Первый практикум. Напиток бессмертия.

Хозяин велеречиво предлагал Кривову и компании по дешёвке переночевать в комнатах гостиницы. Они согласились от нечего делать, правда ребят не покидало стойкое ощущение, что их настойчиво хотят облапошить. Когда они закончили ужин, хозяин завернул гостям несколько порций риса с какой-то красной подливкой с собой. Шьямал напросился с ними на прогулку по городу. Это предложение ребята восприняли с гораздо большим энтузиазмом. Хоть Шьямал тоже пришел в город впервые и вряд ли мог провести экскурсию, но всё же считался местным жителем, с которым было безопаснее.

Выйдя на улицу и повертев головами, ребята единодушно последовали за толпой, предполагая, что она вынесет их на самое людное место в городе. Так и вышло. Дома простых жителей, небольшие и ажурные, вскоре сменились высокими большими зданиями, где сновало множество людей. Квартал, в который они ступили, был похож на административный. Вскоре путники выбрались на большую площадь. На ней тут и там на подпорках были установлены шатровые навесы из белой ткани и крыши из тростниковых циновок. Под навесами раскинулся настоящий восточный базар, оглушительный, ароматный, суетливый и пёстрый. И ребята, оглядываясь вокруг, как туристы, ввинтились в шумную толчею.

Рынок выполнял не только функции торгового центра, но и местного дома культуры, клуба, новостного портала и, к удивлению учеников, общественной бани. На всей необъятной площади на каждом шагу предлагали что-то купить, продать, съесть или сшить. Здесь же можно было побриться, вылечиться, помыться или навести красоту. Торговцы и брадобреи восседали на резных скамеечках и стульях, а то и прямо на земле.

На расчищенном пятачке раскрашенный мальчик мастерски жонглировал короткими мечами, а толпа вокруг восторженно ахала и подбадривала его криками. Женщины болтали и хохотали, зазывалы надрывали глотки, прославляя свой товар и услуги. Смесь густых запахов благовоний и специй валила с ног. Пестрота одежд, звон браслетов и бубенцов, какофония криков, мычанья, лая и щебета, мельтешение снующих людей просто ошеломляли. Непривычные к такому гвалту головы очень скоро были опустошены звуковым потоком и начали резонировать на чистой ля-бемоль второй октавы.

Ребята невольно встали плотнее. Их белокожая компания, как и в Шараньяпуре, сильно выделялась на фоне местной фауны. За ними тут же собралась толпа любопытных, норовящих привлечь внимание, завязать беседу, втюхать или спереть что-нибудь.

– Предлагаю боевое построение «свинья», – с раздражением гаркнул Кривов, которого дёргали за рукава двое ребятишек.

– Кого? – не понял Шьямал и замахал руками, споткнувшись о какую-то шавку.

– Малышню в центр, и прорываемся сквозь строй противника, – проворчал Кривов. – На двенадцать часов.

– Я не малышня! – пискнула Настя.

Вельский бесцеремонно пихнул девочку в спину. Ребята сориентировались быстро. Придерживая карманы, в которые так и норовили влезть шаловливые руки, они скучковались, прикрыв Настю, и потопали вперёд, деликатно расталкивая толпу. Прогулка из развлекательного мероприятия быстро превратилась в настоящий марш-бросок. Через час вдумчивого разглядывания мельтешащих прохожих и разложенных товаров, взгляды парней расфокусировались, а шаг невольно выровнялся в ногу, так что процессия стала похожа на парад зомби. Только Шьямал, ведомый инстинктом местного жителя, иногда корректировал их курс, чтобы ребята не влетели лбом в какой-нибудь шатёр, танцующую колонну или в столб.

Среди всех в ясном сознании осталась только защищённая широкими спинами Настя. Она иногда высовывала нос из-под чьего-нибудь локтя, в надежде разузнать что-нибудь. Но как девочка ни старались прислушиваться, сколько бы раз ни спрашивала у торговцев и глашатаев, ей ничего не удалось узнать о мудреце. Как, собственно, и об оставленном учителе и однокашниках. Прогулка по городу обещала быть хоть и впечатляющей, но абсолютно бесполезной. Начало темнеть, Настя сцеживала зевки в кулак, в желудках путников обиженно заворчало, и ребята развернулись, чтобы пойти обратно в гостиницу.

Путь им преградила толпа, глядящая на что-то. Из чистого любопытства ребята протиснулись поближе и открыли в удивлении рты. На утоптанной площадке перед двухэтажным зданием с резными фигурками развернулось представление. Горели костры, пляшущие тени заставляли искусно вырезанных деревянных змей и чудовищ на стене здания двигаться. За кострами, расположились двое музыкантов и ловкими движениями рук играли на четырёх перетянутых верёвками барабанах.

– Это очень могущественный маг, – сказал Шьямалу какой-то горожанин. – Он уже три дня здесь, а поток чудес, сотворённых его силой, не иссякает. Он знает всё и про всех!

– Может, это тот самый мудрец, про которого говорил плотник? – прошептал Кривов за плечо.

– А кто ж его знает? – так же шёпотом отозвался Дима.

Школьники изготовились взирать на чудеса. В центре площадки меж огней по-турецки сидел худосочный пожилой мужчина с копной нестриженных волос. Он был одет в ветхую набедренную повязку, на шее болталась связка бус. Больше на нём не было ничего. Старик играл красивую мелодию на пузатой дудочке.

Перед стариком стояла круглая корзина со снятой крышкой. Из корзины поднялась огромная королевская кобра, угрожающе раздувая капюшон и открывая рот со смертоносными ядовитыми зубами. Чёрная змея зачарованно покачивалась, подчиняясь мелодии. Время от времени она сбрасывала с себя наваждение и делала выпад в сторону заклинателя, вызывая восторженный и напуганный возглас в толпе. Заклинатель молниеносным движением уклонялся и продолжал играть, возвращая змею в транс. Чешуя ее сверкала в свете костров, как и обмазанная маслом кожа факира. Мелодия дудочки и бой барабанов завораживали, как и зрелище мага, покорившего первобытный ужас.

На пятачок под звуки дудочки бесшумно вышли две девушки в сложных нарядах из полупрозрачной сияющей воздушной ткани и начали медленный гипнотический танец. Их многочисленные украшения по всему телу от макушек до кончиков пальцев позвякивали и ярко бликовали в свете огня. Мужские взгляды оставили в покое кобру и устремились к новым впечатлениям. Казалось, девушки и кобра подчиняются дивной музыке и движутся в унисон. Пластичные движения увлекали и притягивали взор. Чёрные, ярко подведённые глаза одной из них внезапно обратились точно на Сашу, и танцовщица слегка, игриво и заинтересованно улыбнулась. И Саша был уверен, что улыбнулась она ему одному. Мир вокруг этой танцовщицы для Саши как-то размылся и притих.

– Апсары! – ахнул Шьямал.

Саше было абсолютно наплевать, кто такие апсары.

За танцовщицами на площадку вышел высокий гладко выбритый красавец, его стальные мускулы играли под тёмной кожей. Он обвёл зрителей взглядом исподлобья, подошёл к костру, протянул к нему руки, и на его пустых ладонях появились языки голубоватого призрачного пламени. Над площадью пронеслось слаженное «Аааааах!». Мужчина начал пританцовывать, не менее пластично, чем девушки, что было удивительно для столь мускулистого тела. Он шёл по широкой дуге, проводя горящими ладонями по обнажённой груди, не причиняя себе, по-видимому, никакой боли. Головы зрителей поворачивались ему вслед.

Через какое-то время мужчина хлопком погасил пламя на ладонях и поднял с земли две короткие палки с тряпичными шариками на концах. Поднесённые к пламени костра, шарики полыхнули дрожащим маревом. Красавец поднял лицо к небу, поднёс горящую палочку к лицу и с силой выдохнул. Из его рта вырвался сноп пламени и пролетел над головами зрителей. Толпа ахнула, отхлынула и вернулась снова. Мужчина продолжил свой медленный танец под завораживающую мелодию и время от времени дышал огнём, заставляя зрителей испуганно вскрикивать.

Вскоре заклинатель загнал змею обратно в корзину, и огнедышащий прикрыл корзину плетёной крышкой. Мелодия дудочки изменилась, гипнотизирующий барабанный бой замедлился. Через минуту красавец-помощник поднёс заклинателю свёрнутую в бухту толстую джутовую верёвку и, уважительно склонившись, положил её перед стариком на землю. Зрители, казалось, перестали дышать.

Не прерывая мелодии, старик склонился над верёвкой и стал покачиваться из стороны в сторону. Танец девушек стал более агрессивным. Саша не поверил своим глазам, верёвка шелохнулась и начала медленно подниматься вверх к быстро темнеющему небу, извиваясь, как кобра до этого. Зрители смотрели на действо, раскрыв рты. Вскоре верёвка зависла в воздухе и закаменела. Силач подошёл к ней, крепко ухватился, играя литыми бицепсами, и полез вверх. Играя на публику, он оборачивался к зрителям то через одно, то через другое плечо, и стрелял глазами.

Ребята следили за действом, не шевелясь. Мужчина, поднявшись вверх, уцепился за верёвку ногами и красиво отбросил тело назад, повиснув вниз головой. Когда на землю перед заклинателем горстями полетело золото, мужчина так же медленно и лениво вернулся на землю. Повинуясь дудочке, верёвка вздрогнула, обмякла и начала опускаться в протянутые руки смуглого красавца, снова свиваясь в аккуратную бухту. Толпа взревела.

Танцовщицы вышли вперёд, исполняя замысловатые па, но быстро разошлись в стороны и застыли в нарочитых позах, указывая всем телом в центр площадки. Кульминация приближалась. Заклинатель скупыми движениями пританцовывал под бой барабанов и так же пошёл кругом по площадке. Он взмахнул руками над первым костром, и пламя его вдруг окрасилось красным и начало плеваться искрами. Зрители в ужасе закричали. Старик продолжил свой путь и, взмахнув руками над вторым костром, окрасил его пламя в синий. Факельная вспышка взметнулась драконьим дыханием выше крыш. Из толпы послышался новый общий вопль страха. Взмах над третьим костром обратил пламя в призрачный ведьмино-зелёный цвет и заставил выплюнуть ввысь поток трещащих искр. Тишина стала звенящей. Старик отошёл в центр утоптанного круга, закружился, звеня бусинами в волосах, и замер, запрокинув голову и раскинув руки.

Огнедышащий помощник подошёл к красному костру и вдруг сунул голые руки в огонь, погрузив пальцы в раскалённые угли. Кто-то сдавленно вскрикнул. Красавец даже не вздрогнул и смахнул раскалённое крошево с места. Огненная волна с белёсыми искрами рванулась к старому заклинателю и на мгновение поглотила его. В толпе истерически закричали, но угли осыпались по невредимому телу.

Помощник подошёл к синему костру и вновь осыпал старца углями, которые так же скатились на утоптанную землю и замерцали зловещими рубинами. Заклинатель отмер, шагнул к последнему костру и подул на него – пламя притихло и окрасилось в цвет крови. В опустившейся темноте, освещённой вспышками рубинового огня и мерцанием остывающих на земле углей, красивые танцовщицы стали похожими на скрюченных чудовищ. Кожа силача потемнела, а глаза начали отблёскивать красным, как у демона. Пламя высветило тощее тело старика, превращая его в скелет. Барабанщики прекратили отбивать ритм. На площадке не было слышно ни звука, только умирающий багровый костёр изрыгал редкие языки пламени, издавая сухой треск.