Храм муз словесных

В беседах с Дидро и Вольтером Дашкова показывает одновременно и самостоятельность суждений, и их политическую ограниченностей даже реакционность. Так, в беседе с Дидро, касаясь темы освобождения крестьянства от крепостной зависимости, она берет на вооружение лозунг — «свобода через просвещение» и пытается доказать невозможность ликвидации крепостного права в России. Она сравнивает неграмотного русского крестьянина со слепцом, который под крылышком помещика «беспечно ел, спал спокойно, слушал пение птиц и иногда сам пел с ними» [28, с. 102]. Когда же, по ее словам, врач возвращает зрение больному, от этого он становится «страшно несчастен, не спит, не ест и не поет больше, его пугают неведомые доселе волны, в конце концов он умирает во цвете лет от страха и отчаяния» [там же, с. 103]. Таким образом, крепостное право, по мнению Дашковой, есть не что иное, как беспечная, праздная жизнь российского крестьянства. Примером же того, как философские рассуждения Дашковой о положении крепостных сочетаются или расходятся с практическими делами и поступками, может служить и такой факт. Во время пребывания Дашковой за границей ее дочь продала из Новгородского имения 100 душ. Узнав об этом, Дашкова рассердилась, выслала покупателю 4000 р., а с крестьян собрала уплаченную сумму. Затем старосте деревни был отдан приказ: «Деньги 4000 рублей, кои Вы для выкупа внесли, разложите на всех кротовских крестьян поровну» [58, с. 57]. Таким образом, каждый крестьянин деревни Кротово должен был внести значительную для того времени сумму. И еще пример, как свидетельствует В. В. Огарков: «за вывозимых из своей вотчины, девок» княгиня приказывала присылать по 100 рублей с каждой» [58, с. 58].

В беседе с Дидро Дашкова рисует и свой идеал взаимоотношений самодержца и русского дворянства: «Если бы самодержец разбил бы звенья, приковывающие помещиков к воле самодержавных государей, я бы с радостью и хотя бы кровью подписалась бы под этой мерой» [28, с. 102], т. е. она отстаивает идею ограничения власти самодержца.

Как женщину умную, образованную и деятельную характеризуют Дашкову ее современники. Приведем некоторые высказывания.

Дидро: «Княгиня любит искусство, знает потребности своего отечества. Опа коротко знакома с настоящим его управлением, откровенно говорит о хороших качествах и недостатках чиновников и метко судит о выгодах или невыгодах новых учреждений. Она обладает проницательностью, хладнокровием, здравым умом» [цит. по: 33, с. 406].

Французский посланник граф Сегюр: «Дашкова по случайной прихотливой ошибке природы родилась женщиной» [цит. по: 58, с. 58].

Английский посланник Джордж Макартней: «Эта женщина обладает редкой силой ума, смелостью., превосходящей храбрость любого мужчины, энергией, способной предпринимать задачи самые невозможные» [цит. по: 80, вып. 1, с. 29].

Сама императрица ценила в Дашковой большой ум.

Ко времени возвращения Дашковой из многолетнего путешествия крайнего напряжения достигло положение дел в Петербургской Академии наук. Ее директор С. Г. Домашнев (штат директора был введен в 1766 г. для практического руководства делами научного учреждения; должность президента не была при этом упразднена, им оставался граф К. Г. Разумовский) привел «научную и учебную жизнь Академии к полному развалу» [34, т. 1, с. 321]. В истории Академии произошло невиданное ранее событие: академики открыто заявили о своем нежелании подчиняться Домашневу. В результате двухмесячного расследования Домашнев был отстранен от должности.

24 января 1783 г. директором Петербургской Академии наук была назначена Е. Р. Дашкова. С присущей ей энергией она принялась за восстановление нормальной работы в высшем научном учреждении страны. За двенадцать лет деятельности на посту директора Дашкова выполнила разработанную ею же программу, предусматривающую стимулирование научной деятельности ученых.

Ко времени вступления Дашковой в должность директора Петербургской Академии наук не выпускалось ни одного академического журнала. Последний, носивший название «Академические известия», в результате борьбы академиков с Домашневым был в 1784 г. закрыт.

Новый директор предпринимает издание журнала «Собеседник любителей российского слова», первая книжка которого вышла в свет в мае 1783 г.

К сотрудничеству в «Собеседнике» Дашкова сумела привлечь всех наиболее выдающихся писателей своего времени. В журнале сотрудничали: Державин, Фонвизин, Херасков, Капнист, Княжнин и другие. Заметим, что большая часть произведений, помещенных в «Собеседнике», печаталась без подписи автора или же под псевдонимом. Отчасти это было связано с тем, что в XVIII в. литературный труд в основе своей еще не являлся профессией большинства пишущих. Многие писатели, служа в государственных учреждениях, опасались своим литературным творчеством повредить делам служебным. В одном из писем к императрице Дашкова писала, что высокопоставленные чиновники «мешают писателям…, сочтут себе более чем когда-либо в праве преследовать всех осмеливающихся высказать ум и любовь к литературе». Справедливость слов Дашковой подтверждалась неоднократно. Например, поэтическое творчество Державина явилось причиной его ухода со службы у генерал-прокурора Вяземского, который каждого провинившегося чиновника называл не иначе как стихотворцем или живописцем и был совершенно уверен, что «стихотворцы не способны ни к какому делу» [29, т. 6, с. 555].

Публикация в журнале литературных произведений без подписи автора или под псевдонимом имела свое преимущество, которое выражалось в том, что автор более свободно мог писать то, что думал и пережил. Для того чтобы придать большую значимость журналу, Дашкова сумела привлечь к участию в его работе Екатерину II. Начиная со второй книжки «Собеседника» императрица стала печатать свои «Были и небылицы» — шуточные заметки о нравах русского общества.

Дашкова понимала, что творческий рост русских писателей немыслим без литературной критики. Уже в первой книжке «Собеседника» издатель помещает заметку с просьбой присылать в журнал критические статьи на публикуемые произведения. Во втором и последующих номерах журнала стала появляться критика не только литературных произведений, помещенных в «Собеседнике», но и нравов, бытующих в русском обществе конца XVIII столетия.

В этой связи наибольший интерес представляют «Вопросы» Д. И. Фонвизина. Посылая их в «Собеседник», он писал: «Издатели оного не боятся отверзать двери истине, почему и беру вольность представлять им для напечатания несколько вопросов, могущих возбудить в умных честных людях особливое внимание» [120, ч. 3, с. 161]. «Вопросы» характеризуют Фонвизина как человека смелого, вскрывающего пороки, присущие самодержавию. Императрица сама ответила на «Вопросы», но ответы были поверхностны и свидетельствовали о ее нежелании прислушиваться к общественному мнению и в данном случае к мнению одного из образованнейших людей конца XVIII в.

В «Собеседнике» широко была представлена русская поэзия. За небольшим исключением, поэтические публикации журнала проникнуты верноподданническими чувствами, интерес представляет лишь ода «Фелица» Г. Р. Державина. Поэт, наряду с традиционным восхвалением деяний императрицы, дает сатирическую характеристику царским вельможам А. Г. Орлову, Л. К. Нарышкину, А. А. Вяземскому.

В этом же издании публикует свои сочинения и Дашкова — такие, как «Сокращение катехизиса честного человека», «О истинном благополучии», «Искреннее сожаление об участи издателей, Собеседника», «Вечеринка», «Картина моей родни», «Послание к слову «Так» и др. Говоря об общественном значении литературного творчества Дашковой, революционный демократ Н. А. Добролюбов писал: «…ее статьи сильно вооружаются против того, что вообще есть низкого, гадкого в человеке — против двоедушия, ханжества, суетности, фанфаронства, обмана, презрения к человечеству» [31, т. 1, с. 60].

«Собеседник любителей российского слова», как и большинство журналов того времени, был недолговечным и просуществовал лишь полтора года.

В 1786 г. при Академии наук (также по настоянию Дашковой) стал выходить новый журнал, получивший название «Российский театр, или полное собрание всех российских театральных сочинений». «Российский театр» был своего рода сборником драматических произведений, где наряду с известными драматургами — Княжниным, Херасковым, Сумароковым — сотрудничала и Дашкова. В журнале печатались произведения и молодых авторов.

В 1786 г. Дашкова начинает издавать журнал «Новые ежемесячные сочинения». Предлагая подобное название, она, вероятно, хотела подчеркнуть преемственность этого издания ломоносовским «Ежемесячным сочинениям», выходящим под эгидой Академии в 1755–1764 гг.

В литературном отделе «Новых ежемесячных сочинений» были представлены произведения Карамзина, Державина, Богдановича, Княжнина, Дмитриева. Интересны были и переводные работы. Однако со временем последние стали преобладать над оригинальными произведениями русских авторов.

После Великой французской буржуазной революции «Новые ежемесячные сочинения» в политическом отношении становятся явно реакционным органом периодической печати. Сама директор Петербургской Академии наук шлет со страниц журнала проклятия французскому народу, сбросившему ненавистного Людовика XVI с престола [80, вып… 3, с. 25}.

В 1796 г. с увольнением Дашковой из Академии прекратил свое существование и журнал «Новые ежемесячные сочинения».

В августе 1783 г. на имя императрицы поступил «всеподданнейший доклад» от Е. Р. Дашковой, которая, в частности, писала: «Никогда не были столь нужные для других народов обогащение и чистота языка, столь стали они необходимы для нас, несмотря на настоящее богатство, красоту и силу языка российского» [127, № 1, л. 1]. Если судить по мемуарам Дашковой, ее давно беспокоила судьба родного языка, так как в России «.. не было ни установленных правил, ни словарей, вследствие чего… приходилось употреблять иностранные термины и слова, между тем как соответствующие им русские выражения были гораздо сильнее и ярче» [28, с. 197]. Это и побудило Дашкову предложить Екатерине II учредить, как она выразилась, «Русскую Академию» по образцу существовавших в некоторых странах Европы научных учреждений, занимавшихся проблемами языкознания.

Неверно было бы думать, что директор Петербургской Академии наук по собственной инициативе предложила создать подобного рода научное учреждение. В свое время отсутствие филологического центра при Академии крайне беспокоило М. В. Ломоносова. Он неоднократно возвращался к мысли о воссоздании Российского собрания. Много лет спустя его ученики и последователи сумели обосновать новому директору Петербургской Академии наук необходимость создания лексикографического центра в России. Велика заслуга в этом ученика Ломоносова И. И. Лепехина, который, став непременным секретарем Российской Академии, сыграл известную роль в ее делах.

30 сентября 1783 г. был издан указ, учреждающий Российскую Академию, во главе которой была поставлена неутомимая Екатерина Романовна Дашкова.