Пендрагон

— Все трое хитрые, — заметил Пеллеас.

— Мне не очень хочется следовать за ребятами, — сказал Экториус. — Мы тут не поднимемся, а если попытаемся, кости переломаем.

— Покажите нам место, где вы с ними говорили, — обратился ко мне Раддлин.

Я повернул лошадь и поскакал туда, где в последний раз видел Артура и Кая.

— Вот отсюда они начали подъем! — Я позвал спутников, свернув с тропы, и начал подниматься. Экториус оказался прав — сплошь скалы и заросли шиповника. Сверху нависали скалы хребта, а путь к ним лежал по рыхлой осыпи. Я спешился и подождал остальных.

— Отсюда придется идти пешком, — заметил Экториус, спрыгивая с седла. — Не стоит рисковать лошадьми.

— Куда же они могли пойти? — растерянно спросил Пеллеас. Он окинул взглядом высокие утесы над нами, черные и блестящие от тумана, пряди которого реяли в воздухе. Ребят не было видно.

В этот момент одна из собак подала голос и начала рваться с поводка. Она явно взяла след.

— Сюда! — закричал Раддлин. Резким свистом он собрал остальных гончих, и они снова побежали прочь.

Мы достали по два копья из чехлов и поспешили за ними. Сплошные рытвины! Щебень стал скользким из-за тумана. Я перехватил копья поудобнее и поспешил вверх.

Гончие завели нас в узкий проход между двумя скалами, похожими на бесформенные столбы. Проход открывался в узкое ущелье, поднимавшееся к гребню наверху. В дальнем конце я увидел Артура и Кая, они гнали лошадей вверх, а перед ними летел олень. Пока я смотрел, зверь перевалил через гребень и исчез за вершиной.

Экториус и Раддлин увидели их одновременно. Экториус крикнул, чтобы они ждали нас, но вряд ли они услышали.

— Эти дураки себя покалечат, — проворчал Экториус. — И лошадей тоже!

Мы со всей поспешностью двинулись вперед. Склон в конце ущелья стал намного круче, чем казалось издалека. Подняться здесь пешком казалось проблематично. Но Артур с Каем преодолели его верхом.

Гребень делил скалистые склоны на восточную и западную сторону. Лес в низинах отсюда казался темной взлохмаченной шкурой неведомого зверя, в отдалении виднелся Каэр Эдин.

Туман здесь походил скорее на облака. Очень мокрые. Вода текла у меня по лбу на шею и за ворот. Несмотря на холодный воздух, я вспотел, одежда давно промокла, только ноги оставались сухими.

Гончие повели нас на восток вдоль хребта, и мы последовали за ними, но уже медленнее — начала сказываться усталость. Даже Раддлин умерил пыл, хотя продолжал уверенно двигаться вперед.

Скалистый гребень извивался — самое подходящее место для самоубийства, которое я видел. Но мы бежали. Впереди вырисовывался голый гранитный холм, вздымающийся, как разбитая голова. Справа поднималась каменная стена вся в трещинах; слева — крутой спуск к изломанному уступу внизу. А прямо впереди — Артур, Кай и олень.

Вот что открылось моим глазам: Артур напряженно сидит в седле, голова опущена, плечи расправлены, спина прямая. Копье зажато в правой руке. Ну, я знаю силу этой хватки! Кай рядом в нескольких шагах, держит копье наготове. Оба смотрят на оленя, тяжело дыша.

Олень — просто олений царь! Он даже крупнее, чем я сначала подумал, — размером с лошадь. Загнанный в угол, он наконец повернулся, чтобы встретить своих преследователей, и стоял лицом к ним, высоко подняв голову, гладкие бока вздымаются. По морде струится кровавая пена. Рога раскинуты, как ветви большого дуба, — восемнадцать вершков! Да, вот это приз так приз!

Гончая Кая заходится лаем. Ей кажется, что она увидела лазейку, и она бросается вперед. Олень опускает голову. Собака визжит и пытается отпрыгнуть, но олень ловит ее на рога и легко отбрасывает в сторону, там, на скалах, она и издохнет.

Мы торопимся. Но Раддлин нас останавливает.

— Стойте! Пусть гончие делают свое дело!

Он считает, что двигаться вперед опасно. Если мы пойдем на оленя, он может атаковать одного, а то и обоих ребят, может убить. Гончие окружат оленя, будут преследовать его и вымотают. А уж потом подойдем мы с копьями, и убьем зверя. Это жестоко, да. Но с загнанным зверем иначе нельзя. Любой другой способ смертельно опасен.

Собаки поднимают хриплый лай и летят к оленю.

Но олень — воин опытный. Он не ждет, когда на него набросятся гончие. Он опускает голову и атакует!

Я вижу: голова наклоняется вниз… передние ноги напряжены… мышцы плеч сжаты… бока ходят ходуном… задние ноги приседают, толкая животное вперед.

Смертельная пружина разжимается, устремляясь к Артуру. Кричит Кай.

А Артур… Артур держит копье и твердо смотрит на смерть, летящую к нему. В последний момент зверь осаживает себя. Артур дергает поводья, пытаясь увести лошадь с направления удара, но уже слишком поздно.

Олень низко опускает голову, концы рогов царапают землю… а потом резко поднимает вверх!… Очень похоже на сэксенский клинок, вспарывающий брюхо лошади.

Раненое животное кричит от боли и ужаса. Олень качает головой, но рога застряли. Лошадь шатается, прижимает колено Артура к скальной стенке. Он не может выпрыгнуть из седла.

Кровь повсюду. Собаки бегут, но они слишком далеко. Не успеют. Лошадь падает. Ее глаза широко распахнуты, ноздри раздуты, копыта дико бьют по воздуху. Артур застрял. Господи, помоги ему!

Олень рывком освобождает рога. Он отступает назад, передние копыта бьют по земле. Голова наклоняется вниз; он готов вонзить свои смертоносные вилы в тело врага.

Копье Артура под боком лошади.

Я бегу к нему. Я задыхаюсь. Я кричу, потому что вижу, что не успеваю спасти его.

Олень возвышается над Артуром… кажется, он застыл в воздухе, но только кажется. Он бросается.

Солнечный свет внезапно падает на гребень холма, заливая его слепящим потоком. Я моргаю. Я готов увидеть тело Артура, пронзенное чудовищными рогами…

Но нет. В руке у него что-то блестит. Нож. У него есть нож. Солнечный свет вспыхивает на клинке очень ярко. Олень меняет направление удара и вонзает рога в круп беспомощной лошади.

Артур взмахивает рукой, целясь в горло оленя. Но не достает. Удар приходится зверю в плечо. Лошадь бьется в агонии.

Олень отступает, готовясь нанести смертельный удар. Кай бросает копье, но оно скользит по крупу оленя.

Артур извивается, пытаясь вырваться из плена. Мы кричим, чтобы отвлечь оленя. Мы кричим во всю силу легких. Первая собака достигает оленя. Олень делает вид, что бросается на собак и распугивает их. Артур с трудом встает на колени. В руке у него копье Кая. Олень готов броситься на Артура.

Теперь их разделяет всего несколько шагов, на один короткий бросок копья. Собаки хватают оленя за бока. Он поворачивается, ловит одну из гончих и отбрасывает ее в сторону.

Но эта заминка позволяет Артуру прийти в себя. Наконечник копья неподвижен.

Экториус в отчаянии бросает копье. Оно падает, не долетая, с визгом скользит по скалам, наконечник высекает искры. Лорд готовит другое копье. Мы почти рядом.

Собаки окружают оленя, но Лесной Хозяин не спускает глаз с Артура.

— Беги, Артур! — орет Пеллеас сквозь слезы.

Олень толкается задними ногами и бросается на Артура.

Бежать поздно. Стоит Артуру повернуться, как рога настигнут его. Но он и не думает бежать. Он застыл в стойке, чуть пригнувшись, бесстрашный, с копьем наготове.

Олень очень быстрый! Сейчас! Я бросаю свое копье и вижу, как оно бесполезно падает под ноги атакующему оленю. Экториус замахивается. У него осталось еще одно копье.

В этот момент олень поджимает передние копыта и перелетает через присевшего Артура. Он мчится к краю утеса. Артур бежит за ним.

На краю пропасти Лесной Хозяин останавливается, приседает и прыгает. Вот это да! Мы устремляемся туда, думая увидеть, как гордое животное рухнет на скалы внизу.

Мы еще не добежали. Артур смотрит на нас, а потом показывает куда-то вниз.

Я вижу оленя — он прыгает, скользит, бежит, летит вниз к уступу внизу, падает, перекатывается на ноги, а затем, высоко подняв голову, бежит прочь, даже не оглянувшись. Он свободен.

До нас медленно доходит суть произошедшего на наших глазах.

— Артур, ты ранен? — я хватаю парня за плечи.

Артур отрицательно качает головой. Он скорее разочарован, чем напуган.

— Я почти взял его, — медленно говорит он. — Я приготовился…

— Сынок, он бы убил тебя, — тихо говорит Экториус. — Это настоящее чудо, что ты жив. — Он изумлен невероятной смелостью Артура.

Кай хмурится. Злится, что олень сбежал.

— Это собаки все испортили, — бурчит он. — Мы его почти взяли…

Раддлин собрал собак.

— Это он вас почти взял, — фыркает егерь. — Даже думать иначе не моги. Это же король долины, он с самого начала был главным на этой охоте. Удивительно, что вы оба до сих пор ходите по земле живых.

Артур низко наклонил голову. Он плачет? Нет. Когда он снова поднимает глаза, они чистые и сухие.

— Прошу прощения, лорд Экториус. Я потерял лошадь, которую вы мне дали.

— Не расстраивайся, парень. Это всего лишь лошадь, Бог другую пошлет. — Экториус снова недоверчиво качает головой.

— В следующий раз у меня получится лучше, — заверяет Артур. Он говорит это очень твердым голосом.

— Обязательно, — обещаю я ему, — только не сегодня. Для тебя охота окончена. — Артур хочет что-то возразить, но я не слушаю. — Возвращайся в крепость и поразмысли над подарком, который ты получил сегодня. А теперь идите, вы, оба.

Им мои слова не по нраву, но прекословить они не решаются. Садятся вдвоем на лошадь Кая и уезжают. Пока Раддлин хоронил двух мертвых собак, мы расседлали погибшего коня Артура и поволокли снаряжение к нашим лошадям. Никто не сказал ни слова; даже собаки молчали.

Никто из нас, включая Раддлина, не понимал, как относиться к тому, чему мы стали свидетелями. Слова тут не годятся, поэтому мы молчим. Но мы видели чудо, и отныне оно будет жить в наших душах. Конечно, это было чудо, а может, даже знамение.

Оно исполнится в должное время. Тогда я не знал, что оно означает, теперь знаю. Нам явили свидетельство Божьего благоволения к Артуру и предзнаменование грядущего испытания. Однажды я увижу, как этот самый молодой человек так же отчаянно противостоит великому и ужасному противнику, владеющему быстрой и верной смертью. И когда этот день наступит, Артур станет бессмертным.

КНИГА ВТОРАЯ. ЧЕРНЫЙ ВЕПРЬ