Ярмарка тщеславия [англ. и рус. параллельные тексты]

Не интересуясь обществом и скучая на балах, Эмми больше всего любила в летние вечера совершать с Джорджи далекие прогулки (на это время Бекки оставалась в обществе мистера Джозефа), и тогда мать с сыном беседовали о майоре в таком духе, что даже мальчик улыбался.

She told him that she thought Major William was the best man in all the world--the gentlest and the kindest, the bravest and the humblest.

Эмилия говорила сыну, что не знает человека лучше майора Уильяма - такого благородного, доброго, храброго и скромного.

Over and over again she told him how they owed everything which they possessed in the world to that kind friend's benevolent care of them; how he had befriended them all through their poverty and misfortunes; watched over them when nobody cared for them; how all his comrades admired him though he never spoke of his own gallant actions; how Georgy's father trusted him beyond all other men, and had been constantly befriended by the good William.

Снова и снова она твердила ему, что они обязаны всем, что только у них есть, вниманию и заботам этого доброго друга, что он помогал им в годину их бедности и несчастий, пекся о них, когда никому не было до них дела; что все его товарищи восторгались им, хотя сам он никогда не упоминал о своих подвигах; что отец Джорджи доверял ему больше, чем кому-либо другому, и всегда пользовался дружбой доброго Уильяма.

"Why, when your papa was a little boy," she said, "he often told me that it was William who defended him against a tyrant at the school where they were; and their friendship never ceased from that day until the last, when your dear father fell."

- Твой папа часто рассказывал мне, - говорила она, - как еще в школе, когда он был маленьким мальчиком, Уильям не дал его в обиду одному забияке и драчуну. И дружба между ними не прекращалась с того самого дня и до последней минуты, когда твой дорогой отец пал на поле брани.

"Did Dobbin kill the man who killed Papa?" Georgy said.

- А Доббин убил того человека, который убил папу? - спросил Джорджи.

"I'm sure he did, or he would if he could have caught him, wouldn't he, Mother?

- Я уверен, что убил или убил бы, если бы только поймал его. Правда, мама?

When I'm in the Army, won't I hate the French?--that's all."

Когда я буду солдатом, и буду же я ненавидеть французов! Вот увидишь!

In such colloquies the mother and the child passed a great deal of their time together.

В таких беседах мать и сын проводили большую часть своего времени, когда оставались вдвоем.

The artless woman had made a confidant of the boy.

Бесхитростная женщина сделала мальчика своим наперсником.

He was as much William's friend as everybody else who knew him well.

Он был таким же другом Уильяма, как и всякий, кто хорошо знал его.

By the way, Mrs. Becky, not to be behind hand in sentiment, had got a miniature too hanging up in her room, to the surprise and amusement of most people, and the delight of the original, who was no other than our friend Jos.

Тем временем миссис Бекки, чтобы не отстать в проявлении чувств, тоже повесила у себя в комнате портрет, чем вызвала немало веселого удивления среди своих знакомых и великую радость самого оригинала, которым был не кто иной, как наш приятель Джоз.

On her first coming to favour the Sedleys with a visit, the little woman, who had arrived with a remarkably small shabby kit, was perhaps ashamed of the meanness of her trunks and bandboxes, and often spoke with great respect about her baggage left behind at Leipzig, which she must have from that city.

Осчастливив семейство Седли своим вторжением, маленькая женщина, прибывшая с более чем скромным багажом, должно быть, стыдилась невзрачного вида своих чемоданов и картонок и потому часто с большим уважением упоминала о вещах, оставшихся в Лейпциге, откуда она собиралась их выписать.

When a traveller talks to you perpetually about the splendour of his luggage, which he does not happen to have with him, my son, beware of that traveller!

Если путешественник постоянно твердит о своем роскошном багаже, который по чистой случайности оказался не при нем, -остерегайся такого путешественника, о сын мой!

He is, ten to one, an impostor.

В девяти случаях из десяти это жулик.

Neither Jos nor Emmy knew this important maxim.

Ни Джоз, ни Эмми не знали этого важного правила.

It seemed to them of no consequence whether Becky had a quantity of very fine clothes in invisible trunks; but as her present supply was exceedingly shabby, Emmy supplied her out of her own stores, or took her to the best milliner in the town and there fitted her out.

Им казалось совершенно несущественным, вправду ли у Бекки есть множество прекрасных платьев в ее невидимых сундуках. Но так как ее наличный гардероб был чрезвычайно поношен, Эмми снабжала ее вещами из собственных запасов или возила к лучшей в городе портнихе и там заказывала ей все необходимое.

It was no more torn collars now, I promise you, and faded silks trailing off at the shoulder.

Теперь, будьте покойны, на Бекки не было рваных кружев и выцветших шелков, сползающих с плеча!

Becky changed her habits with her situation in life--the rouge-pot was suspended--another excitement to which she had accustomed herself was also put aside, or at least only indulged in in privacy, as when she was prevailed on by Jos of a summer evening, Emmy and the boy being absent on their walks, to take a little spirit-and-water.

С переменой своего положения она изменила и свои привычки: баночка с румянами была заброшена; другое возбудительное средство, к которому Бекки пристрастилась, также было забыто, или, вернее, она обращалась к нему только в исключительных случаях - например, когда Джоз летним вечером, в отсутствие Эмми и мальчика, ушедших на прогулку, уговаривал ее выпить рюмочку.

But if she did not indulge--the courier did: that rascal Kirsch could not be kept from the bottle, nor could he tell how much he took when he applied to it.

Но если Бекки строго себя ограничивала, то нельзя утверждать того же о Кирше: этого каналью невозможно было удержать от бутылки, и он никогда не мог сказать, сколько выпил.

He was sometimes surprised himself at the way in which Mr. Sedley's Cognac diminished.

Иной раз он сам поражался, почему так быстро убывает французский коньяк мистера Седли.

Well, well, this is a painful subject.

Но оставим эту щекотливую тему!..

Becky did not very likely indulge so much as she used before she entered a decorous family.

По всей вероятности, Бекки злоупотребляла напитками значительно меньше, чем до своего переезда в приличное семейство.

At last the much-bragged-about boxes arrived from Leipzig; three of them not by any means large or splendid; nor did Becky appear to take out any sort of dresses or ornaments from the boxes when they did arrive.

Наконец из Лейпцига прибыли пресловутые сундуки, числом три, но ничуть не огромные и не роскошные. Да и что-то не похоже было, чтобы Бекки доставала из них какие-нибудь наряды или украшения.

But out of one, which contained a mass of her papers (it was that very box which Rawdon Crawley had ransacked in his furious hunt for Becky's concealed money), she took a picture with great glee, which she pinned up in her room, and to which she introduced Jos.

Но из одной шкатулки, содержавшей кучу разных бумаг (это была та самая шкатулка, которую перерыл Родон Кроули в бешеных поисках денег, спрятанных Ребеккой), она с торжеством извлекла какую-то картину, а затем приколола ее булавками к стене в своей комнате и подвела к ней Джоза.

It was the portrait of a gentleman in pencil, his face having the advantage of being painted up in pink.

То был портрет джентльмена, исполненный карандашом, только физиономия его удостоилась окраски в розовый цвет.

He was riding on an elephant away from some cocoa-nut trees and a pagoda: it was an Eastern scene.

Джентльмен ехал на слоне, удаляясь от нескольких кокосовых пальм и пагоды. Это была сцена из восточной жизни.

"God bless my soul, it is my portrait," Jos cried out.

- Разрази меня господь! Да ведь это я! - вскричал Джоз.

It was he indeed, blooming in youth and beauty, in a nankeen jacket of the cut of 1804.

Да, это был он сам в цвете молодости и красоты, в нанковой куртке покроя 1804 года.

It was the old picture that used to hang up in Russell Square.

Это была старая картинка, висевшая когда-то в доме на Рассел-сквер.

"I bought it," said Becky in a voice trembling with emotion;

- Я купила его, - сказала Бекки голосом, дрожащим от волнения.

"I went to see if I could be of any use to my kind friends.

- Я тогда отправилась посмотреть, не могу ли я чем-нибудь помочь моим милым друзьям.

I have never parted with that picture--I never will."

Я никогда не расстаюсь с этим портретом - и никогда не расстанусь!

"Won't you?" Jos cried with a look of unutterable rapture and satisfaction.

- В самом деле? - воскликнул Джоз, преисполненный невыразимого восторга и гордости.

"Did you really now value it for my sake?"

- Значит, вам он действительно так дорог... из-за меня?

"You know I did, well enough," said Becky; "but why speak--why think--why look back!

- Вы и сами это отлично знаете! - сказала Бекки. - Но к чему говорить... к чему вспоминать... оглядываться назад?

It is too late now!"

Слишком поздно!

That evening's conversation was delicious for Jos.

Для Джоза этот вечерний разговор был полон сладости.

Emmy only came in to go to bed very tired and unwell.

Эмми, как только вернулась домой, легла спать, чувствуя себя очень усталой и нездоровой.

Jos and his fair guest had a charming tete-a-tete, and his sister could hear, as she lay awake in her adjoining chamber, Rebecca singing over to Jos the old songs of 1815.

Джоз и его прекрасная гостья остались в очаровательном tete-a-tete, и сестра мистера Седли, лежа без сна в своей комнате, слышала, как Ребекка пела Джозу старые романсы времен 1815 года.

He did not sleep, for a wonder, that night, any more than Amelia.

В эту ночь Джоз, против обыкновения, спал так же плохо, как и Эмилия.

It was June, and, by consequence, high season in London; Jos, who read the incomparable Galignani (the exile's best friend) through every day, used to favour the ladies with extracts from his paper during their breakfast.

Стоял июнь, а следовательно, в Лондоне был самый разгар сезона. Джоз, каждый день читавший от слова до слова несравненного "Галиньяни" (лучшего друга изгнанников), за завтраком угощал дам выдержками из своей газеты.

Every week in this paper there is a full account of military movements, in which Jos, as a man who had seen service, was especially interested.

Еженедельно в ней помещается полный отчет о военных назначениях и перебросках воинских частей - новости, которыми Джоз, как человек, понюхавший пороху, особенно интересовался.

On one occasion he read out--" Arrival of the --th regiment.

И вот однажды он прочел: "Прибытие *** полка.

Gravesend, June 20.--The Ramchunder, East Indiaman, came into the river this morning, having on board 14 officers, and 132 rank and file of this gallant corps.

- Грейвзенд. 20 июня. - "Ремчандер", судно Ост-Индской компании, вошла сегодня утром в устье Темзы, имея на борту 14 офицеров и 132 рядовых этой доблестной части.

They have been absent from England fourteen years, having been embarked the year after Waterloo, in which glorious conflict they took an active part, and having subsequently distinguished themselves in the Burmese war.

Они отсутствовали из Англии 14 лет, будучи отправлены за море в первый год после битвы при Ватерлоо, в каковом славном сражении принимали деятельное участие, а затем отличились в бирманской войне.

The veteran colonel, Sir Michael O'Dowd, K.C.B., with his lady and sister, landed here yesterday, with Captains Posky, Stubble, Macraw, Malony; Lieutenants Smith, Jones, Thompson, F.

Ветеран-полковник сэр Майкл О'Дауд, кавалер ордена Бани, со своей супругой и сестрой, высадились здесь вчера вместе с капитанами Поски, Стаблом, Мекро, Мелони, поручиками Смитом, Джонсом, Томпсоном, Ф.

Thomson; Ensigns Hicks and Grady; the band on the pier playing the national anthem, and the crowd loudly cheering the gallant veterans as they went into Wayte's hotel, where a sumptuous banquet was provided for the defenders of Old England.

Томпсоном, прапорщиками Хиксом и Греди. На пристани оркестр исполнил национальный гимн, и толпа громогласно приветствовала доблестных ветеранов на их пути в гостиницу Уэйта, где в честь защитников Старой Англии был устроен пышный банкет.

During the repast, which we need not say was served up in Wayte's best style, the cheering continued so enthusiastically that Lady O'Dowd and the Colonel came forward to the balcony and drank the healths of their fellow-countrymen in a bumper of Wayte's best claret."

Во время обеда, на сервировку которого Уэйт, само собой разумеется, не пожалел трудов, продолжали раздаваться такие восторженные приветственные клики, что леди О'Дауд и полковник вышли на балкон и выпили за здоровье своих соотечественников по бокалу лучшего уйэтовского кларета".

On a second occasion Jos read a brief announcement--Major Dobbin had joined the --th regiment at Chatham; and subsequently he promulgated accounts of the presentations at the Drawing-room of Colonel Sir Michael O'Dowd, K.C.B., Lady O'Dowd (by Mrs. Malloy Malony of Ballymalony), and Miss Glorvina O'Dowd (by Lady O'Dowd).