Народные сказки о богатырях русского эпоса

2

Огромное большинство иноязычных сказок на былинные сюжеты связано с образом Ильи Муромца. Только у карел и коми встретились сказки, основанные на сюжетах о Добрыне Никитиче, а у карел еще и сказки, отразившие сюжет былины о Дюке Степановиче. Наличие у карел и коми сказок, специально посвященных не только Илье Муромцу, но и другим богатырям, обусловлено, конечно, культурными взаимоотношениями этих народов с русским как раз в местах наиболее интенсивной былинной традиции. В сказках других народностей тоже порой упоминаются и другие богатыри — Добрыня, Алеша Попович, часто Святогор, иногда сказки используют сюжеты об этих богатырях и отдельные эпизоды из былин о них, но всегда увязывают все это с Ильей Муромцем.

Так, в белорусской сказке, записанной С. И. Василенком в 1949 году в Гомельской области, после рассказа о победе Ильи над Соловьем-разбойником следует совсем кратко изложенный эпизод о бое Ильи с неким богатырем (очевидно, чужеземным), вызывавшим киевских богатырей на единоборство. Сперва едут против него один за другим Алеша Попович и Добрыня, и оба погибают. Тогда едет Илья и побеждает богатыря.[173] В этом эпизоде нетрудно увидеть смутное припоминание былин о заставе богатырской и бое Ильи с богатырем-нахвальщиком.

В якутскую сказку об Илье Муромце, сообщенную И. А. Худяковым,[174] вставлен пересказ сюжета «Алеша Попович и Тугарин» (в сказке он именуется «Смерть Тамарович»). Сюжет в основном пересказан традиционно, лишь с некоторыми своеобразными деталями. Например, Смерть Тамарович дважды пытается на пиру убить Алешу — бросает в него сперва меч, затем, после второй насмешки Алеши над его прожорливостью, — стальную шляпу с острыми краями; утром в день поединка Смерть Тамарович взлетает вверх на огромной птице с бумажными крыльями.

Как же увязан этот сюжет о Тугарине с повествованием об Илье Муромце? На пиру, где происходит указанное столкновение, присутствует Илья. После победы Поповича над Смертью Тамаровичем Илья и Алеша братаются и дают друг другу слово помогать один другому. В дальнейшем Илья Муромец вместе с Поповичем одолевают железные и огненные войска, принадлежащие прекрасной царь-девице, на которой Алеша и женится. Илья Муромец гуляет на его свадьбе.

В одной белорусской сказке находим рассказ о встрече Ильи Муромца с «сильным-пресильным» богатырем-пахарем.[175] Они спорят, кто из них сильнее, и неизвестный богатырь предлагает Илье вытащить из земли его сошку. Илье не удается этого сделать, и он признает, что богатырь-пахарь сильнее его. Так, в совершенно переоформленном виде в сказку об Илье Муромце включен центральный эпизод былины о Вольге и Микуле.

Одна из финских сказок[176] заканчивается рассказом о состязании Ильи Муромца и некоего калики в перепрыгивании через камень «спиной вперед» — известный эпизод былины о смерти Василия Буслаева. Также с Ильей связан в одной коми сказке[177] эпизод соперничества Чурилы и Дюка. Характерно, что при полном переосмыслении эпизода сохранился образ чванного задиры Чурилы. Полонив Соловья-разбойника, Илья прибывает в Киев. В это время в церкви идет служба. Илья входит в церковь и становится впереди киевского богатыря Гурины Пленковича. «Крепко разозлился Гурина», — говорится в сказке. На улице он останавливает Илью Муромца и говорит ему: «Почему ты передо мною стал? Меня перед всеми людьми осрамил, я Киев-град охраняю, я здесь главный, а ты впереди меня смел стать». Илья предлагает состязаться, кто кого выше бросит. Гурина совсем не смог поднять Илью. Илья же бросил его высоко, а затем поймал, как мячик. После этого следует сцена свиста Соловья в присутствии киевлян. Гурина Пленкович, как и многие другие, падает без памяти.

Однако такие вкрапления в сказки об Илье Муромце сюжетов других циклов сравнительно редки.

Сюжетный состав нерусских сказок об Илье Муромце и их композиция чрезвычайно разнообразны. Но почти все они начинаются, как и русские сказки, с рассказа об Илье-сидне, об его чудесном исцелении и получении им силы. Почти все включают в эту часть эпизод крестьянской работы Ильи Муромца в помощь родителям в разных версиях (корчевание леса под пашню, косьба, огораживание поля, колка дров) и рассказ о добывании Ильей богатырского коня.

Сюжет былины об исцелении Ильи-сидня — несомненно один из самых популярных и распространенных в национальных сказках, использовавших мотивы русского эпоса. Имеются даже сказки, где только эта, начальная их часть, неизменно включающая традиционные подробности исцеления, помощи родителям и выбора коня, связывает эти сказки с русским эпосом об Илье Муромце, даже если исчезло само имя героя, а далее сказки развертываются уже без опоры на эпос, разрабатывая ряд чисто сказочных эпизодов. Такова, например, латышская сказка о богатыре Илине из собрания Ф. Я. Трейланда.[178] После исцеления и получения богатырской силы Илинь уходит из дому, встречается и борется поочередно с тремя великанами, которых, победив, делает своими работниками, странствует вместе с ними, вызволяет из пещеры подземного царства заключенную там красавицу, убивает ее жестокого отца — старика с большой седой бородой — и поселяется вместе с ней в замке старика. Словами «Там он и поныне живет да поживает, коли не умер» сказка заканчивается. В ней использованы широко известные сказочные ситуации и мотивы — борьба с мужичком с ноготок, обмен «сильной» и «слабой» воды, предательство спутников героя, пытающихся завладеть добытыми им сокровищами и красавицей и др.[179]

Другая, эстонская сказка,[180] тоже использовавшая сюжет об исцелении, развернута далее как авантюрно-героическая сказка. Герой, поступив в слуги к королю, совершает под чужим видом ряд подвигов, но по перевязке, сделанной ему самим королем после его ранения, его узнают. Кончается по-сказочному. Герой женится на королевской дочери и живет с ней счастливо много лет, управляя после смерти короля страной. Само имя героя (Адольф) явно взято из рыцарских авантюрных повестей, хотя в начальной части он изображен крестьянским сыном и припоминания былинного сюжета об исцелении Ильи Муромца совершенно очевидны.

Эпизоды исцеления, добывания коня и оружия на первый взгляд роднят и белорусскую волшебную сказку «Безногi багатыр» с былинами об Илье Муромце.[181] Но сказка безыменна, а перекличка с былиной здесь — лишь в общности мотивов, но не в деталях их разработки. Это случай, когда перекличка может быть объяснена общностью источника — сказками об исцелении сидня, ведь как раз на основе таких сказок возникла и сама былина об исцелении.

Очень интересна одна из эстонских сказок, построенная исключительно на теме исцеления.[182] Некоторые детали в этой сказке (просьба старика-целителя дать ему пить, помощь родителям в чистке покоса и корчевании, чрезмерная сила, которой наделяет героя Яана старик, формула измерения силы — «чтобы я мог стащить небо на землю») побуждают видеть в ней припоминания сюжета об исцелении Ильи Муромца. Но сюжет этот совершенно переосмыслен. Он перестал быть прелюдией к рассказу о подвигах героя и получил самостоятельное значение, выражая определенные крестьянские стремления и интересы. Яан — крестьянин и должен быть здоровым и сильным, чтобы успешно выполнить тяжелую крестьянскую работу. Но старик наделяет его такой силой, что сразу же обнаруживается ее оборотная сторона. Увидя во дворе толстые бревна, которые с большим трудом отец привез для постройки новой избы, Яан, думая, что они привезены для варки каши, ломает их. Но неразумное желание, высказанное Яаном, — «стащить небо на землю» — вызывает уменьшение силы. «И был уже не сильнее, чем всякий другой человек», — говорит сказка. «Он стал теперь работать, научился всему, как и другие, и отец с матерью радовались, что эта большая сила у него пропала».

Другие наиболее часто используемые былинные сюжеты в нерусских сказках о богатырях: победа над Соловьем-разбойником (в одной белорусской сказке — над «негiдным Соколом»),[183] уничтожение Идолища (Обжоры, Прожора, Мироеда), встреча Ильи со Святогором, смерть Святогора и передача им силы Илье — одним словом, те же, что обычно входят и в русские сказки об Илье Муромце. Встречаются в сказках также эпизоды военных столкновений Ильи Муромца с разными чужеземными богатырями, из которых один иногда оказывается его сыном, с вражескими полчищами и т. д. — эпизоды, в которых отразились былины о заставе богатырской, о Калине-царе, о Сокольнике и т. п. В некоторых сказках встречаются припоминания сюжета о ссоре Ильи Муромца с князем Владимиром.

Состав и композиция сказок различны. Рассказов, в которых был бы использован подобно некоторым русским сказкам весь или почти весь цикл былин об Илье Муромце, в национальном фольклоре нет. Чаще всего повествование о подвигах чудесно исцеленного богатыря ограничивается сюжетом о победе над Соловьем-разбойником.

Нередко к нему присоединяется еще рассказ о столкновении с Идолищем или о встрече со Святогором. Последние два сюжета следуют иногда каждый в отдельности за рассказом об исцелении или оба вместе с сюжетом об исцелении образуют сказку. Таким образом, преобладает тип сказки, отразившей два или три сюжета. Сказки, в которых отражены четыре сюжета, редки. Думается, что это некоторое отличие сказок об Илье Муромце в национальном фольклоре от русских сказок проистекает от того, что на русские сказки в большей мере, чем на сказки других народов, оказывала непосредственное влияние народная книга второй половины XIX и начала XX века, предлагавшая широкому читателю как специально созданные на основе научных сборников своды былин об Илье Муромце,[184] так и сложенные на той же основе сказки о главном герое русского эпоса, о чем была речь в предыдущей главе.

Но, кроме эпизодов явно былинного происхождения, в национальных сказках о богатырях встречаются, как и в русских сказках, эпизоды, перенесенные из волшебных или авантюрных сказок. О том, что встречаются сказки, в которых отражен только сюжет об исцелении, а последующее повествование представляет собой чистейшую волшебную сказку, говорилось выше. Но и сказки, определенно построенные на былинных сюжетах, включают одни в большей, другие в меньшей мере сказочные элементы.

В упомянутой уже белорусской сказке из Гомельской области[185] последний подвиг Ильи Муромца — борьба его с двенадцатиглавым змеем. В одной из украинских сказок, зафиксированной еще в 1860-е годы,[186] тоже имеется эпизод победы над змеем, на этот раз тридцатиголовым, от которого Илья спасает плененную змеем красавицу. В той же сказке используются некоторые мотивы сказаний о Еруслане Лазаревиче: Илья разыскивает того, кто сильнее его, и ту, которая краше встретившейся ему девушки; он возвращает зрение родителям, ослепленным и брошенным в тюрьму; встречает исполинскую голову, из-под нее достает меч, которым можно убить богатыря-чародея. В одну коми сказку[187] включен еще подвиг Ильи Муромца — его бой с Полканом-богатырем, получеловеком-полуконем. После своего поражения Полкан, совсем как в сказании о Бове-королевиче, обещает быть верным слугой Ильи. Конь Ильи Муромца в этой сказке подобно сказочному Сивке-Бурке прибегает к Илье каждый раз по зову; «Сивка-Бурка, Косматушка, явись ко мне!». По-сказочному изображен конь и в одной белорусской сказке.[188] Сделав себе булаву и пику, Илюша вышел в чистое поле и крикнул по-молодецки, свистнул по-казацки: «Каб мой конь сычас тут быў!». Конь прибегает — «бяжыць, земля дрыжыць». Спрашивает: «Чаго, Илюшка, жалаеш?».