Крот Камня

Глава четырнадцатая

Склоны Луга, по которым нужно было вскарабкаться, чтобы попасть в Данктонский Лес, покрывал скользкий ледяной наст.

Триффан и Спиндл долго и тяжело взбирались к деревьям, голым, черным, мрачным. Земля под деревьями была холодная и безжизненная. Однако радость Триффана час от часу росла.

— Мы снова здесь, Спиндл! Мы вернулись!

Спиндл не чувствовал воодушевления. Он нервничал, беспокойно озирался, ожидая увидеть воинственно настроенных кротов, наблюдающих за ними из-под искривленных корней, или больных, калек, уродов. Но вокруг не было никого. Бесшумно качались тонкие безжизненные ветки, и мертвенно-белым блеском серебрился снег.

После разговора с грайком Спиндл представлял себе Данктон наполненным кротами. Если это было так, то им успешно удавалось скрываться в тоннелях, входы в которые изредка попадались на глаза Триффану и Спиндлу. Однако, судя по всему, пользовались ими нечасто.

— Что нам теперь делать? — спросил Спиндл, имея в виду: искать старые тоннели или рыть новые.

Но Триффан понял этот вопрос иначе.

— Мы будем жить смирно и тихо, чтобы сберечь силы для ведения летописей, — таков был его ответ, поразивший Спиндла.

— Писать? О чем?

Триффан громко рассмеялся:

— О чем мы говорили в Верне. Я был посвящен в сан летописца, и пора уже мне начать заниматься своим делом.

— Но твои лапы… — замялся Спиндл.

Хотя раны Триффана затянулись, лапы стали неуклюжими, негодными для тонкой работы. Он мог довольно хорошо ходить, но копать землю и искать червей ему было и всегда будет тяжело, а уж делать записи — тем более!

— Да, конечно, они уже не те, что прежде. Но, как всегда внушал мне Босвелл, крот пишет сердцем, а не когтями. Почерк мой будет не так красив, как раньше, но все же кто захочет — разберет.

— Что же ты будешь записывать?

— Еще не знаю, Спиндл. Возможно, я буду писать о том, что мы сделали, о чем думали. Столько книг пропало в Аффингтоне! Вероятно, пройдут годы, прежде чем тексты, зарытые тобою в Семи Холмах, можно будет откопать, если они вообще еще там. Поэтому я думаю, сейчас пришла пора писать для будущих поколений о времени, в котором мы живем. Кто-то должен начать, пусть это будем мы. Надо торопиться. Ведь если придет Крот Камня, мы захотим служить ему так, как он того пожелает. Итак, нам нужно поскорее найти место и начать работать. Мне не терпится!

— Но как же опасности Данктона?

— Какие опасности? — спросил Триффан беспечно. — Я не вижу ни одной.

— Ну, возможно, за нами наблюдают, выжидают, хотят узнать, что мы будем делать.

— Кто?

— Кроты, — прошептал Спиндл, уже не скрывая своего страха.

— Нам предрекали, что мы не выдержим Слопсайда. Большинство не верило, что можно уйти живыми из Верна. Однако мы живы. Немного побитые, ослабевшие, но в общем все те же, кроме того, мы вместе. Думаю, мы сможем выжить и в Данктонском Лесу, а теперь пойдем посмотрим, что нас ждет в Болотном Краю.

Все же чутье не подвело Спиндла. Когда они снова пустились в путь, за ними последовала кротиха. У нее были узкие незрячие глаза, морщинистый лоб, хитрое рыльце. Она старалась держаться с подветренной стороны, потому что от нее исходил гнилостный запах и потому что ей самой было удобнее следовать за ними по запаху…

Она сопела, фыркала, глубоко втягивала воздух, присвистывала носом, поводила усами: она чуяла, что их двое, они явно чужие, сильные, но устали, один слегка хромает, у него слабые передние лапы, разговаривают о летописях, об этой системе, так, будто она им знакома, одного зовут Спиндл. Выследить, куда они пойдут, а потом донести… Такие доносы вознаграждались хорошими червями. По крайней мере, раньше. Времена меняются! Однако стоит попробовать.

Слепая кротиха наткнулась на корень, упала и замерла, чтобы ее не заметили. Они и не заметили. Кротиха поднялась из последних сил и с трудом побрела за ними. Нет, не ради червей она это делала! Лучшей наградой для нее было побыть среди других кротов. Они дадут ей парочку червей и разрешат посидеть с ними немного, почувствовать, что она тоже одна из них, что она кому-то нужна. И опять фырканье, сопение, вперед, за ними, на север. Ей было так тяжело идти, так стыдно подглядывать!

Когда Триффан и Спиндл вошли в тоннели Истсайда, им стали попадаться кроты. Появился отвратительный запах, напомнивший им Слопсайд, это был запах гниения, запах нечистой и больной плоти. Вокруг валялся мусор, разлагались нечистоты, слышалась тревожная дробь чьих-то шагов, беспокойное и опасное принюхивание. Здесь ютились кроты, которые не хотели ни с кем встречаться, никого видеть, ни с кем говорить.

Вдруг возник какой-то крот. Это существо сидело скорчившись прямо перед ними. «Существо» — потому что Триффан и Спиндл даже не могли определить, он это или она, такой лохматый и свалявшийся у него был мех, такое грязное рыльце, такое бесформенное, покрытое язвами тело.

— Кто здесь? — хрипло спросило несчастное создание.

Спиндл встревожился, но Триффан не раздумывая подошел поближе.

— Мы пришли с миром… — начал он, но крот повернулся и заковылял прочь, что-то бессвязно бормоча.

Они пошли дальше. Никто больше не заговаривал, но из нор за ними пристально наблюдали запавшие глаза больных лысухой кротов с тусклой, изъеденной лишаем шерстью. Некоторые были слепы, другие совершенно потеряли рассудок, вокруг лежали мертвые и разлагались прямо там, где умерли.

— Это такая форма чумы, — сказал Триффан. В голосе его слышалось неподдельное сострадание. — Бедные кроты! — прошептал он, глядя, как они отползают, то ли от страха, то ли от стыда.

Некоторые тоннели были оставлены кротами и пустовали, несмотря на обилие червей, в других, наоборот, скопилось много кротов, как будто эти несчастные предпочитали страдать, сбившись в кучу. Говорили они лишь сами с собой в бреду или просто стонали. Появление двух чужаков встревожило их.

Только уже на выходе из Истсайда Триффан и Спиндл встретили первую кротиху, которая не побежала прочь, завидев их.

Она стояла спиной и сначала не заметила их приближения. Увидев незнакомцев, вздрогнула, но не убежала. Это была кротиха, состарившаяся прежде времени, истощенная, с запавшими глазами, но на ее теле не было язв.

— Пошли, — сказала она, вернее, выкрикнула, словно глухая, — можете взять все, правда, это не много…

Она провела их в убогий тоннель, где лежала жалкая кучка червей, а сама отрешенно присела в сторонке.

— Нам не нужны твои черви, — сказал Спиндл и повторил это еще раз, потому что она не расслышала.

— Тогда зачем вы пришли? — закричала она, с недоверием глядя на них.

— Мы идем в Болотный Край, — ответил Спиндл.

Услыхав это, она сразу сменила подобострастие на презрение. Вскинулась, встала на дыбы, молотя воздух передними лапами с обломанными когтями.

— Так вы, значит, из Болотного Края? Зачем же вы являетесь сюда, что вы суетесь, зачем беспокоите меня? Выметайтесь отсюда вон! На этой свалке тошно и без таких, как вы! Я уже сыта по горло этой вашей верой, да и другие тоже!

Они попытались успокоить кротиху, выяснить, за кого она их принимает, но она не слушала, ярость и гнев переполняли ее, и в конце концов она зашлась в ужасном глубоком кашле, и слизь потекла у нее изо рта.

— Выметайтесь! — завопила она снова, и они ушли.

Другие кроты, вероятно, слышали крики кротихи, это придало им смелости. Они столпились вокруг Триффана и Спиндла и накинулись на них с угрозами.

— За кого вы нас принимаете? — попытался узнать у них Триффан.

— За обманщиков! — выпалил один из кротов, захохотал и убежал прочь. Его сумасшедший смех еще долго блуждал по извилистым ходам.

Спиндл и Триффан выбрались наверх. Там их поджидал молодой крот. Рассерженный не на шутку таким приемом, Спиндл потребовал у него ответа:

— За кого нас принимают?

— Вы похожи на вестсайдцев, потому что выглядите сильными и здоровыми, — ответил тот.

— Сильными! — воскликнул Спиндл.

— Здоровыми! — с горечью произнес Триффан.

— Да, именно так. Ну и что из того, что у тебя рубцы на голове? Это не мешает тебе нормально жить, верно? Мозги-то у тебя на месте, думать ты можешь, правда?

— Хорошо, если мы не вестсайдцы, то кто мы, по-твоему?

— Фанатики из Болотного Края, конечно! Проповедники этого поганого Слова или этого занюханного Камня. Вы без конца болтаете всякий вздор о том, что будет в будущем, и не хотите лапу о лапу ударить теперь. Нет, спасибо! Это мне неинтересно. Я живу своей жизнью, тихо и мирно, и чихал я на вас всех!

— Мы не вестсайдцы и не фанатики, — спокойно проговорил Триффан.

— Так кто же вы тогда?

— Изгнанники.

— Ты имеешь в виду, вы только что пришли в систему? — подозрительно спросил крот.

— Да, — ответил Спиндл так убедительно, что подозрения крота рассеялись.

— И сразу отправились сюда?

— Грайки сказали нам, что в Болотный Край лучше всего пойти через Истсайд. Видимо, в Вестсайде опасно.

— Интересно… — с сомнением протянул крот.

— Болотный Край, должно быть, вполне приличное место, — продолжал Триффан. — Там совсем неплохо, тем более что кроты из богатых червями ходов Вестсайда никогда не интересовались Болотным Краем, вряд ли и теперь он им нужен.

— Да ты, кажется, неплохо осведомлен, приятель.

— А как же иначе? Он ведь здесь родился! — сказал Спиндл.

— Сдохнуть можно! А вы меня не разыгрываете? — изумился крот.

Триффан покачал головой:

— Нет, зачем?

— Ладно, я вам верю. Вы оба даже слишком откровенны для Данктона. Так ты действительно здесь родился?

Триффан кивнул.

— Тогда ты первый из данктонских кротов, кого я встретил. Я-то думал, что грайки истребили всех.

— Нет, не всех, — ответил Триффан.

— Так вы, значит, последователи Камня? — спросил крот, уже немного успокоившись.

— Да.

— А как вас зовут?

Но раньше, чем они успели ответить, крот замахал лапой и зашептал:

— Лучше здесь ни о чем таком не говорить. Давайте найдем место поспокойнее. Тут и стены имеют уши.

Крот отвел их подальше от входа в тоннель, на несколько мгновений исчез, вернулся с червями и положил их перед Триффаном и Спиндлом.

— Так как же вас зовут? — опять спросил их новый знакомый.

— А тебя? — поинтересовался Триффан.

— Хей — коротко и красиво! И все-таки…

— Меня зовут Триффан.

Крот расхохотался и повернулся к Спиндлу:

— Ну а ты, вероятно, скажешь, что ты — сам Крот Камня!

— Я Спиндл.

— О Всемогущий Камень! — Хей стал встревоженно озираться вокруг. Помолчав немного, он сказал: — Я знаю, нет смысла спрашивать, серьезно ли вы говорите, потому что ни один сумасшедший сейчас не назвался бы Триффаном, не будучи им. Слишком опасно. Ну и дела! Значит, Триффан? И Спиндл с Семи Холмов?

— Ты слышал и обо мне? — удивился Спиндл.

— Как же о тебе не знать? Ты ведь знаменит, приятель! А тебя, — Хей повернулся к Триффану, — считают убитым, и, может быть, ты предпочел бы быть мертвым, если бы знал все. Разрази меня гром! Погодите-ка, а грайки не спросили, как вас зовут?

— Не додумались, — ответил Спиндл.

— Ты бы рассказал нам лучше, откуда тебе про нас известно, почему ты так удивлен и чего такого мы не знаем, — заметил Триффан.