Война миров 3.0

3.05

Система покрутила кубиками и безжалостно накидала одних единиц. Семь раз подряд по три единицы — я такого даже в игре не видел! Мой верный адъютант тихо рассеялся. Бродяга лежал на боку посреди комнаты. Медичка склонилась над ним и сказала, что если бы мы были в реальном мире, то он был бы уже мертв.

Копейщица, кстати, тоже. Леший прострелил ей голову, что теперь отображалось аккуратной черной кляксой на ее лице. Лица это не портило, скорее, казалось эдакой причудливой татуировкой. Я поднял очки на шлеме дополненной реальности. Так у копейщицы была дыра в пол лица, и я поспешил опустить очки обратно.

— Мы ведь точно не в реале? — спросила Медичка.

Я пожал плечами.

— Нет, — уверенно сказал Леший. — Я на той стороне с самого начала. Реальность там.

С другой стороны, я с самого появления «Войны миров» жил в городе и был свято уверен, что реальный мир по эту сторону. Да, странники показали мне свою реальность, но червячок сомнения продолжал обгладывать мое новое представление о реальном мире. Было в нём всё-таки что-то искусственное. Как, впрочем, и в этом. Дополненная реальность так плотно вошла в нашу жизнь, что уже стала ее частью. Где тут реал, где виртуал — задачка повышенной сложности.

— И где тогда настоящий Бродяга? — спросила Медичка.

— Мирно спит в каком-нибудь холодильнике, — ответил Леший. — Как и все мы.

— Это если здесь действительно виртуал, — уточнил я.

Медичка хмыкнула и сказала, что неплохо бы знать точно.

— Сейчас выясню, — отозвалась Алекса.

Она торопливо набивала пальчиком команды на планшете. То, что там отображалось, ей не нравилось. Алекса хмурилась, и резким движением кисти сбрасывала результат.

— Ладно, ищи, а нам надо тут малость прибраться, — сказал Леший.

Вот в этом он точно прав. Ириска разблокировала входную дверь. Пушкарь занес внутрь тело командирши и аккуратно уложил ее в уголке. Превосходно. Шесть трупов в офисе и кровавые пятна на ковровом покрытии и на стенах! Интуиция мне подсказывала, что я не смогу выдать всё это за новый авторский дизайн ни при каком раскладе.

— А кто тут собирает трупы? — спросил Пушкарь.

— Полиция, — ответил я. — И, по-хорошему, надо бы их вызвать.

Да и по-плохому тоже. Вряд ли мы сможем незаметно вынести шесть тел из охраняемого здания. Скорее всего, совсем незаметно мы и сами-то выйти не сможем, а, значит, у полиции появятся вопросы. Например, были ли мы на месте преступления и если были, то почему не сигнализировали куда следует? Не потому ли, что сами виновны?

Полиция у нас вообще мыслит прямолинейно. Мол, если человек нарушает один закон, он запросто может нарушить и другой, а там и до обвинения в убийстве недалеко. А у нас департамент на хвосте и шесть мертвецов на руках, и еще поди докажи, что они сугубо виртуальны!

Последняя мысль отразилась на всех лицах почти одновременно.

— Но мы ведь не будем дожидаться тут полицию? — уточнила за всех Алекса.

— Нет, конечно, — ответил я. — Тем более что раньше них сюда примчится департамент. Я сейчас позвоню знакомому сержанту, и сразу уходим.

— Добро, — сказал Леший. — Пушкарь, сворачивайся. Алекса, если мы уложим Бродягу обратно в ту же капсулу — это поможет его отследить?

Алекса в ответ пожала плечами и сказала, что хуже точно не станет.

— Ты раньше-то такое делала? — спросила Медичка.

— Один раз, — ответила Алекса, не отрываясь от планшета. — Когда сестренку искала. А так нужды не было. Но я справлюсь.

— Действуй, — сказал Леший, окидывая трупы внимательным взглядом.

Через очки «Пять звезд» выглядели просто спящими и чертовски симпатичными девчонками.

Я вернулся в кабинет шефа и там набрал номер сержанта Бахуса. Тот начал на меня орать еще до того, как отрисовался пузатый призрак. Мол, какого… и вообще. Я дал ему высказаться, а когда появился шанс продвинуть свою фразу поперек его потока возмущений, спросил:

— В чем меня обвиняют?

— Препятствие правосудию, — сходу заявил Бахус. — Путем вмешательства в расследование компьютерного департамента. Грубого вмешательства! Я ведь тебя предупреждал, чтобы ты не лез в ту квартиру. А ты влез! Да еще так наследил, что тебя теперь хрен отмоешь.

— Ну, это не главная моя проблема.

Бахус с подозрением посмотрел на меня.

— Что ты еще натворил? — спросил он.

— Только в игре, — сказал я.

— Играми департамент не занимается, — заявил Бахус. — Это не их зона ответственности. А вот в реальности, друг ситный, ты заигрался дальше некуда. В общем слушай сюда! Двигай прямо сейчас в участок, я тебе оформлю явку с повинной и по старой дружбе устрою протекцию в дурдом. Полечишься годик-другой, мозги поправишь, а то совсем набекрень съехали, глядишь, к тому времени всё и рассосется.

— Не рассосется. Я думаю, нынешняя движуха связана с Николаем, и департамент причастен к его смерти. По крайней мере, один из агентов.

— С чего бы это⁈ — вопросил Бахус.

— С того, что деньги Хомяка так и не нашли.

Тут Бахус ответил не сразу и, вопреки обыкновению, орать не стал.

— А ты думал они там в белых перчатках работают? — спросил он наконец, изобразив на лице кривую усмешку. — Да там на половине клейма ставить негде. Но чтоб ты понимал: эти люди работают на правительство. То есть решают проблемы очень серьезных людей, которые из ничего могут создать тебе очень серьезные проблемы. Я Николая дважды предупреждал — не лезь не в свое дело! Он меня не послушал. Теперь предупреждаю тебя. Заметь, второй раз предупреждаю. Третьего раза может и не быть.

— Спасибо.

— Пока не за что. Так мне позвонить в дурдом?

Я покачал головой.

— Вначале я найду того, кто убил Николая.

— Скорее он найдет тебя, — сказал Бахус.

— Тоже вариант, — согласился я. — Кстати, я чего звоню-то. В нашем агентстве входная дверь вскрыта, а у шефа на столе были документы по делу Хомяка.

— И ты собираешься стать героем? — хмуро спросил Бахус.

Я покачал головой.

— Нет, я собираюсь сообщить об этом и тихо уйти.

Бахус смерил меня внимательнейшим взглядом и сказал:

— Это настолько благоразумно, что даже подозрительно. Куда ты еще намылился?

— Мне надо закончить дело, — сказал я, и прервал разговор.

К моему возвращению странники уже переложили тела киллерш так, чтобы с первого взгляда казалось, будто бы они между собой передрались. Опытный следователь, конечно, быстро разберется, что тут на самом деле приключилось, но опытный не приезжает первым посреди ночи, а агент и без расследования в курсе, кого и кому он заказал.

Бродяга лежал в капсуле. Лежал аккуратно и благообразно. Как в гробу…

— Ну что? — сразу спросила у меня Алекса. — Полиция уже в пути?

Я машинально кивнул, продолжая прокручивать наш с сержантом диалог в голове, и спросил:

— Нашла наш холодильник?

— Не-а, — Алекса помотала головой. — Такое чувство, что нас нигде нет. В игре, конечно, всегда была задержка на перенос тела до сортировки, но не настолько же!

Это вполне укладывалось в ход моих мыслей.

— Так что, уходим? — спросил Леший, и, когда я не ответил, внимательно глянул на меня. — Эй, сыщик, ты вообще с нами?

— Нет, — я помотал головой, продолжая буравить взглядом капсулу.

В ней лежал не только наш снайпер, но и ответ на очень важный вопрос.

— В чем проблема? — спокойно осведомился Леший, и тоже уставился на капсулу.

— В нём, — сказал я, кивком указав на Бродягу. — Почему он не исчез, как адъютант?

— Так… Хм… — произнес Леший, и пожал плечами.

— Блондинчик же был виртуалом, — напомнила Алекса.

— Но ведь мы все здесь виртуалы, — сказал я. — Или всё-таки нет?

— За реальность того мира я поручусь, — уже куда увереннее произнес Леший.

Пушкарь с Медичкой его поддержали.

— А я готов поручиться за эту реальность, — ответил я, докручивая мысль до финала. — Как только что сказал мне сержант, у нас каждый занят своим делом и, добавлю от себя, замкнут в своей колее. Работа, дом, отельчик на берегу для отдыха.

— Война, палатка под кустом, забитый ранеными госпиталь, — с заметной долей насмешки обозначила свою колею Медичка.

Я покивал.

— Да, всё так. У каждого своя колея и своя реальность. Так, может быть, и нет никакого виртуала? Весь мир — реален!

Все озадаченно посмотрели на меня, потом на Бродягу, потом снова на меня.

— Так он что, действительно мертвый? — шепотом спросила Медичка.

— Поэтому Алекса его нигде и не находит, — отозвался я.

— Погоди, погоди, — сказал Леший. — Может быть, она просто плохо ищет.

Тут он посмотрел на Алексу. Та изобразила лицом, что, мол, нифига подобного, мы с сестренкой роем виртуальную землю так, что все экскаваторы мира нам завидуют.

— Если мы тут по-настоящему, — произнес Пушкарь. — То как мы здесь оказались? Нас в заморозке привезла сюда полиция?

Это вряд ли. «Война миров» была популярна. Даже в нашем сугубо офисном здании было две таких комнаты — в нашем и еще одном агентстве — и три больших игровых клуба на втором этаже. «Пять звезд», скорее всего, зашли через один из них. А уж по всему городу счет капсул реально шел на десятки тысяч. Ежедневные караваны труповозок на улицах уж точно привлекли бы внимание. Я уж не говорю, как удивилась бы охрана нашего небоскреба, если бы в него каждый вечер партиями завозились «трупы». Своего морга у нас, кстати, нет.

— Если мы прибываем в капсулы, там и надо искать, — сказал я. — Не зря же их запрещено вскрывать. Пушкарь, не поможешь разобрать вот эту?

Я указал на расстрелянную капсулу.

— Только быстро, — сказал Леший. — Там уже полиция едет.

Пушкарь кивнул, и шагнул к капсуле. Думаю, такой громила мог запросто разорвать ее на куски, однако он вынул из кармана многофункциональную отвертку и аккуратно разобрал всю конструкцию на части. Действительно быстро. В головном модуле обнаружился инъектор, заряженный каким-то спреем. Медичка осторожно понюхала и сказала:

— Похоже на обычное снотворное, ничего особенного. Я такое раненым прописываю, если не могут заснуть. Действует быстро, и без побочек.

— То есть, ледянка не от него развивается? — спросила Алекса.

— Однозначно нет, — уверенно заявила медичка.

Пушкарь тем временем снял кожух. Без него, как оказалось, кресло легко переворачивалось. Под креслом было гладкое ложе с легким наклоном. Наклон вел к темному провалу в полу. Я заглянул в него. Провал был круглый, достаточно широкий, чтобы в него мог пролезть даже Пушкарь — хотя он бы, скорее, протиснулся — и настолько темный, что казалось, будто бы он буквально затоплен темнотой. Кто-то тихо присвистнул.

— Это объясняет запрет на вскрытие, — тихо произнес я.

— И что, хакеры ни разу не вскрыли ни одну капсулу? — недоверчиво произнес Леший.

— Да они и так ломаются на раз-два, — отозвалась Алекса. — Там программная защита на уровне «от совсем дурака», да и для тех давно скрипты понаписаны. А разобрать капсулу — отдельная серьезная статья.

Не то чтобы совсем отдельная, на самом деле это всё то же препятствие правосудию, просто другая буква — «м», но вообще там весь «алфавит» тянет на тяжкое преступление. Ну и какой смысл рисковать?