Сопряжение. Чернильный маг 5

Надо было действовать. Приковать внимание гостей, чтобы даже самый скучающий из лордов герцогов и прочих пэров не подумал обернуться и посмотреть на псевдо Вику, спрятавшуюся за спинами толпы.

Поэтому без резких движений я опустил руку во внутренний карман и достал карманный блокнот с набросками рисунков.

— В какой уже раз повторяю — я граф Магнус Ермолов! Я Чернильный маг!

С этими словами я раскрыл первую страницу и с листов плотного пергамента сорвалось облако бабочек. И это подействовало! Дамы охнули от красоты и неожиданности. Такой демонстрации оказалось достаточно, чтобы многие аристократы поверили в то, что я тот за кого себя выдаю. Практически все убрали руки с оружия и погасили заряженные магией заклинания. Однако я не собирался останавливаться. Мне нужно было ещё немного их внимания.

Я перевернул страницу и следом из слегка потрепанного блокнота выглянула любопытная мордочка огромного хомяка в кольчуге и шлеме.

— Что вылупились? — на вполне понятном русском вопрошал боевой грызун. — Магнус, чавой-то это они?

— Всё нормально, Балтимор, — ответил я грызуну и представил аристократам своего нарисованного друга.

— Дамы и господа, знакомьтесь, это воинствующий хомяк и мой хороший друг — Балтимор Красивый. Для непонятливых повторю ещё раз: Балтимор не крыса, не джунгарик. Он — воинствующий хомяк из древнего и почитаемого рода.

Я продолжал разглагольствовать, привлекая к себе и другу внимание, а нарисованный рыцарь уже приступил к своему чёрному делу. Вот голова рыцаря выглянула из рамы точно из окна. Вот массивные руки обняли неВику за плечи. Подручный Каина даже не понял, что произошло.

Джераксус аляповато взмахнул клинком, но костяное лезвие не могло убить нарисованного и давно умершего рыцаря. Видать живший столетия назад рыцарь был былинным богатырём, потому как ему потребовалось всего мгновенье, чтобы утащить джарасуса в не мою картину.

Я продолжал разглагольствовать, развлекая толпу дешёвыми фокусами, а сам наблюдал, как всего за пару тактов сердца опаснейший реликтовый монстр превратился в ещё одного персонажа не моей картины.

А когда всё закончилось, я улыбнулся мыслям о том, что не ошибся. Масло на холсте развеяло подменную магию джараксуса. Он сбросил облик Виктории. Перекочевав в образец средневекового искусства, джараксус переволотился вернув животный облик и теперь перед обнажившим меч рыцарем стояла антропоморфная рептилия или человекоподобный дракон.

А я тем временем продолжал. Вернее продолжал Балтимор. Любопытный и воинственный зверёк переговаривался, обсуждая самых ярких представители знати чем вызывал, то умилительные смешки, то нервные подергивания. Особенно в моменты когда по, что уж греха таить, глупости условно разумного существа задевал честь и достоинство родовитых аристо.

— На этом всё, — чувствуя, как растёт градус напряжения, остановил я не в меру болтливого друга. — Спасибо, что заглянул, Балтимор.

— Да я-то что? — надул щёки хомяк. — Мне не сложно. Бывайте, баристократы.

В свойственной ему манере попрощался он и был таков. Растворился, ускакав по листам блокнота.

— Теперь-то вы мне верите? — захлопнув довольно толстую книжицу с рисунками, произнес я.

Ответом мне стало молчание. Долгое и протяжное, но всё же закончившиеся репликой граф Войновича.

— Верим.

Негромко произнес крёстный отец моей девушки.

— Ну вот и славно, — произнёс я и сам обратил внимание на пропажу. — А где Виктория? И где Первый Клинок?