Авантюрист на поводке

ГЛАВА 8. Воробей

– Что ты хотел, Ролан? – спросила Макс, пока старый слуга возился с разогревом плиты.

Печурка чадила, чихала пеплом и вообще вела себя неподобающе. Воспитанные печи, уж понятное дело, не кашляют и не чихают, и вовсе не дымят. Очевидно, опять надо было прочистить дымоход, но Макс в который раз решила отложить вызов трубочиста. Вместо этого она нетерпеливо пощёлкала пальцами, призывая чары очистки. Печка чихнула ещё раз, разбрызгивая щепу и горячие угольки. Дверца вьюшки распахнулась, и оттуда вылетело нечто маленькое, чёрное, отчаянно заметавшееся по кухоньке.

– Воробей, – удивился Ролан.

– Как только забрался? – вторила ему Макс.

– Плохая примета. Надо поскорее выгнать этого негодника.

– Да его еще поди поймай, – Макс взяла в руки посудное полотенце. – Подождём, пока успокоится?

Как в кухне появился ловкач, они и не заметили. Но он появился и мгновенно оценил обстановку. Вытянул руку – и, хотя воробей метался беспорядочно, тут же поймал птичку. Та затрепыхалась в ладони Жерара, а ловкач неожиданно нежно спросил:

– Ну и чего ты, глупый? Зачем забрался в трубу? Дайте-ка сюда полотенце, моя прелесть. Я займусь вашей добычей, а вы, пожалуй, сготовьте что-нибудь посущественней.

– Я не ваша прелесть, – прорычала Макс, но Жерар уже вышел вместе с полотенцем и воробьем.

Совершенно неясно было, для чего заходил – не для того же, чтобы подхватить птаху в спасительные объятия? Макс проводила ловкача недоуменным взглядом.

– А ваш кавалер уже чувствует себя как дома, хотя ему никто и не предлагал, – заметил Ролан. – Я именно о нем и хотел поговорить. Ваши родители уже знают, что вы готовы совершить грехопадение, мадемуазель?

Макс фыркнула. Ей было немного дурно – то ли от перерасхода магии, то ли от голода – и совсем не хотелось отшучиваться. Но она решила пока не говорить Ролану всю правду о том, кто такой Мильфей и зачем пожаловал. Тут лучше быть осторожной – мало ли, вдруг ловкач подслушивает? Или Ролан проболтается кому не следует? Поэтому детектив только сказала:

– Это по просьбе комиссара. Надеюсь, мсье Мильфей тут не задержится. Завтра я возьму у Бланшетта и поставлю на ногу Мильфею «дядю Ноэля», только заговорю немножко по-своему, потому что казённые ни на что толком не годятся. Мне самой не нравится, что у меня одной заботой больше, тем более что сегодня у меня неудачный день. Чтоб этому Жаку не жениться попозже, а?

– Я мог бы помочь? – осведомился Ролан самым сочувственным тоном, на какой только был способен.

– Спасибо, Ролан. Ты и так помогаешь, – Макс погладила старика по руке.

Что ж, печка, наконец-то, раскочегарилась, чугунная плита разогрелась, и слуга поставил на неё большую кастрюлю, а рядом пристроил сковороду.

– Идите развлекайте гостя, мадемуазель. Не то заскучает, – сказал Ролан ворчливо. – Он кажется приличным человеком, но в том-то и подвох!

– Ты людей насквозь видишь, – улыбнулась Макс. – Просто удивительно.

– Удивительно, что вы редко пользуетесь моим даром, – заметил слуга, – хотя жалованье я беру за все услуги разом.

– Действительно, – пробормотала Макс. – Просто раньше у меня был… напарник. А теперь… Слушай, Ролан, а что ты скажешь о вчерашней гостье? О мадам Соврю?

– Она странная, – заявил слуга. – Любит свою свекровь больше мужа. Когда она говорила об Орабель Соврю, её голос подрагивал.

– Ну, любовь к делу не пришьёшь, – привычно пошутила Макс.

– Возможно, она одна из немногих, кто хочет вернуть старушку не столько ради наследства, сколько ради хорошей погоды дома, – пожал плечами Ролан. – Бывает так, что старшая хозяйка в доме – не просто матриарх, но ещё и любимый всеми светоч.

– И всё же в деле замешано именно завещание о наследстве, а не любовь, – гнула своё Макс. – Там, где речь о деньгах, и немалых – там нет места любви.

– Не исключено, что мы оба правы, мадемуазель, – дипломатично заметил слуга, – а теперь идите. Масло сгорит – и тогда луково-шафранный соус придётся выбросить, а я не любитель транжирить и выкидывать продукты.

Ради спасения ужина пришлось покинуть кухню.

В столовой ждал сюрприз: ловкач не стал сидеть смирно, а развёл довольно активную деятельность. Он забрался в старинный прабабушкин буфет, вытащил оттуда лучшие тарелки и столовые приборы. А потом накрыл стол на троих – не забыв постелить старинную скатерть, положить салфетки с ручной вышивкой и поставить бокалы темного стекла с серебряными узорами. Из этих чудесных бокалов в последний раз пили на прабабушкиных похоронах.

– Это… парадное, – только и сумела выговорить Макс на такую наглость. – И вообще, как не совестно лазать по чужим шкафам?

– Это потому, что у меня нет возможности лазать по своим, – любезно ответил Жерар. – Если уж на то пошло, я ведь не просил ни вызволять меня из камеры, ни притаскивать сюда, ни тем более ставить на меня противоугонные чары, как на автомобиль. Вы бы ещё сигнализацию подключили, чтобы она завыла, если я сдвинусь с места!

– Вы мне не нравитесь, Мильфей, – заявила Макс, – и будь на то моя воля – остались бы вы в каталажке. Где вам самое место! А теперь уберите мои вещи обратно в буфет и сядьте смирно, пока вас не попросят что-нибудь сделать.

– Ну вот, – огорчился Жерар. – А вы мне как раз понравились, моя прелесть. Меня вообще обычно все любят.

– Я вам не прелесть. А любят вас только те, кто не знает, что вы жулик, – отрезала Макс. – Где воробей?

– А у вас на него были планы? – спросил Жерар, собирая салфетки в стопку. – Хотели сделать из него ещё одного заключённого?

– Из вас я никого не делаю, вы сами всё сделали, – буркнула Макс.

Тут вошёл Ролан с миской в руках и спросил:

– А где воробей?

– Вы же не думали, что он пойдет в жаркое? – тут же откликнулся Жерар.

Тут Ролан узрел и по достоинству оценил стол, накрытый ловкачом. Он изумлённо вздохнул.

– До чего ж красиво, мадемуазель Максис! Наконец-то вы решили всё это достать. Очень рад, что вы…

– Ролан, – сказала Макс.

– Я даже готов переменить мнение насчет этого молодого человека, раз уж он помогает вам накрывать на стол, мадемуазель! Наконец вы радуете своим поведением покойную Сюзон, мир её благочестивому праху!

– О чем речь? – вполголоса спросил Жерар, но ему не ответили.

– Ролан, это не я вытащила приданое прабабушки из буфета, – решительно выпалила Макс.

– Приданое? О-о-о, – выдохнул ловкач и вдруг прижал одну из салфеток к лицу. – Так я…

– Да, вы! – прорычала Макс. – Между прочим, это была примета! И вы всё испортили!

– Да что за примета-то? – никак не понимал Жерар.

– Моя прабабушка Сюзон меня прокляла, – насупившись, ответила Макс. – То есть, конечно, она хотела как лучше… Но получилось не так чтобы. И не спрашивайте, Мильфей, мне не хочется вас в это посвящать!

Но Ролан так радовался, что его было не остановить:

– У нас всего лишь гитальянская паста с сыром на ужин, и немного холодного мяса, и консервированные овощи… Но я всё же осмелюсь открыть бутылочку Шато де Нилле, которую хранил с рождения этой красавицы.

– Не трудитесь, Ролан. Я мошенник под охраной этой, как вы выразились, красавицы, и между нами ничего не вспыхнуло. Оставьте ваше вино для более подходящей публики, – сказал Жерар невероятно серьёзно. – Я готов убрать всю эту посуду, заменить на другую. Чем вы там пользуетесь в обычных условиях?

– У нас есть вполне добротный фаянс, – неловко сказала Макс.

Ей было больно видеть удручённое выражение на лице своего слуги. Он ведь был уже как родной. Сколько раз, когда она не могла ему платить, он работал за доброе слово? Сколько вообще они вместе пережили, включая смерть прабабушки, переезд бабушки с дедушкой, решивших перебраться в пригород, передачу квартиры в собственность Максис… А также выматывающую работу в полиции и вынужденные простои агентства, когда работы вовсе не было? Это утомляло даже ещё больше. Ролан никогда не унывал, он изобретал блюда порой едва ли не из паутины, собранной в чулане и, кажется, однажды даже своровал дрова. У Макс не было тогда сил ругать старика.

Вот и сейчас! Конечно, хотелось пожурить Ролана, но язык не поворачивался.

– А знаете, давайте оставим как есть. Пока будем накрывать заново – еда остынет, – сказала Макс. – И вино… Где там твоё вино, Ролан? Давайте наплюем сегодня на всё, что напророчила прабабушка Сюзон и просто выпьем вино из этих старинных бокалов. В конце концов, если его хранить бесконечно и ждать какого-то особого случая – оно в конце концов просто скиснет.

Ролан неуверенно обрадовался. А Жерар посмотрел на Макс каким-то особенно пристальным взглядом.

– Вы всё ещё о вине? – спросил он.

И не успела Макс ответить, как сунул ей в руки салфетки и принялся болтать:

– Вернёмся к нашему воробью! Эта прекрасная во всех отношениях птица легко приживается в неволе, но всё же стремится к свободе. Даже если там холод и голод! Поэтому, обтерев его от сажи, я выпустил бедолагу в форточку. Я не знал, что вы хотите пустить его на жаркое, а то ощипал бы птичку…

И секундное впечатление, что Жерар не такой придурок, каким притворяется, тут же исчезло.