья голова! От этого соленого ветра я сама вся просолилась, будто меня кто-то на зиму запас!

Улль хмыкнул, но постарался подавить смех.

– А как же наш отец? Разве ты не скучаешь по нему?

Скади не ответила, глядя в сторону. Потом вздохнула:

– Лучше бы я не соглашалась на ваш выкуп! Лучше бы я взяла что-то другое!

– Хорошо, что тебе не достался Бальдр, – напомнил Улль. – Иначе ты бы уже осталась вдовой или была вынуждена последовать за ним в Хель. Наш отец воистину бессмертен – даже когда случится Затмение Богов и все мы погибнем, он останется жить. Все то же море будет омывать новую землю, населенную новыми людьми, и новое небо, занятое новыми богами.

– Да лучше бы я погибла вместе с тем, кого любила, чем всю жизнь мучилась с этими… чайками! – запальчиво ответила Скади. – У нас и привычки все разные, и занятия.

Я-то понимала, что дело не в привычках. Наш великий отец был бы совершенно неуместен в этом доме среди лесистых горных склонов, как сама Скади – на морском берегу. А вот мягкое сияние Улля – именно то, чего ей не хватает здесь. Да и в его Тисовой Обители ей было бы неплохо – почти как здесь.

Переночевав там, мы с Уллем на другой день отправились домой.

– Ты можешь что-нибудь с этим сделать? – спросил меня Улль, когда мы оставили позади поляну и Скади, машущую нам рукой в окружении собак, и его корабль плыл над лесистыми склонами. – Дело не в чайках, а просто она его не любит. Можешь ты сделать так, чтобы полюбила? Тогда ей станет плевать на чаек, гусей, уток и прочих.

Может, я и могла бы. За убийство отца Скади предложили отличный выкуп – одного из высших богов в мужья, да еще и с правом самой выбрать. Пусть она не видела лиц, однако если ноги Ньёрда показались ей самыми красивыми, значит кое-какая основа для взаимной любви у них имелась. Но для нашего отца есть только одна достойная супруга, равная ему по силе и по природе – это Ньярд Сильная, наша с Фрейром мать. Со времени обмена заложниками она правит в Ванахейме, сменив супруга. И после затмения Богов он вновь соединится с нею. Когда река течет, стоит оставить ее в покое – она сама выберет для себя самый удобный путь.

– Любовь, конечно, все преодолеет, мой дорогой, – ответила я. – Даже разницу в природе, склонностях и привычках. Но куда лучше, когда ей не нужно ничего такого преодолевать – тогда у людей остается больше сил на саму любовь.

– Не всем же везет так, как… – он запнулся, – как Фрейру с Герд.

Он прав. Иные с первого взгляда узнают свою судьбу, а бывает и так, что твое счастье у тебя под носом, а ты все смотришь куда-то за горы…

Хорошо все-таки, что до Затмения Богов у нас еще довольно времени.