Убиться веником, ваше высочество!

Необычно. Необычно, вот да. Я так просыпалась в незнакомых местах и не могла понять, где я, что я.

Я подняла голову и кашлянула. Ничего не болело — я не обольщалась, зная, как действует шок, и медленно села, ощупывая себя. Темно, я в каком-то здании, уцелевшем; как я сюда попала? Это уже неважно, и понятно, почему я не пострадала: плед, я запуталась в грубом гостиничном пледе. Ноги почему-то были босыми, хотя я точно ложилась в носках; я попыталась подняться и глупо отметила, что пора записаться на педикюр. Вокруг куча обломков и трухи, а мне даже не режет ступни.

Через щели впереди пробивался свет — уже утро? Я прищурилась, осторожно пошевелила руками, ногами, проверила еще раз возможные травмы. Ничего. Я счастливица, если такое пережила.

Я замерла по двум причинам. Первая — я услышала голоса, вторая — я провела рукой по бедру и запоздало не поверила собственным ощущениям. Да, мне могло повезти как никому в жизни, я могла пережить сель, но почему я…

— Сюда, давай сюда, — раздался быстрый громкий шепот. — Залезай, здесь никого нет. Лили, давай… скорее, скорее!

— Здесь тепло, — услышала я ответ девочки лет десяти-двенадцати, не старше.

…Почему я одета не в спортивный костюм? Почему я совершенно сухая?

— Только ти-хо! Марибель, ты как? Лили, пролезешь? Эрме?..

Я повернулась на голоса. Где-то открылась дверь или лазейка, потянуло воздухом и свежим дождем, какой редко можно почуять, разве лишь так далеко от цивилизации, куда редко кто заберется…

— Зажечь свечу?

— Осторожно! Чтобы нас не увидели! — Голос мужской, обеспокоенный и злой. Что происходит?

— Я помню! — упрямо отозвалась девочка, несколько раз что-то ударило, будто камень о камень, вспыхнула свеча, и мы с девочкой вскрикнули одновременно. Мы оказались лицом к лицу — этого просто не может быть, я и ребенок одного роста? Во мне метр семьдесят два! — Эрме!..

Девочка дернулась, споткнулась, выронила свечу. Гореть, кажется, нечему — один камень, и я наплевала на риск возгорания, подхватила девочку, чтобы она не упала, но она ловко вывернулась и отскочила.

— Что ты натворила? — услышала я злой мужской шепот, меня схватили за руку и больно заломили ее назад, и еще — вцепились в волосы. Волосы?.. У меня «пикси», за что там хватать? — Молчи, или я убью тебя, поняла?

Я сглотнула. Кто бы это ни был, я против них бессильна и оказать сопротивление не могу. Только попробовать убедить их, что я не опасна.

— Д-да, — всхлипнула я весьма натурально. — Отпусти… те. Мне больно.

— Будешь орать?

Я помотала головой, и хватка ослабла, но не пропала. Свечу подобрали, зажгли снова, и я увидела троих незваных гостей: две девочки — лет десяти и пятнадцати-шестнадцати, и парень лет восемнадцати: он стоял, прикрывая собой девчонок, второй… а второй все еще торчал за моей спиной. Одеты они были как привычные ролевики, изможденные — подростки и молодежь, бывает, чудят с питанием, но пугающей была не худоба. На них надеты ошейники — настоящие, и даже в свете слабенького огня я различила, что это не грим. Или рубцы выглядят так естественно, что тому, кто их нанес, стоит немедленно выслать портфолио в Голливуд.

Так не бывает.

— Кто ты такая? — спросил парень за моей спиной.

Кто я? Ну, я человек. Что я скажу? У меня в спортивном костюме — каком костюме, где мой костюм? — пустые карманы, он из стирки, а если эти четверо обо мне что-то слышали и чем-то обозлены, то могут убить потому, что я ничего не смогу им дать.

Меня, впрочем, опередили.

— Какая разница, кто она, важно, кто мы! Если мы оставим ее в живых, она нас выдаст!

И я обреченно увидела в руках стоящего передо мной парня сверкнувший нож.