Крот Камня

Триффан не сомневался, что Лейт прав. Он невольно посмотрел на Мэйуида, которого не так-то легко было запутать.

Мэйуид пошатывался, прикрыв лапой глаза, и бормотал:

— О господин, добрый господин, выведи нас отсюда! Ничтожный и никчемный крот устал, он запутался в этом ужасном Лабиринте. Спаси его, добрый господин, спаси!

Осклабившись, Лейт сообщил, не обращая никакого внимания на стенания несчастного Мэйуида:

— Для новичков Лабиринт — последняя проверка знаний и веры. Каждый сидим также обязан уметь преодолеть Лабиринт, а для этого он должен знать дорогу, а дорогу он может только вызубрить: налево, налево, направо, направо, налево, налево, налево, направо, направо и так далее. — При перечислении направлений голос Лейта стал странно певучим. — Но если новичок ошибется, ему конец, Каждый год погибает несколько кротов.

— Как проверку знаний я могу это понять, но при чем здесь вера? — удивился Триффан.

Лейт пожал плечами:

— Новичок должен верить, что ему назвали точные направления и он идет правильно, и даже в моменты сомнений, а их в пути бывает немало, он все равно должен верить! Боюсь, что некоторых специально запутывают, но это право Глашатая Слова. Иногда кроты становятся слишком самонадеянны, тогда их следует проучить!

— Ты имеешь в виду, — уточнил Триффан, — что их намеренно запутывают и посылают на смерть?

— Я имею в виду, — холодно ответил Лейт, — что крот, впавший в заблуждение, должен быть наказан Словом.

Спиндл и Триффан ужаснулись, а Мэйуид, привалившись к стене, тихонько стонал и все просил, чтобы его вывели отсюда.

— Ты все время говоришь только о кротах. А кротихи?

— Да, конечно, есть и кротихи — самые достойные из них. Например, Сликит, ближайшая подруга Глашатая Слова, совершила далекое путешествие на юг. Уж у нее-то не было проблем с Лабиринтом! Я всегда знал, на что она способна!

Лейт как-то болезненно улыбнулся, и впервые по морщинкам около глаз стало заметно, что он гораздо старше, чем кажется. Триффан вспомнил, как однажды Босвелл говорил ему, что некоторые кроты, ведущие строгую, не омраченную жизненными невзгодами жизнь, выглядят очень молодо и даже мех у них как у молодых кротов, но черты их стерты и невыразительны, если сравнить с теми, кто живет настоящей, полнокровной жизнью.

Лейт снова вывел их на поверхность. Мэйуид, казалось, овладел собой.

— О красноречивый Лейт, а что, если крот найдет свой собственный путь через Лабиринт? — поинтересовался Мэйуид, нервно перебирая лапами.

Триффан понял, что Мейуиду нетерпится самому поискать выход, и ни минуты не сомневался в том, что его беспомощность и наигранное отчаяние в Лабиринте были только притворством.

— Крот не может найти другого пути. Он сбивается с дороги и умирает. А если он выходит в то же место, где вошел, его убивают, поэтому кроты обычно не возвращаются к началу пути.

Еще несколько вопросов задал Спиндл. Пока Лейт отвечал, Мэйуид отвел Триффана в сторону:

— Дорогой господин, добрый господин, ты, сделавший так много для Мэйуида! Мэйуид в отчаянии, но у него больше нет времени отчаиваться. Лапы его саднят, грудь распирает, сердце болит и рассудок мутится. Чутье подсказывает, надо бежать сейчас же, хотя он не может объяснить почему. Но именно сейчас, храбрый Триффан, и именно здесь! Здесь, господин, и сейчас…

Лейт оглянулся на них. Каждый из трех путешественников, так много прошедших и переживших вместе, без слов поняли свою роль. Триффан и Мэйуид позевывали от скуки и томились, а Спиндл со всей серьезностью настойчиво задавал Лейту вопрос за вопросом, отвечая на которые Лейт мог продемонстрировать все свои знания, власть и превосходство.

Мэйуид тихо продолжал:

— Так вот, господин, я вскоре исчезну. Несомненно, они станут искать, но Мэйуида им не найти, только не Мэйуида! Но он будет рядом, господин, потому что он нужен Триффану, и, даже если покажется, что Мэйуида нет рядом, он будет рядом, верьте ему, господин. Мэйуид уже говорил Триффану раньше и еще раз повторяет: Мэйуид любит Триффана.

Конечно, Мэйуид лучше всех знал, как ориентироваться в темных ходах. За время их долгого путешествия из Вена Триффан оценил огромную милость Камня, пославшего ему Мэйуида в проводники, и не только в чисто физическом смысле. Каким-то таинственным образом, сам того не подозревая, Мэйуид часто был и его духовным поводырем. И теперь Мэйуид покидал его, повинуясь инстинкту. Мэйуид осознал, что, если и дальше хочет быть полезным Триффану, он должен тайно обследовать тоннели, ведущие в Верн.

— Мэйуид предлагает Триффану и Спиндлу воспользоваться этой последней возможностью спастись.

Доверьтесь ничтожному Мэйуиду! Мэйуид уверен, что сумеет вывести вас обоих из этого ужасного места, внушающего страх и трепет. Здесь что-то нечисто, господин. Глаза у этого крота — злые и холодные. У нас есть последний шанс, господин. Доверьтесь Мэйуиду, Мэйуид знает…

— Я тоже знаю, Мэйуид, я знаю, — прошептал Триффан, — но, как тебе известно, я должен идти дальше. С нами Камень! И хотя я уверен, что он снова соберет нас всех вместе, боюсь, что к тому времени многое изменится. Каждому из нас предначертана своя доля участия в Пришествии Крота Камня. В любом случае ты навсегда останешься в моем сердце, Мэйуид, и, я думаю, в сердцах всех кротов. Ты очень смелый крот, твое мужество больше, чем кто-либо может даже предположить. Я знаю, ты найдешь способ наблюдать за нашим продвижением. Я знаю, ты будешь рядом, и это придает мне смелости и сил, поскольку обратного пути для меня нет.

— Господин, — произнес Мэйуид, и голос его чуть не сорвался от волнения, а уголки рта задрожали, — если меня не будет рядом, когда явится Крот Камня, ты назовешь ему мое имя? Скажи, Мэйуид так хотел увидеть… его. Только об этом и просит ничтожный Мэйуид, господин.

— Я назову ему твое имя, когда буду рассказывать обо всем, что ты для нас сделал, и он повторит твое имя с любовью.

Больше времени у них не оставалось. Лейт ответил на все вопросы Спиндла и теперь подозрительно поглядывал на Мэйуида и Триффана. Они пошли дальше. Спиндл за Лейтом, за ним Триффан, а Мэйуид — последним. И через некоторое время, когда сентябрьское солнце согрело серые камни и путешественники повернули на север, звук шагов Мэйуида стал отдаляться и наконец замер.

Пройдя еще немного, Триффан обернулся и не увидел позади никого, только множество темных дыр — входов в расселины и тоннели, образующие Лабиринт.

— Глупо, — коротко бросил Лейт, когда понял, в чем дело. — Хотя мы ожидали чего-то подобного.

— Он был очень напуган Лабиринтом, он, конечно, найдется, — сказал Триффан.

— Он найдется или умрет. Но когда грайки его поймают, они могут убить его. Это неразумно — так оскорблять Слово. Глупо — так обманывать наше доверие!

— Я действительно думаю, что разум его помутился в Лабиринте. Наш бедный друг легко сбивается с пути, — сказал Триффан, со значением взглянув на Спиндла.

— Слабые не нужны Слову. Забудьте об этом кроте, он уже почти покойник.

Жестокость, с которой легко зачеркивалась чужая жизнь, рассердила Триффана и привела в ярость Спиндла, который не мог быть до конца уверен в истинных намерениях Мэйуида, однако понимал, что Триффан расскажет ему обо всем, как только сможет.

— Этот глупец — не в счет, — добавил Лейт. —

В конце концов свою задачу я выполнил: Глашатаю Слова нужен только Триффан. Вряд ли у нее найдется, что сказать твоему другу Спиндлу.

— Думаю, у него найдется, что сказать ей! — уже спокойно ответил Триффан и улыбнулся. — Так куда мы идем сейчас?

Теперь Верн высился к востоку от них, до него было около двух кротовьих миль крутого подъема. Хотя на изборожденный трещинами западный склон падало солнце, он поглощал солнечный свет полностью и казался окаменевшей тенью.

В таких краях кротам не выжить. Путешественники стояли на границе обитаемых земель. Слева, к западу от них, громоздились известняковые глыбы, между ними случались ровные площадки с бороздами трещин. Прямо на север был глубокий обрыв и темная бездонная пропасть. А дальше — большой каньон, откуда поднимался радужный туман, или, скорее всего, миллионы мельчайших брызг, которые сильным северо-западным ветром относило в сторону Верна.

— Что там такое? — спросил Триффан.

Лейт взглянул туда, куда указывал Триффан.

— Это Водопад Провиденье, — сказал он. — Туда нет хода никому, кроме Глашатая Слова и Верховных сидимов. Это резиденция Хозяина — главы сидима. Там жил когда-то сам Сцирпас.

— А сейчас там живет Хозяин? — уточнил Спиндл, удивленный тем, что Лейт так охотно говорит об этом.

— О да, но его нечасто можно увидеть. Задача нынешнего Хозяина — распространить Слово по всему кротовьему миру. Ему подчиняется Глашатай Слова. Она предугадывает все его помыслы. Мы живем в священные времена, кроты, и вам повезло, что вы здесь. Следуйте за мной и будьте благодарны!

Они спустились чуть ниже, прошли еще немного, затем нырнули в тоннель и продолжали путь уже под землей. Эхо повторяло их шаги в темноте. Потом вдруг высоко над головами опять забрезжил свет, и кроты оказались в красивейшем зале.

А эхо шагов все кружило вокруг них, удваиваясь, утраиваясь — множась в отголосках. Голова кружилась от звуков, а глаза едва могли выдержать свет, проникавший сквозь отверстия в потолке и ослепительно сверкавший в маленьких лужицах.

Навстречу вышел крот. Блик от ближайшей лужицы упал на его перекошенную физиономию. Это был Уид.

— Добро пожаловать, — сказал он и зловеще улыбнулся. — Очень рады вас видеть. Одного вы, кажется, потеряли, а? И это был Мэйуид. Мы знаем его. Он уйдет от нас дальше, чем ушли бы другие, Лейт, но не так уж далеко, не правда ли?

Уид засмеялся весьма неприятным смехом и кивнул Лейту, отпуская его. Тот молча вышел.

— Ваш приход сюда долго обсуждался. В некоторых кругах очень сомневались, что вы придете. Я-то, правда, был уверен в этом, ведь главная для вас приманка, Босвелл, в наших лапах. У Глашатая Слова тоже не было сомнений. А вот Рекин считал, что вы не такие дураки, чтобы прийти. У него просто нет ни капли воображения, у этого Рекина. Где уж ему догадаться, что крот может поступать иногда вопреки всякой логике. Как вы двое… Потому что Мэйуид выбыл, не так ли? — И Уид опять мерзко захихикал. Интересно, что рот у него при смехе оставался плотно закрытым, и это придавало Уйду странный заговорщический вид. — Конечно, Рекин последнее время стал сдавать. Впрочем, хоть вам едва ли будет это приятно узнать, свое дело в Шибоде он сумел завершить успешно. Эта система теперь принадлежит Слову, а большинство населявших ее кротов убито. Глашатай Слова отослала Рекина на покой, в его родную систему. Теперь его работу делают те, кто помоложе, и делают лучше. Но все эти подробности вас не касаются, правда? — Он холодно ухмыльнулся. — Было время, когда я рад был бы поговорить с тобой, Триффан. Ты сопротивлялся нам, как мог, один из немногих. Но теперь с этим покончено! Слово победило, и никто не сможет противостоять ему.

— Зачем нас вообще впустили сюда? Почему нас просто не убили, как вы всегда поступали раньше?