Рубин

Он обнял её вот так, со спины, прижимая к своему телу и нагнулся, прикасаясь к её волосам. Его рука соскользнула с плеча и прошлась по её солнечному сплетению, пальцы слегка коснулись груди. Ток прошёлся по коже, а пальцы Теодора снова побежали, проводя неведомую дорожку, и поднялись к шее. Коснувшись большим пальцем её подбородка, он очертил его и рука замерла.

— А какая у тебя ассоциация с Францией?

Гермиона улыбнулась.

— Однажды я плакала и думала, что никто не знает, никто, кроме Гарри. Он поддерживал меня, молча был рядом, но знал кто-то ещё. Этот тайный друг прислал мне открытку, подложил её в учебник по маггловедению. Открытка с набережной Довиль. Кто-то написал красивым почерком «Всё будет хорошо». Удивительно, знал ли тот человек, что однажды я окажусь на этом пляже и в этот момент у меня действительно всё будет хорошо.

— Он не знал, — тихо сказал Теодор. — А пойдём искупаемся в море. Оно необычайное тёплое. Я не думаю, что тебе нужен купальник. Я всё уже видел, — шёпотом произнес он.

— Я так и знала!

Его бархатный смех разливался в ней подобно музыке и, поддаваясь этой мелодичности, она вторила ему.

— Ну же, пойдём, — и Гермиона сделала шаг вперёд, разрывая их объятия.

Она шла вперёд и слышала, как он идёт за ней. На ходу она сняла туфли и почувствовала, как он их перехватил. Девушка развернулась и, сделав несколько разворотов, словно кружась, засмеялась и побежала вперёд, играя с ветром, вдыхая морской запах и наслаждаясь этим днём, часом и этими самыми нежными секундами в её жизни.

Гермиона остановилась. Ещё немного и вода накроет пальцы её ног. Гермиона одной рукой приподняла своё платье и продолжала вглядываться в водную гладь, поглощённую ночью. После сделала несколько шагов назад, от воды, словно передумав с ней соприкасается.

Вода играла в свете луны, отдавая чарующими бликами. Гермиона не слышала за спиной его шагов, лишь ветер.

Но ей всё ещё хотелось погрузиться в воду вот так, в вечернем платье, но она не привыкла поддаваться эмоциям и уже хотела развернуться, чтобы раздеться. Но и порыв купаться в воде полностью обнажённой казался ей уже не таким заманчивым и, растерявшись, она всё-таки развернулась и столкнулась с ним.

Он был полностью обнажён и если бы она опустила свой взгляд, то смогла бы убедиться, что полностью. Но она не смела, Гермиона просто замерла, как ящерица в своём мерцающем чешуйчатом платье.

Он коснулся бретелек платья, приспуская их и оставляя после прикосновений пальцами странную пульсацию под кожей, вызывающую отклик в каждом уголке тела Гермионы.

Теодор обнял ее за плечи и, прижав к себе, коснулся её спины. Он нашёл спрятанную молнию и, расстегнув её, медленно стянул платье.

Теодор присел, спустив его практически до бёдер, и оно упало вниз к ногам. Он обхватил её ноги и, придвинув к себе, коснулся носом её живота. Гермиона даже не дрогнула, но внутри неё что-то просыпалось, подобно вулкану, который тысячу лет был в спячке. А потом он резко поднялся и сделал шаг назад, ещё шаг и, протянув руку Гермионе, улыбнулся.

Она вышла из струящегося, тёплого от её тела зелёного шёлка и почувствовала, как морской ветер играет с её телом, словно облизывая её. И то ли от прохлады, то ли от настойчивого взгляда, она прикрыла свою грудь, скрестив руки и коснувшись своими пальцами шеи.

Её грудь была обнажена, а она всё ещё оставалась в единственном кусочке ткани. Это тонкое кружево, которое скрывало ещё то, что он не видел. И тут она почувствовала рукой, что запястьем прикасается к холодному камню. Она потянула ладонь вниз и, нащупав колье, сжала его пальцами.

— Мне нужно его куда-то убрать. Я же не могу…

— Не нужно, — он сделал несколько шагов вперёд и, оказавшись рядом, сжал её руку вместе с рубином.

Теодор шагнул вперёд, наступая на неё.

— Идём, Гермиона. Ну же…

Шаг, ещё шаг. Девушка пятилась назад, а он шёл на неё, продолжая всё также сжимать её руку с драгоценным рубином.

Ещё несколько шагов и она почувствовала, как волна ласкает её ноги, её взгляд был прикован к нему и она уже не различала его цвета глаз, словно они стали чёрными, как эта вода в ночи. Гермиона старалась не прервать зрительный контакт, ей было страшно опустить взгляд и посмотреть на полностью обнажённого мужчину, к которому её невероятно тянуло и она знала, что после этого пути назад не будет.

Но она даже не догадывалась, что дорога уже избрана. Дорога, по которой она пойдёт с человеком, который был для неë всем миром, оставалось всего лишь сделать несколько шагов…

Они погружались в воду медленно, он делал шаг вперёд, а она шаг назад, продолжая держаться друг за друга и за этот камень, словно он был символом чего-то, что происходило между ними.

Гермиона остановилась, когда её бёдра полностью погрузились в воду и он сделал пару недостающих шагов, чтобы её тело соприкоснулось с его.

Наконец, он разжал свою ладонь и его рука скользила по её шее, к её лицу. Он касался щеки, скулы и волос, а когда его ладонь практически погладила её по голове, Теодор слегка толкнул её на себя, немного сжал волосы, так, чтобы не причинить ей боли.

Она прижалась к нему настолько сильно, что чувствовала его пульсацию, ощущала его плоть. Это ощущение сработало как ручник какого-то механизма и Гермиона начала растворяться в нём, как в этом ласковом море.

— Знаешь, — его голос звучал в такт волнам, словно мелодия, звучащая и уносимая ветром, — считается, что рубины это дети солнца. Когда я увидел этот камень в каталоге, я вспомнил о тебе. И по счастливой случайности ты сама пришла ко мне в кабинет. Тем утром я смотрел каталог того самого аукциона и увидел это колье. Это был редкий рубин и он был слишком прекрасен для того, чтобы быть в моей коллекции. Я лишь задумался, но ничего не решил. Но когда я вошёл в кабинет и увидел тебя, то я был действительно удивлён твоему появлению и сразу понял причину. Твой отдел узнал о моей маленькой тайне и о моих бесчисленных друзьях. Я ничего не планировал, не продумывал наш разговор. Всё получилось так, как получилось. Я захотел попробовать, просто почувствовал что-то зарождающееся. Я не думал, что ты придёшь. И вот когда ты убежала из моего дома, то я знал, что хочу купить этот камень и был готов заплатить за это баснословные деньги. Это колье поистине принадлежит тебе, ведь ты, Гермиона, и есть ребёнок солнца. Я хочу, чтобы ты оставалась такой, но только не бойся ничего, потому что страхи затягивают во тьму. А твоему сердцу место среди света. Сияй, Гермиона Грейнджер, слышишь? И никогда не гасни, — и после всех этих слов он поцеловал еë.

Наконец, его губы прикоснулись к её и она ответила ему нежно, робко, лишь слегка приоткрывая рот и играя с его губами. Она неуверенно коснулась его спины и её руки, словно тонкие стебли оплели его, а пальцы рисовали невиданные картины.

Он вжался в неё сильнее и почувствовал, как она немного вздрогнула от ощущения его тела, от его сильного желания, но не отстранилась.

Теодор усилил поцелуй, ему хотелось больше, хотелось обладать ею прямо здесь, прямо сейчас. Но он знал, что она достойна любого времени и он будет ждать, пока она будет готова.

Теодор почувствовал, как она остановила поцелуй и покинула его объятия, с каждым шагом становилась всё дальше от него и уходила всё глубже в море. Вот вода уже закрыла её грудь, вот волны ласкают её шею и она поплыла, обнажённая и прекрасная в тёмную воду, освещенную лунным светом.

— Я люблю тебя, Гермиона, — он произнес это тихо.

Его русалка не услышала его слов, которые смешались с волнами и ветром.

— Я люблю тебя, — повторил он и нырнул под воду, навстречу к своей мечте.

Комментарий к Часть 9 - «Ещё один шаг»

Это история о любви и о том, что нужно делать шаг навстречу. Гермиона шаг за шагом приближалась к нему, но если бы не он, то ничего этого не случилось. Поэтому для любви нужны двое, кто-то раскрывает, а кто-то раскрывается.

От всего сердца, с любовью, Ваша Ли❤.

P. S. Впереди ещё эпилог.

========== Эпилог ==========

Гермиона и Теодор прогуливались по набережной, которая стала для них отправной точкой.

С тех пор как они были впервые вместе на этом пляже, прошло почти четыре года, а их отношения не изменились, только стали крепче. И то хрупкое, что было между ними, оба берегли как редкий и ценный дар.

— Я рада, что мы снова здесь вдвоём. Это место действует на меня опьяняюще, — Гермиона улыбнулась и почувствовала, как Теодор крепко сжал её ладонь.

—Довиль — эта ассоциация навсегда, не так ли?

Она улыбнулась и знала: он понимает её без слов. Даже их разговоры были часто непонятны для других, но значимы друг для друга. Каждое слово являлось какой-то ассоциацией, механизмом для чего-то и каждый из них знал кодовые слова. Слова, которые влияли друг на друга.

— Завтра нужно возвращаться в Лондон, много работы. И у тебя несколько проектов, которые…

— О, не нужно про это. Я не хочу об этом думать. Желание только дышать этим воздухом и не думать о Министерстве, пожалуйста, Тео, — прошептала она.

Середина сентября была похожа на летний период, совершенно ничем не отличалась, если только цифрами на календаре. Во Франции в этот период было бархатное лето. И несмотря на то, что в Лондоне ещё не наступил период дождей, французского тепла в это время там быть не могло. Бархатная осень Англии и Франции кардинально отличалась. К тому же английские туманы, которые так не любила Гермиона, именно в сентябре начинали своё нашествие. А здесь была ясность, точно такая же, которая поселилась у Гермионы на сердце с того самого дня, когда она поняла, что мужчина, который сделал шаг к ней навстречу, тот самый, которого она даже не знала, что ждала.

Каждый из них наслаждался этим днём. И эта долгая прогулка по городу, в котором они сблизились, в котором узнали и познали друг друга, была для них счастливым моментом и тёплым воспоминанием, снова воплощённым.

Гермиона резко остановилась и обняла Теодора. А он знал, что её прилив нежности бывает внезапным, резким, словно перемены погоды. В один момент она начинает обнимать его, целовать и тянется для близости, а потом, словно ни с того ни с сего, просыпается Грейнджер, которая много читает, работает и постоянно всё контролирует, не замечая ничего вокруг, но стоит только подождать, как она снова потянется за очередным поцелуем. А он умеет ждать, тихо, ни о чём не прося, просто находясь рядом. Всегда.

Гермиона приподнялась на носочках и коснулась носом его подбородка, её пальцы пробежали по его торсу и, дойдя до шеи, нежно обвили её.

Резко девушка отпрянула и, всё так же приподымаясь на носочках, заглянула за его плечо. Потом она посмотрела в сторону пляжных кабин.

Теодор видел её растерянность, беглый взгляд и он знал, когда она становится такая. Только в тот момент,когда она чего-то боится. И она пытается найти ту самую броню, в которую пряталась все эти годы и с тех пор, как он её забрал под своё крыло, она сбросила её. Но бывают моменты, когда ей кажется, что она уязвима. С тех пор он стал её личной бронёй, защищая, охраняя и не давая в обиду. Он знал, что страх, который когда-то поселился в ней, имеет свои отголоски. И самое главное правило - никогда не напоминать о том, что было когда-то.