Портрет Дориана Грея [англ. и рус. параллельные тексты]

"I remember it!

-- Помню!

Oh, how well I remember it!

Ох, как хорошо я это помню!

No! the thing is impossible.

Но не может быть...Нет, это ваша фантазия.

The room is damp. Mildew has got into the canvas.

Портрет стоит в сырой комнате, и в полотно проникла плесень.

The paints I used had some wretched mineral poison in them.

Или, может быть, в красках, которыми я писал, оказалось какое-то едкое минеральное вещество...

I tell you the thing is impossible."

Да, да! А то, что вы вообразили, невозможно.

"Ah, what is impossible?" murmured the young man, going over to the window, and leaning his forehead against the cold, mist-stained glass.

-- Ах, разве есть в мире что-нибудь невозможное? -- пробормотал Дориан, подойдя к окну и припав лбом к холодному запотевшему стеклу.

"You told me you had destroyed it."

-- Вы же говорили мне, что уничтожили портрет!

"I was wrong.

-- Это неправда.

It has destroyed me."

Он уничтожил меня.

"I don't believe it is my picture."

-- Не могу поверить, что это моя картина.

"Can't you see your ideal in it?" said Dorian, bitterly.

-- А разве вы не узнаете в ней свой идеал? -спросил Дориан с горечью.

"My ideal, as you call it...."

-- Мой идеал, как вы это называете...

"As you called it."

-- Нет, это вы меня так называли!

"There was nothing evil in it, nothing shameful.

-- Так что же? Тут не было ничего дурного, и я не стыжусь этого.

You were to me such an ideal as I shall never meet again.

Я видел в вас идеал, какого никогда больше не встречу в жизни.

This is the face of a satyr."

А это -- лицо сатира.

"It is the face of my soul."

-- Это -- лицо моей души.

"Christ! what a thing I must have worshipped!

-- Боже, чему я поклонялся!

It has the eyes of a devil."

У него глаза дьявола!..

"Each of us has Heaven and Hell in him, Basil," cried Dorian, with a wild gesture of despair.

-- Каждый из нас носит в себе и ад и небо, Бэзил! -- воскликнул Дориан в бурном порыве отчаяния.

Hallward turned again to the portrait, and gazed at it.

Холлуорд снова повернулся к портрету и долго смотрел па него.

"My God! if it is true," he exclaimed, "and this is what you have done with your life, why, you must be worse even than those who talk against you fancy you to be!"

-- Так вот что вы сделали со своей жизнью! Боже, если это правда, то вы, наверное, еще хуже, чем думают ваши враги!

He held the light up again to the canvas, and examined it.

Он поднес свечу к портрету и стал внимательно его рассматривать.

The surface seemed to be quite undisturbed, and as he had left it.

Полотно на вид было нетронуто, осталось таким, каким вышло из его рук.

It was from within, apparently, that the foulness and horror had come.

Очевидно, ужасная порча проникла изнутри.

Through some strange quickening of inner life the leprosies of sin were slowly eating the thing away.

Под влиянием какой-то неестественно напряженной скрытой жизни портрета проказа порока постепенно разъедала его.

The rotting of a corpse in a watery grave was not so fearful.

Это было страшнее, чем разложение тела в сырой могиле.

His hand shook, and the candle fell from its socket on the floor, and lay there sputtering.

Рука Холлуорда так тряслась, что свеча выпала из подсвечника и потрескивала на полу.

He placed his foot on it and put it out. Then he flung himself into the rickety chair that was standing by the table and buried his face in his hands.

Он потушил ее каблуком и, тяжело опустившись на расшатанный стул, стоявший у стола, закрыл лицо руками.

"Good God, Dorian, what a lesson! what an awful lesson!"

-- Дориан, Дориан, какой урок, какой страшный урок!

There was no answer, but he could hear the young man sobbing at the window.

Ответа не было, от окна донеслись только рыдания Дориана.

"Pray, Dorian, pray," he murmured.

-- Молитесь, Дориан, молитесь!

"What is it that one was taught to say in one's boyhood?

Как это нас учили молиться в детстве?

'Lead us not into temptation.

"Не введи нас во искушение...

Forgive us our sins.

Отпусти нам грехи наши...

Wash away our iniquities.'

Очисти нас от скверны..."

Let us say that together.

Помолимся вместе!

The prayer of your pride has been answered.

Молитва, подсказанная вам тщеславием, была услышана.

The prayer of your repentance will be answered also.

Будет услышана и молитва раскаяния.

I worshipped you too much. I am punished for it.

Я слишком боготворил вас -- и за это наказан.

You worshipped yourself too much.

Вы тоже слишком любили себя.

We are both punished."

Оба мы наказаны.

Dorian Gray turned slowly around, and looked at him with tear-dimmed eyes.

Дориан медленно обернулся к Холлуорду и посмотрел на него полными слез глазами.

"It is too late, Basil," he faltered.

-- Поздно молиться, Бэзил, -- с трудом выговорил он.

"It is never too late, Dorian.

-- Нет, никогда не поздно, Дориан.

Let us kneel down and try if we cannot remember a prayer.

Станем на колени и постараемся припомнить слова какой-нибудь молитвы...

Isn't there a verse somewhere,

Кажется, в Писании где-то сказано:

'Though your sins be as scarlet; yet I will make them as white as snow'?"

"Хотя бы грехи ваши были как кровь, я сделаю их белыми как снег".

"Those words mean nothing to me now."

-- Теперь это для меня уже пустые слова.

"Hush! don't say that.

-- Молчите, не надо так говорить!

You have done enough evil in your life.

Вы и без того достаточно нагрешили в жизни.

My God! don't you see that accursed thing leering at us?"

О господи, разве вы не видите, как этот проклятый портрет подмигивает нам?

Dorian Gray glanced at the picture, and suddenly an uncontrollable feeling of hatred for Basil Hallward came over him, as though it had been suggested to him by the image on the canvas, whispered into his ear by those grinning lips.

Дориан взглянул на портрет -- и вдруг в нем вспыхнула неукротимая злоба против Бэзила Холлуорда, словно внушенная тем Дорианом на портрете, нашептанная его усмехающимися губами.

The mad passions of a hunted animal stirred within him, and he loathed the man who was seated at the table, more than in his whole life he had ever loathed anything.

В нем проснулось бешенство загнанного зверя, и в эту минуту он ненавидел человека, сидевшего у стола, так, как никогда никого в жизни.

He glanced wildly around.

Он блуждающим взглядом окинул комнату.

Something glimmered on the top of the painted chest that faced him. His eye fell on it.

На раскрашенной крышке стоявшего неподалеку сундука что-то блеснуло и привлекло его внимание.

He knew what it was. It was a knife that he had brought up, some days before, to cut a piece of cord, and had forgotten to take away with him.

Он сразу сообразил, что это нож, он сам принес его сюда несколько дней назад, чтобы обрезать веревку, и позабыл унести.

He moved slowly towards it, passing Hallward as he did so.

Обходя стол, Дориан медленно направился к сундуку.

As soon as he got behind him, he seized it, and turned round.

Очутившись за спиной Холлуорда, он схватил нож и повернулся.

Hallward stirred in his chair as if he was going to rise.

Холлуорд сделал движение, словно собираясь встать.

He rushed at him, and dug the knife into the great vein that is behind the ear, crushing the man's head down on the table, and stabbing again and again.

В тот же миг Дориан подскочил к нему, вонзил ему нож в артерию за ухом и, прижав голову Бэзила к столу, стал наносить удар за ударом.

There was a stifled groan, and the horrible sound of someone choking with blood.

Раздался глухой стон и ужасный хрип человека, захлебывающегося кровью.

Three times the outstretched arms shot up convulsively, waving grotesque stiff-fingered hands in the air.

Три раза судорожно взметнулись протянутые вперед руки, странно двигая в воздухе скрюченными пальцами.

He stabbed him twice more, but the man did not move.

До 182 риан еще дважды всадил нож... Холлуорд больше не шевелился.

Something began to trickle on the floor.

Что-то капало на пол.

He waited for a moment, still pressing the head down.

Дориан подождал минуту, все еще прижимая голову убитого к столу.

Then he threw the knife on the table, and listened.

Потом бросил нож и прислушался.

He could hear nothing but the drip, drip on the threadbare carpet.

Нигде ни звука, только шелест капель, падающих на вытертый ковер.

He opened the door and went out on the landing.

Дориан открыл дверь и вышел на площадку.

The house was absolutely quiet.

В доме царила глубокая тишина.

No one was about.

Видно, все спали.

For a few seconds he stood bending over the balustrade, and peering down into the black seething well of darkness.

Несколько секунд он стоял, перегнувшись через перила, и смотрел вниз, пытаясь что-нибудь различить в черном колодце мрака.

Then he took out the key and returned to the room, locking himself in as he did so.

Потом вынул ключ из замка и, вернувшись в комнату, запер дверь изнутри.

The thing was still seated in the chair, straining over the table with bowed head, and humped back, and long fantastic arms.

Мертвец попрежнему сидел, согнувшись и упав головой на стол; его неестественно вытянутые руки казались очень длинными.

Had it not been for the red jagged tear in the neck, and the clotted black pool that was slowly widening on the table, one would have said that the man was simply asleep.

Если бы не красная рваная рана на затылке и медленно разливавшаяся по столу темная лужа, можно было бы подумать, что человек просто заснул.

How quickly it had all been done!

Как быстро все свершилось!

He felt strangely calm, and, walking over to the window, opened it, and stepped out on the balcony.

Дориан был странно спокоен. Он открыл окно, вышел на балкон.

The wind had blown the fog away, and the sky was like a monstrous peacock's tail, starred with myriads of golden eyes.

Ветер разогнал туман, и небо было похоже на огромный павлиний хвост, усеянный мириадами золотых глаз.

He looked down, and saw the policeman going his rounds and flashing the long beam of his lantern on the doors of the silent houses.

Внизу, на улице, Дориан увидел полисмена, который обходил участок, направляя длинный луч своего фонаря на двери спящих домов.

The crimson spot of a prowling hansom gleamed at the corner, and then vanished.

На углу мелькнул и скрылся красный свет проезжавшего кеба.

A woman in a fluttering shawl was creeping slowly by the railings, staggering as she went. Now and then she stopped, and peered back.

Какая-то женщина, пошатываясь, медленно брела вдоль решетки сквера, и ветер трепал шаль на ее плечах.

Once, she began to sing in a hoarse voice. The policeman strolled over and said something to her.

По временам она останавливалась, оглядывалась, а раз даже запела хриплым голосом, и тогда полисмен, подойдя, что-то сказал ей.

She stumbled away, laughing. A bitter blast swept across the Square.

Она засмеялась и нетвердыми шагами поплелась дальше.

The gas-lamps flickered, and became blue, and the leafless trees shook their black iron branches to and fro.

Налетел резкий ветер, газовые фонари на площади замигали синим пламенем, а голые деревья закачали черными, как чугун, сучьями.

He shivered, and went back, closing the window behind him.

Дрожа от холода, Дориан вернулся с балкона в комнату и закрыл окно.

Having reached the door, he turned the key, and opened it.

Подойдя к двери на лестницу, он отпер ее.

He did not even glance at the murdered man.

На убитого он даже не взглянул.

He felt that the secret of the whole thing was not to realise the situation.

Он инстинктивно понимал, что главное теперь -- не думать о случившемся.

The friend who had painted the fatal portrait to which all his misery had been due, had gone out of his life.

Друг, написавший роковой портрет, виновник всех его несчастий, ушел из его жизни.

That was enough.

Вот и все.

Then he remembered the lamp.

Выходя, Дориан вспомнил о лампе.

It was a rather curious one of Moorish workmanship, made of dull silver inlaid with arabesques of burnished steel, and studded with coarse turquoises.

Это была довольно редкая вещь мавританской работы, из темного серебра, инкрустированная арабесками вороненой стали и усаженная крупной бирюзой.

Perhaps it might be missed by his servant, and questions would be asked.

Ее исчезновение из библиотеки могло быть замечено лакеем, вызвать вопросы...

He hesitated for a moment, then he turned back and took it from the table.

Дориан на миг остановился в нерешительности, затем вернулся и взял лампу со стола.

He could not help seeing the dead thing.

При этом он невольно посмотрел на труп.

How still it was!

Как он неподвижен!

How horribly white the long hands looked!

Как страшна мертвенная белизна его длинных рук!

It was like a dreadful wax image.