Рубин

— Уровень шестой.

Отдел магического транспорта.

Гермиона прошла снова тот же путь, но больше не тратила время на разглядывание табличек. Девушка шла к единственной, необходимой двери. Но как только она коснулась ручки, то услышала шаги за спиной и, одëрнув руку, обернулась.

К ней навстречу шла высокая, худощавая девушка неопределённого возраста. Её тонкие волосы были зачёсаны в строгий, высокий пучок, а очки в массивной, тёмной оправе придавали ей строгий, и довольно скучный вид.

— Гермиона Грейнджер, верно? — достаточно высокий голос. — У меня кое-что для вас есть, — и девушка лёгким движением дотронулась до Гермиона, и слегка надавив на плечо, тем самым давая понять, что бы Гермиона отодвинулась.

Эта девушка с высоким пучком, достав палочку, произнесла заклинание, и дверь открылась. Они вместе вошли в тот самый кабинет, с витражными окнами, на которых была нарисована русалка.

— В прошлый раз, дверь была не заперта, — не зная зачем произнесла Гермиона.

Сотрудница подошла к столу и, открыв один из ящиков, достала конверт.

— Да, всё верно. В прошлый раз Мистер Нотт был на месте, а когда он в отпуске, то никто в его кабинет не заходит. Если только в экстренных случаях. А вот сегодня это скорее исключение. Мистер Нотт сказал, что, если Мисс Грейнджер придёт, нужно будет отдать ей это письмо

— А если бы я не пришла?

Девушка натянуто улыбнулась.

— А если бы вы не пришли, то письмо не получили бы. Таковы были распоряжения. Думаю, что теперь нам стоит покинуть кабинет мистера Нотта до его возвращения.

Гермиона кивнула и приняла конверт. Обе девушки вышли и Гермиона уже не обращала внимания на девушку, которая достала палочку и произносила заклинание. Она подошла к тому самому окну, и, оперевшись локтями о пыльный подоконник, развернула конверт.

— Здравствуй Грейнджер. Если ты читаешь это письмо, то значит всё-таки пришла. А если ты пришла, то значит я не ошибся. Я ухожу в отпуск, потому что всем нам нужен отдых, и порой это нужно делать чаще, чем нам кажется. Мы не мётлы, Грейнджер, мы не можем летать постоянно. Нам нужен отдых и положительные эмоции. И я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты не предприняла никаких действий. Домовые эльфы, тебе за них не нужно бороться, их нужно просто принимать такими. А то, что они не принимают твои законы, то нужно просто с этим смириться. У каждого своё место. А что касается нас, то в конверте ты найдёшь порт ключ, и он перенесёт тебя в один маленький французский городок. Всего три дня, Грейнджер, и, возможно, тебе пойдёт поездка на пользу. И не нужно задавать вопросы - почему, с чего, зачем? Ты и сама знаешь, почему.

Теодор Нотт.

Гермиона перечитала это письмо ровно семь раз, и больше всего она запомнила фразу “а что касается нас”, и вот от этого огромные мурашки побежали по самой спине, поднимаясь к шее и растворяясь где-то там, в районе роста волос, словно проникая внутрь и отравляя её мозг.

Это странное «нас» разнеслось по всему организму Гермионы и поразило её, словно яд.

А может быть, это наоборот противоядие и она оживает, как после летаргического сна, в который она впала после войны.

«— Всего три дня, наверное, мне стоит узнать, что же такое отпуск,» — произнесла вслух Гермиона и, прижав конверт к груди, пошла в сторону лифта.

***

Гермиона вошла в просторную комнату: панорамные окна, белая деревянная мебель с синей обшивкой. Нежные оттенки голубого с доминированием серебра, и всё это напоминало уютный зимний вечер, сказку, в которую Гермиона уже давно не верила.

А за окном была тёплая Франция, цветущая и вечно влюблённая в саму себя, в людей и в эту жизнь.

Девушка вдохнула аромат, царивший в этой комнате и почувствовала резкий запах лилий, которые ей нравились с самого детства. Он одурманивал, отравлял и одновременно влюблял в себя и с каждой нотой вызывал глубокое наслаждение.

Гермиона обошла свои временные владения и подошла к огромной кровати с голубыми балдахином. На ней лежала огромная коробка в красном бархате и маленькая записка, сложенная пополам.

Развернув её, Гермиона увидела уже знакомый почерк Теодора.

Жду тебя ровно в семь вечера в ресторане на первом этаже.

Я рад, что ты здесь.

Т. Н.

Гермиона улыбнулась и несмотря на то, что улыбка скорее была нервным движением губ, внутри неё что-то расцветало.

Она протянула руку и, коснувшись пальцами красного бархата, резко сжала ладонь в кулак и поднесла его ко рту. Девушка коснулась зубами костяшек своих пальцев и замерла на какое-то время.

Близкие Гермионы знали бы, что в этот момент она усиленно думает и сильно сомневается. Прикусив кожу, она на секунду ещё задержалась, но всё-таки приняла решение.

Открыв коробку, Гермиона улыбнулась, когда увидела шёлковую тёмно-синюю ткань.

Теодор поиграл цветами, а ведь она была уверена в том, что там будет красное платье и, открывая, она думала, что это достаточно предсказуемо. Но то, что там окажется синяя ткань, её удивило, но к тому же и обрадовало.

Шёлк струился, отдавая холодом.

Она держала это платье и оттенок напоминал ей цвет его глаз. Интересно, думала Гермиона, а он специально так сделал? Выбрал именно это платье, именно такого оттенка, чтобы подчеркнуть своё превосходство. Но эти мысли её не напугали, не рассердили, а напротив, она улыбнулась и ей понравилось это, его лёгкая игра, в которой не было ничего опасного. А ещё ей нравился его вкус и его выбор, но самое главное она знала точно, что ей нравится он сам и сегодня она не даст себе испортить вечер.

Гермиона прижала платье к груди и закрыла глаза, искренне улыбаясь без натяжки, как в детстве, когда мама покупала ей новую книгу, ведь это было погружение в какую-то новую историю. А сегодня главная героиня этой история была она.

***

Гермиона спускалась по лестнице и уже видела, что там внизу стоит он, у подножья.

Теодор был безупречен, тёмно-синий костюм, голубая рубашка и Гермиона заметила, что он был слишком высок, словно струна арфы — тонкая, длинная, прочная. И она не знала, почему сравнивала его с музыкальным инструментом. Но было в нём что-то такое, подобно музыки для неё и воздействовал он точно так же. Словно был мелодией для её души.

Ей оставалось буквально две ступеньки, когда он протянул ладонь и улыбнулся. Гермиона вложила свою руку в его, такую тёплую и сильную.

Она сделала ещё два шага и оказалась практически в его объятиях, своей свободной ладонью девушка прислонилась к его груди и почувствовала биение его сердца, удары которого словно упирались в её ладонь.

— Ты прекрасна, и я знал, что синий тебе подходит. А как думаешь ты?

— Я люблю синий! Это цвет ночного неба, космоса, океана…

— Вечности.

— Да, цвет вечности, —повторила девушка.

Он коснулся рукой её талии и приподнял, она почувствовала, что отрывается от пола, головокружение и потеря равновесия напугали её, но девушка снова ощутила ногами пол и, вскинув голову, вцепилась взглядом в его лицо.

— Всё хорошо, пойдём. И когда же ты перестанешь бояться?

Не нужно делать что-то, не предупредив, подумала Гермиона, но говорить этого не стала. Она понимала, что это глупо. Никто не будет её предупреждать о моментах близости.

Подумав об этом, она ещё больше испугалась, моменты близости — эти слова прозвучали для неё, как гром в её же собственной голове и, подняв плечи, словно пытаясь втянуть свою голову, девушка снова протянула ему свою ладонь и, перехватив её, они пошли вперёд.

Музыка зачаровывала, заставляла мысли изменить свой ход и она непременно должна была расслаблять. И Гермионе хотелось этого, но все её движения были по-прежнему неловкими.

— Маггловская гостиница, ресторан, Теодор, ты простой человек, а я обычная девушка, — шепотом произнесла Гермиона.

— Не совсем обычная, и уж точно не простой. Этот французский курорт дорогое удовольствие среди магглов. Я бы сказал, он для избранных, — полушëпотом ответил он.

Гермиона закатила глаза.

— Ведь мы оба знаем, что мы волшебники и я благодарна, что ты выбрал место вдали от общества таких, как мы, и самое главное - вдалеке от Лондона.

Теодор кивнул и приложил указательный палец к губам.

Стол был накрыт, и девушка обратила внимание на бутылку вина и два изящных бокала.

Вскоре им подали петуха в вине, рататуй и что-то ещё. Для неё это было не важно.

Девушка погрузилась в звуки музыки, исчезла в мгновении. Она не хотела ни о чём думать. Просто сидела и смотрела на него, как он разговаривает с официантом, как наполняет бокалы, как неловко расслабил галстук на своей шее, как чуть позже взял приборы и как он посмотрел на неё.

Гермиона находилась словно за стеклом, видела, слышала, но не могла дотронуться, прикоснуться и что-то изменить, и ей так казалось до тех пор, пока его голос не разбил это стекло на мелкие кусочки.

— Знаешь, в тот день, когда ты ушла, я был огорчён, но для меня это было ожидаемо. Я знал с самого начала, что ты не останешься, но я должен был попробовать, — он пригубил вино и Гермиона, проследив за его действием, смутилась и наконец-то отвела взгляд. — Знаешь, это нормально - бояться людей, у тебя была сложная жизнь, наполненная опасностью, и ты видела потери, ту боль, которую ты приняла на себя, невозможно забыть, но знаешь, всё проходит. Практически всё.

Гермиона кивнула и взяла бокал, рука немного дрожала и чтобы не показать своё волнение, она быстро пригубила вино. Красная жидкость обожгла её горло, но прошло всего несколько секунд, как, разлившись внутри, она принесла тепло, и, прикрыв глаза, девушка сделала ещё один глоток.

— Я не знала, что ты говоришь по-французски, — произнесла она, поставив бокал. — В прошлый раз, ты предпочёл тайскую кухню и я подумала, что тебе близка подобная культура, а сегодня это Франция?

— Вот ещё одна твоя ошибка. Разве человек не может быть разносторонним? И ему не может нравиться несколько стран одновременно, и утром это может быть английская кухня, на обед тайская, а на ужин французская?

— Я не знаю, правда, Теодор. Никогда об этом не думала. Наверное, мы просто очень разные.

— Конечно, безусловно мы разные и в этом наше притяжение.

На последнем слове Гермиона подняла бокал и, не справившись с собой, посмотрела на Теодора и увидела, что его взгляд был прикован к её руке. Он заметил, что она дрожит. Девушка поднесла бокал к губам и залпом выпила всё содержимое.

— Наполни ещё, — уверенно произнесла она.

— Ты отдаёшь себе отчёт о последствиях? Ты же раньше не пила… — но Гермиона перебила его.

— Я и сейчас не пью. Это просто ужин, ты же сам так говорил, а напиток очень даже приятный.

Он улыбнулся и наполнил бокал, который Гермиона снова поднесла к своим губам и, вдохнув аромат вина, опустошила его до дна.

— Ну хорошо, ты прав! В каждом своём слове прав. Я не справилась после войны, не смогла ничего забыть. И в Хогвартс вернулась только чтобы растворится в прошлом после войны, как будто ничего не было, но не получилось. Ничего не получилось, и уже никогда не будет так, как было до. Знаешь, почему? Потому что я выросла и выросла во время войны. Вот так, в один миг. Мои друзья тоже выросли и каждый из них пошёл своей дорогой, и моя первая влюблённость оказалась такой мимолетной, что от неё ничего не осталось. Я попросту не смогла ничего собрать, как будто ничего и не было. И только Министерство было моим домом, я создавала эти проекты, а оказалось, они никому не нужны. Домовые эльфы меня ненавидят. Да, я боюсь людей, боюсь поверить кому-то, боюсь открываться. А ты просто вошёл в мою жизнь и…