Второй шанс в Эдене

– Он глупец. Теперь другое время.

– Нет, время не меняется, но оно порой течет вспять. Вот о чем стоит пожалеть.

– К вечеру я избавлюсь от Фахуда, независимо от того, встанет он на ноги или нет.

Джейн печально улыбнулась.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Как ты думаешь, Ленни сумеет подлечить его раны? Некоторые из них показались мне очень опасными.

– Об этом не беспокойся. Ленни проучился в школе медиков три полных года и только потом решил уехать из Харрисберга. Он не хуже квалифицированного врача. И у него богатый опыт в лечении ран, получаемых в стычках с властями.

– Никак не могу поверить, что вас вынудили уехать.

– Никто в это не верит, пока их самих не коснется беда. Нет, все не так уж и плохо, пока, во всяком случае. Ведь у нас, евреев, богатый опыт гонений – фактически такова вся наша история. Мы видим, во что превращается Харрисберг. И лучше уйти, пока спираль не пошла вниз.

– Куда вы направитесь?

– Скорее всего, в Тасмал. В последнее десятилетие туда уехали многие из наших соплеменников, наплевавшие на квоты Министерства заселения. Мы там почти в большинстве, это новейший из Нью-Иерусалимов.

– Но ведь он на континенте Дайал, не меньше чем в шести тысячах километров отсюда.

Джейн рассмеялась.

– Земля обетованная никогда не ждала нас за ближайшей горой. Это тоже часть нашей истории.

– Мне очень жаль.

– Не жалей. Со мной и остальными все будет в порядке. Мы вовремя сообразили, что пора уезжать. Пострадают упрямцы, те, кто остался.

Аманда окинула взглядом привычную обстановку заднего двора. С тех пор как она помнила себя (совсем маленькой девочкой), местные деревья, медленно покачивающие сейчас ветвями на легком ветерке, подросли метров на пять. Колодезная помпа в восточном углу знакомо постукивала, наполняя водой цистерны. Крыша длинного амбара из красной черепицы еще глубже просела после того, как нынешняя подрезка лозы джойсевайна добавила еще один слой ветвей.

«Разум не одного Блейка закрыт от внешнего мира, – неохотно признала она. – Мне здесь так уютно, что я разделяю его иллюзии. Единственное, что заботит всех, кто живет на ферме, – это сама ферма. Так и было, но до сегодняшнего дня».

– Тебе, пожалуй, надо вернуться в сад, – сказала Джейн. – Яблоки надо собрать, и ничто не должно этому помешать.

– Правильно. – Аманда растерянно посмотрела на дверь кухни. – А ты что собираешься делать?

– Немного приберусь здесь. – Джейн внимательно посмотрела на пятна крови в кузове пикапа. – Возьму шланг и смою следы. Не мешает соблюдать осторожность. Копы из Харрисберга наверняка ищут его, и что случилось с той собакой, нам неизвестно.

Аманда даже не возмутилась подсказкам на тему того, что ей нужно сделать на собственной ферме. Она вернулась в сад и сказала сборщикам, что Блейк обнаружил жертву аварии на дороге и Ленни помогает пострадавшему. Похоже, что они приняли ее объяснение лишь с легким любопытством.

Прошел еще целый час, пока Блейк не подошел к ней и не сказал, что Ленни закончил. Джейн хорошо потрудилась, смывая следы крови с пикапа, припаркованного теперь на обычном месте за воротами. Аманда не увидела даже капель крови на земле у кухонной двери, осталось только большое мокрое пятно. Теперь Джейн развела небольшой костер и старательно поддерживала огонь.

Кухню тоже вычистили – здесь сильно пахло хлоркой. Фахуд сидел у стола на стуле с высокой спинкой. Синий комбинезон сменился выгоревшей зеленой футболкой и черными полотняными шортами – она узнала вещи Блейка. Обе его ноги покрывал слой бледно-желтой пены, подсыхавшей и превращавшейся в плотный каркас.

Ленни молча кивнул ей.

– Он неразговорчив, – сказал Фахуд. – Но отличный медик. Забавно, что он помогает мне. Нас вряд ли можно назвать союзниками.

– Вы оба люди, – ответила Аманда.

– Ах, да. Это верно. Вы пристыдили нас обоих, дорогая леди.

– Что ж, можешь больше этого не бояться. Ты уже в состоянии двигаться, и я бы хотела, чтобы ты нас покинул.

– Конечно. Я и так слишком долго задержался.

– Подожди минутку, – вмешался Блейк. – Аманда, ты еще не слышала, что он мне рассказал.

– И не хочу этого слышать, – устало возразила она.

– Это не о том… ну, чем он занимается. Это о Нью-Балате, о том, какое там общество.

– И что такое с Нью-Балатом? – Она повернулась к Фахуду. – Какой чепухой ты забил ему голову?

– Это не чепуха, – возмутился Блейк. – Это решение наших финансовых проблем.

– У тебя нет финансовых проблем, – отрезала она. – Это мои проблемы. И проблемы фермы. Но не твои. Постарайся это уяснить.

– Ладно! Тогда это решение твоих проблем. И если у тебя имеются проблемы, у меня они тоже есть.

– Постарайся смотреть немного вперед, Блейк. Я вполне справляюсь с делами на ферме, можешь не беспокоиться. Деньги поступают нерегулярно, потому что работа у нас сезонная. С таким порядком я прожила всю свою жизнь. И каждая ферма в округе живет точно так же: мы получаем деньги за урожай, когда он созреет, и стараемся распределить их так, чтобы хватило на весь год. Не стоит ничего менять, потому что какому-то пришельцу это не по нраву. Эта ферма существует восемьдесят лет, и до сих пор мы отлично справлялись. Если что-то работает, не стоит ничего чинить.

– Банки уничтожают тебя своими ссудными процентами. Им наплевать на людей и их семьи. Их интересуют только деньги, и тебе работать до седьмого пота ради их выгоды.

– Ты все слишком упрощаешь. Я каждый год заканчиваю с прибылью. А в этой жизни каждому приходится работать, даже банкирам.

– Но все может быть иначе. Фахуд говорит, что совет Нью-Балата дает субсидии фермерам в своем округе, чтобы они могли купить необходимое оборудование и заплатить рабочим. А их дети за счет округа получают образование, и неплохое. Там нет частных школ для привилегированной элиты.

– Я не сомневаюсь, что совет Нью-Балата тысячами раздает щедрые субсидии. Но здесь, в округе Харрисберг, мы вместо этого берем ссуды в банке. Так что особой разницы нет. Только название. Наши займы поступают из частного сектора, в округе твоего приятеля они оплачиваются штатом. И что дальше?

– Но это справедливее, вот что. Разве ты не видишь?

– Нет.

– Они не зависят от соображений выгоды, от жадности. Вот в чем разница. Их экономическая политика контролируется демократическим путем, а у нас совсем другое дело.

– Сохрани нас бог. Блейк, я еще раз повторяю то же самое. Меня это не интересует. Я не хочу менять наших банкиров на их бюрократов. Я не хочу менять высокие проценты по ссуде на высокие налоги. У нас имеется рынок сбыта фруктов, имеется и приток наличности. Вот все, что нам нужно. Это семейная ферма, и я стремлюсь лишь к тому, чтобы она хорошо работала. Извини, если этого тебе мало. Не нравится – можешь уходить. Кроме того, на случай, если ты не помнишь, мы даже не относимся к округу Нью-Балат.

Блейк торжествующе ухмыльнулся.

– Но могли бы.

– Что?

Фахуд смущенно кашлянул.

– Я просто заметил, что эта ферма расположена на границе. Если бы вы пожелали изменить административное подчинение, в свете реальной политики это вполне возможно.

– Ох, черт.

Ей хотелось упасть на стул и опустить голову на руки. Но это значило показать им обоим свою слабость.

– Видишь? – не унимался Блейк. – Все возможно. Если только захотим, мы можем освободиться.

– Освободиться? Ты сумасшедший или просто не хочешь думать? Это ферма, и ничего более. Мы не агрономический комплекс, не главный экономический ресурс. Просто семейная ферма. Мы выращиваем яблоки, клубнику, груши и персики. Выращиваем и продаем. И это все.

– Продаем коррумпированной системе.

– Я не хочу спорить с тобой, Блейк. Этот вопрос закрыт.

– Но…

– Блейк, – мягко остановил его Фахуд. – Аманда сделала свой выбор. Ты должен уважать его.

Она так удивилась, что ничего не сказала. «Тебе и твоим дружкам я могла бы многое рассказать о свободе выбора», – подумала она. Женщины должны повиноваться своим мужьям и не имеют права голоса.

Блейк, с мрачной решимостью поджав губы, посмотрел на Фахуда, потом снова повернулся к ней.

– Отлично. Ладно. Продолжай жить в прошлом. Но, если ты еще не заметила, жизнь на Нюване меняется. Центральное правительство не вечно будет здесь властвовать. Мне-то известно, что за нынешний урожай ты получишь меньше, чем за прошлогодний. И, как ты думаешь, это беспокоит совет Харрисберга? Ничуть не бывало. Аманда, ты должна шагать в ногу со временем, пора отойти от старой колониальной политики. Только не вздумай жаловаться, когда они обанкротят ферму и продадут ее за гроши.

– На этот счет не беспокойся. – Она повернулась к Фахуду, сумевшему принять несколько смущенный вид. – Тебе пора уходить.

– Вы правы. Я прошу прощения за разногласия, возникшие между такими достойными людьми, как вы. Я никак не хотел причинять лишнего беспокойства.

– Да уж, конечно, – язвительно усмехнулась она.

В дверном проеме появилась Джейн.

– Едут какие-то люди.

– Кто? – спросила Аманда.

– Не знаю. Их четверо, все верхом на лошадях.

– Дерьмо. – Она сердито глянула на Фахуда. – Полиция?

– Сожалею, но это весьма вероятно.

– Отлично. Просто прекрасно.

– Вы всего лишь помогли человеку, который заявил, что упал с лошади. Я уже говорил, так будет лучше. Иначе вас могут обвинить в укрывательстве беглецов.

– Прошу тебя, только не применяй оружие. Здесь мой сын, да и сборщики ни в чем не виноваты.

– Клянусь именем Аллаха милосердного, я этого не сделаю. Вы намерены выдать меня им?

Аманда в нерешительности облизнула губы. Он был слишком горд, чтобы умолять ее, и не опускал голову, хотя лоб заблестел от пота. Блейк впервые за все это время не скрывал своей тревоги, его нахальство словно растаяло под ее взглядом. До него наконец дошло, какими неприятностями грозит его поступок. Этому она могла бы порадоваться, если бы не все остальное.

– Еще не знаю, – сказала она.

Если она не ошибалась насчет занятий Фахуда, ей следовало бы с криком бежать навстречу полицейским. Но… при попустительстве Министерства безопасности в последнее время участились случаи самосуда и расправы, и все во имя подавления и предотвращения беспорядков. Она никогда не переставала верить, что даже преступник заслуживает честного суда.

– Сначала я послушаю, что они скажут. Блейк, уведи его из кухни, они могут увидеть вас со двора.

– Правильно. Холодный погреб?

– Как хочешь.

«Ни во что не впутывайся, подумай о Гае».

Аманда вышла во двор и аккуратно прикрыла за собой нижнюю половину кухонной двери. В распахнутые ворота уже вбежала большая охотничья собака. Аманде потребовалось немало усилий, чтобы снова не юркнуть обратно в кухню. Это существо явно подверглось генной модификации: мощные мышцы плавно перетекали под короткой блестящей черной шерстью. Его предками были, скорее, большие кошки, чем псы.

– Возможно, она обладает сродственной связью, – сказала Джейн. – Не забывай, что в таком случае ее хозяин видит и слышит все, что видит и слышит собака.

Аманда, не доверяя своему голосу, просто кивнула.