Ярмарка тщеславия [англ. и рус. параллельные тексты]

When that lady took her leave, Jos opened the business with his usual pomp of words.

Когда эта дама удалилась, Джоз приступил к делу с обычной своей высокопарностью.

"Amelia, my dear," said he,

- Дорогая моя Эмилия, - сказал он.

"I have just had the most extraordinary--yes--God bless my soul! the most extraordinary adventure--an old friend--yes, a most interesting old friend of yours, and I may say in old times, has just arrived here, and I should like you to see her."

- Со мной только что произошло совершенно необычайное... да... разрази меня господь... совершенно необычайное приключение. Один твой старый друг... да, весьма интересный старый друг, - друг, могу сказать, со стародавних пор, - только что прибыл сюда, и мне хотелось бы, чтобы ты с нею повидалась.

"Her!" said Amelia, "who is it?

- С нею! - воскликнула Эмилия. - А кто это?

Major Dobbin, if you please not to break my scissors."

Майор Доббин, не ломайте, пожалуйста, мои ножницы.

The Major was twirling them round by the little chain from which they sometimes hung to their lady's waist, and was thereby endangering his own eye.

Майор крутил их, держа за цепочку, на которой они иногда висели у пояса хозяйки, и тем самым подвергал серьезной опасности свои глаза.

"It is a woman whom I dislike very much," said the Major, doggedly, "and whom you have no cause to love."

- Это женщина, которую я очень не люблю, -угрюмо заметил майор, - и которую вам также не за что любить.

"It is Rebecca, I'm sure it is Rebecca," Amelia said, blushing and being very much agitated.

- Это Ребекка, я уверена, что это Ребекка! -сказала Эмилия, краснея и приходя в сильнейшее волнение.

"You are right; you always are," Dobbin answered.

- Вы правы, как всегда, правы, - ответил Доббин.

Brussels, Waterloo, old, old times, griefs, pangs, remembrances, rushed back into Amelia's gentle heart and caused a cruel agitation there.

Брюссель, Ватерлоо, старые-старые времена, горести, муки, воспоминания сразу ожили в нежном сердце Эмилии.

"Don't let me see her," Emmy continued.

- Я не хочу ее видеть, - продолжала она.

"I couldn't see her."

- Не могу.

"I told you so," Dobbin said to Jos.

- Что я вам говорил? - сказал Доббин Джозу.

"She is very unhappy, and--and that sort of thing," Jos urged.

- Она очень несчастна и... и всякая такая штука, -настаивал Джоз.

"She is very poor and unprotected, and has been ill--exceedingly ill--and that scoundrel of a husband has deserted her."

- Она в страшной бедности, беззащитна... и болела... ужасно болела... и этот негодяй муж ее бросил.

"Ah!" said Amelia.

- Ах! - воскликнула Эмилия.

"She hasn't a friend in the world," Jos went on, not undexterously, "and she said she thought she might trust in you.

- У нее нет ни одного друга на свете, -продолжал Джоз не без догадливости, - и она говорила, что она думает, что может довериться тебе.

She's so miserable, Emmy.

Она такая жалкая, Эмми!

She has been almost mad with grief.

Она чуть с ума не сошла от горя.

Her story quite affected me--'pon my word and honour, it did--never was such a cruel persecution borne so angelically, I may say.

Ее рассказ страшно меня взволновал... честное слово, взволновал... могу сказать, что никогда еще такие ужасные гонения не переносились столь ангельски терпеливо.

Her family has been most cruel to her."

Семья поступила с ней крайне жестоко.

"Poor creature!" Amelia said.

- Бедняжка! - сказала Эмилия.

"And if she can get no friend, she says she thinks she'll die," Jos proceeded in a low tremulous voice.

- И она говорит, что если она не найдет дружеской поддержки, то, наверно, умрет, -продолжал Джоз тихим, дрожащим голосом.

"God bless my soul! do you know that she tried to kill herself?

- Разрази меня господь! Ты знаешь, она покушалась на самоубийство!

She carries laudanum with her--I saw the bottle in her room--such a miserable little room--at a third-rate house, the Elephant, up in the roof at the top of all.

Она возит с собой опиум... я видел пузырек у нее в комнате... такая жалкая, комнатка... в третьеразрядной гостинице. "Слон", под самой крышей, на самом верху.

I went there."

Я ходил туда.

This did not seem to affect Emmy.

По-видимому, это не произвело впечатления на Эмми.

She even smiled a little.

Она даже улыбнулась слегка.

Perhaps she figured Jos to herself panting up the stair.

Быть может, она представила себе, как Джоз пыхтел, взбираясь по лестнице.

"She's beside herself with grief," he resumed.

- Она просто убита горем, - снова начал он.

"The agonies that woman has endured are quite frightful to hear of.

- Страшно слушать, какие страдания перенесла эта женщина.

She had a little boy, of the same age as Georgy."

У нее был мальчуган, ровесник Джорджи.

"Yes, yes, I think I remember," Emmy remarked.

- Да, да, я как будто припоминаю, - заметила Эмми.

"Well?"

- Ну и что же?

"The most beautiful child ever seen," Jos said, who was very fat, and easily moved, and had been touched by the story Becky told; "a perfect angel, who adored his mother.

- Красивейший ребенок, - сказал Джоз, который, как все толстяки, легко поддавался сентиментальному волнению и был сильно растроган повестью Ребекки, - сущий ангел, обожавший свою мать.

The ruffians tore him shrieking out of her arms, and have never allowed him to see her."

Негодяи вырвали рыдающего ребенка из ее объятий и с тех пор не позволяют ему видеться с нею.

"Dear Joseph," Emmy cried out, starting up at once, "let us go and see her this minute."

- Дорогой Джозеф, - воскликнула Эмилия, вскакивая с места, - идем к ней сию же минуту!

And she ran into her adjoining bedchamber, tied on her bonnet in a flutter, came out with her shawl on her arm, and ordered Dobbin to follow.

И она бросилась к себе в спальню, впопыхах завязала шляпку и, выбежав с шалью на руке, приказала Доббину идти с ними.

He went and put her shawl--it was a white cashmere, consigned to her by the Major himself from India--over her shoulders.

Доббин подошел и накинул ей на плечи шаль -белую кашемировую шаль, которую сам прислал ей из Индии.

He saw there was nothing for it but to obey, and she put her hand into his arm, and they went away.

Он понял, что ему остается только повиноваться. Эмилия взяла его под руку, и они отправились.

"It is number 92, up four pair of stairs," Jos said, perhaps not very willing to ascend the steps again; but he placed himself in the window of his drawing-room, which commands the place on which the Elephant stands, and saw the pair marching through the market.

- Она в номере девяносто втором, до него восемь маршей, - сказал Джоз, вероятно, не чувствовавший большой охоты опять подниматься под крышу. Он поместился у окна своей гостиной, выходившего на площадь, на которой стоит "Слон", и наблюдал, как наша парочка шла через рынок.

It was as well that Becky saw them too from her garret, for she and the two students were chattering and laughing there; they had been joking about the appearance of Becky's grandpapa--whose arrival and departure they had witnessed--but she had time to dismiss them, and have her little room clear before the landlord of the Elephant, who knew that Mrs. Osborne was a great favourite at the Serene Court, and respected her accordingly, led the way up the stairs to the roof story, encouraging Miladi and the Herr Major as they achieved the ascent.

Хорошо, что Бекки тоже увидала их со своего чердака, где она балагурила и смеялась с двумя студентами. Те подшучивали над наружностью дедушки Бекки, прибытие и отбытие которого видели сами, но Бекки успела выпроводить их и привести в порядок свою комнатку, прежде чем владелец "Слона", знавший, что миссис Осборн жалуют при светлейшем дворе, и потому относившийся к ней с почтением, поднялся по лестнице, подбодряя миледи и герра майора на крутом подъеме.

"Gracious lady, gracious lady!" said the landlord, knocking at Becky's door; he had called her Madame the day before, and was by no means courteous to her.

- Милостивая леди, милостивая леди! - сказал хозяин, постучавшись в дверь к Бекки (накануне еще он называл ее просто мадам и обращался с нею без всяких церемоний).

"Who is it?" Becky said, putting out her head, and she gave a little scream.

- Кто там? - спросила Бекки, высовывая голову, и тихо вскрикнула.

There stood Emmy in a tremble, and Dobbin, the tall Major, with his cane.

Перед нею стояла трепещущая Эмми и Доббин, долговязый майор с бамбуковой тростью.

He stood still watching, and very much interested at the scene; but Emmy sprang forward with open arms towards Rebecca, and forgave her at that moment, and embraced her and kissed her with all her heart.

Он стоял молча и наблюдал, заинтересованный этой сценою, ибо Эмми с распростертыми объятиями бросилась к Ребекке, и тут же простила ее, и обняла, и поцеловала от всего сердца.

Ah, poor wretch, when was your lip pressed before by such pure kisses?

Ах, несчастная женщина, когда запечатлевались на твоих губах такие чистые поцелуи?

CHAPTER LXVI
ГЛАВА LXVI

Amantium Irae

Amantiuin irae {Гнев влюбленных (лат.).}

Frankness and kindness like Amelia's were likely to touch even such a hardened little reprobate as Becky.

Прямодушие и доброта, проявленные Эмилией, способны были растрогать даже такую закоренелую нечестивицу, как Бекки.

She returned Emmy's caresses and kind speeches with something very like gratitude, and an emotion which, if it was not lasting, for a moment was almost genuine.

На ласки и нежные речи Эмми она отвечала с чувством, очень похожим на благодарность, и с волнением, которое хотя и длилось недолго, но в то мгновение было почти что искренним.

That was a lucky stroke of hers about the child "torn from her arms shrieking."

Рассказ о "рыдающем ребенке, вырванном из ее объятий", оказался удачным ходом со стороны Ребекки.

It was by that harrowing misfortune that Becky had won her friend back, and it was one of the very first points, we may be certain, upon which our poor simple little Emmy began to talk to her new-found acquaintance.

Описанием этого душераздирающего события она вернула себе расположение подруги, и, конечно, оно же послужило одной из первых тем, на которые наша глупенькая Эмми заговорила со своей вновь обретенной приятельницей.

"And so they took your darling child from you?" our simpleton cried out.

- Значит, они отняли у тебя твое милое дитя! -воскликнула наша простушка.

"Oh, Rebecca, my poor dear suffering friend, I know what it is to lose a boy, and to feel for those who have lost one.

- Ах, Ребекка, дорогой мой друг, бедная страдалица! Я знаю, что значит потерять сына, и могу сочувствовать тем, кто утратил его.

But please Heaven yours will be restored to you, as a merciful merciful Providence has brought me back mine."

Но, даст бог, твой сын будет возвращен тебе, так же как милосердное провидение вернуло мне моего мальчика.

"The child, my child?

- Дитя, мое дитя?..

Oh, yes, my agonies were frightful," Becky owned, not perhaps without a twinge of conscience.

О да, страдания мои были ужасны, -подтвердила Бекки, ощутив, однако, мимолетное чувство стыда.

It jarred upon her to be obliged to commence instantly to tell lies in reply to so much confidence and simplicity.

Ей стало как-то не по себе при мысли, что в ответ на такое полное и простодушное доверие она вынуждена сразу же начать со лжи.

But that is the misfortune of beginning with this kind of forgery.

Но в том-то и беда тех, кто хоть раз покривил душой!

When one fib becomes due as it were, you must forge another to take up the old acceptance; and so the stock of your lies in circulation inevitably multiplies, and the danger of detection increases every day.

Когда одна небылица принимается за правду, приходится выдумывать другую, чтобы не подорвать доверия к выданным раньше векселям; и таким образом количество лжи, пущенной в обращение, неизбежно увеличивается, и опасность разоблачения растет с каждым днем.

"My agonies," Becky continued, "were terrible (I hope she won't sit down on the bottle) when they took him away from me; I thought I should die; but I fortunately had a brain fever, during which my doctor gave me up, and--and I recovered, and--and here I am, poor and friendless."

- Когда меня разлучили с сыном, - продолжала Бекки, - мои страдания были ужасны (надеюсь, она не сядет на бутылку!). Я думала, что умру... К счастью, у меня открылась горячка, так что доктор уже потерял надежду на мое выздоровление. Но я... выздоровела, и... вот я здесь, в бедности и без друзей.

"How old is he?" Emmy asked.

- Сколько ему лет? - спросила Эмми.

"Eleven," said Becky.

- Одиннадцать, - ответила Бекки.

"Eleven!" cried the other.

- Одиннадцать! - воскликнула гостья.

"Why, he was born the same year with Georgy, who is--"

- Но как же так? Ведь он родился в один год с Джорджи, а Джорджи...

"I know, I know," Becky cried out, who had in fact quite forgotten all about little Rawdon's age.

- Я знаю, знаю! - воскликнула Бекки, которая совершенно не помнила возраста маленького Родона.

"Grief has made me forget so many things, dearest Amelia.

- От горя я много чего перезабыла, дорогая моя Эмилия.

I am very much changed: half-wild sometimes.

Я очень сильно изменилась, иной раз совсем как безумная.