Инферно

Я безнадёжно влюблён в тебя…

Его слова прокручивались в моей голове, как неугомонное эхо, отголоски давно забытой легенды. Я пыталась осмыслить его признание, понять слова, но всё это не вязалось с тем, что он сделал сегодня ночью. Наверно, в глубине души я хотела, чтобы его слова оказались правдой, хотела верить, что он неравнодушен ко мне. Вот только теперь я точно знаю, как бы больно это ни было, что его признание не было серьёзным. Он просто от скуки захотел поиграть со мной.

Но зачем тогда было стирать память?

И почему я так много думаю об этом?

Чем больше я проигрываю воспоминание о том вечере в своей голове, тем больше деталей восстанавливается: например, всё то, в чём я призналась ему, когда он внушил мне говорить только правду. Я ведь так сильно не желала признаваться, что каким-то образом умудрялась скрывать свои мысли и чувства даже от самой себя. И как это понимать? Почему я так боюсь взглянуть правде в глаза?

Ладно, да, я жажду наших обменов кровью. Какой ужас. Но это ничего не значит. Просто так работает кровная связь. Это всё из-за неё.

Но что, если дело не только в ней?..

Стук в дверь вырвал меня из размышлений и вернул в реальность.

Я вылезла из кровати и на носочках пересекла тёмную комнату, чувствуя, как усиливается внутреннее напряжение по мере моего приближения к двери. Прекрасно понимая, что это значит, я повернула ключ и открыла дверь.

Доминик стоял по ту сторону порога, опираясь предплечьем на дверную раму, и прожигал меня взглядом. Никто из нас не сказал ни слова, мы просто пялились друг на друга под покровом ночи.

— Не пригласишь меня внутрь? — первым прервал молчание он.

Не в силах выдавить ни звука, я покачала головой.

— А что так?

— Я уже легла спать. Мне нужно поспать, — похоже, я так же хороша в красноречии, как и в умении врать.

— Мы оба знаем, что ты не спала, ангел. Я сквозь стены чувствую, как ты встревожена, — горько ответил он.

— Ох, бедняга, — хочет, чтобы я его пожалела? От меня он сочувствия не дождётся. — Стоило узнать меня получше, прежде чем связываться.

— О нет, я хорошо тебя знаю, любимая. И вижу насквозь, — его взгляд скользнул по моему телу, мои щёки тут же вспыхнули.

— Разве тебя не ждёт Синди? — спросила я, притворно глянув через его плечо, будто она могла оказаться там.

— Я отослал её домой, — сказал он, даже не утрудившись поправить её имя.

В груди поселилось облегчение, но вместе с ним усилилось замешательство. Почему меня так волнует, чем он занимался (или не занимался) с другой девушкой? Я же не претендую на него. Как будто я хочу, чтобы он занялся… чем-то со мной.

…или хочу?

Нет! Я отбросила мысль, как холодную мокрую тряпку.

— Быстро вы управились, — произнесла я, надевая свою лучшую версию покер-фейса. — Тебе точно хватило?

Уголки его губ слегка приподнялись.

— Переживаешь, не голоден ли я?

— Да хоть сдохни с голоду, мне плевать, — я попыталась закрыть дверь, но он выставил ногу, не давая мне это сделать.

— Ангел… — он наклонил голову, разглядывая меня. Под его пристальным взглядом я чувствовала себя обнажённой, полностью открытой, словно он мог заглянуть под мою броню в поисках правды.

— Что? — выпалила я, неловко переминаясь с ноги на ногу от его тяжёлого взгляда.

— Спроси меня снова.

Моё сердце пропустило удар.

Я знала, какой вопрос он хочет, чтобы я задала вновь. Вот только теперь мне не хватает смелости произнести его вслух. Я слишком труслива и не могу позволить себе такую роскошь, как прыгнуть в пропасть вместе с ним. Не тогда, когда Орден дышит мне в затылок, а жизнь Трейса висит на волоске.

— Не могу.

Доминик так разглядывал меня, будто все мои секреты сочились из пор. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но, скривившись, закрыл. Чтобы он ни собирался произнести, останется тайной, покрытой мраком. Вместо этого он убрал ногу и поднёс запястье к своему рту.

— Что ты делаешь? — спросила я, увидев, как удлиняются его клыки.

Заострившимися зубами он надкусил кожу, и я увидела две капельки крови.

— Это поможет заснуть, — он протянул мне руку, словно предлагая заключить мир. Я замотала головой, и он добавил: — Я ничего не требую взамен.

Мой взгляд был прикован к багровым следам, и я неосознанно облизала губы. Рот наполнился влагой. Я понимала, что даже небольшое количество его крови позволит мне полностью восстановиться, и если раньше мне удавалось сдерживаться, то теперь, когда лекарство прямо перед моими глазами… Не уверена, что мне хватит силы воли отказаться от подобного эликсира.

Разве так плохо поддаться искушению, если это позволит мне успокоиться, сосредоточиться, снова стать собой? Я же никому не причиню вреда. Напротив, от меня будет больше пользы, чем сейчас, когда я один сплошной комок нервов. Верно? Верно.

Каким-то образом я убедила себя, что это будет правильным решением. Обхватив пальцами его предплечье, я затянула его в комнату и закрыла дверь, чтобы никто другой не увидел, как я падаю в бездну. Мой взгляд метнулся к его глазам, в поисках малейших намёков на обман или осуждение, но ничего подобного там не нашла.

Он пытался помочь мне — упростить мою жизнь своими изощрёнными способами. Теперь я чётко это понимала, и осознание этого смыло все оставшиеся страхи и опасения.

Он наблюдал за мной с безмолвным интересом, как я подношу его запястье к своим губам и накрываю две колотые ранки своим ртом. Тьма внутри меня берёт верх, и не успеваю ничего предпринять, как уже впиваюсь изо всех сил, набирая полный рот манящей крови. Доминик вздрагивает, но не отстраняется, пока я жадно пью его кровь.

— Я мог бы смотреть на это вечно, — бормочет он, но я едва улавливаю его слова краем сознания.

Я была полностью увлечена процессом, словно нашла стакан воды посреди пустыни.

Никакой эйфории, конечно, не было, потому что её даёт только его укус, но я чувствовала себя сильнее, бодрее, увереннее с каждым глотком. Тело восстанавливалось, боль медленно отступала.

Доминик прислонился спиной к двери, перенося на неё свой вес, и всё это время безостановочно наблюдал, как я напитываю силой тьму внутри. Не уверена, что обо мне можно сказать после этого, но, если честно, в этот самый момент меня это не особо волновало.

— Достаточно, ангел, — низким голосом произнёс Доминик, попытавшись отнять запястье от моего рта.

Но я его не отпустила. Стиснув предплечье, я толкнула его к двери, зажимая в тиски. Я прям чувствовала, как становлюсь сильнее, а он слабее, но не могла остановиться.

Мне хотелось больше.

Выпить всё без остатка.

Я прикусила его кожу, как маньячка, пытаясь увеличить ранки, но он выдернул запястье. Я отпрянула, тяжело дыша, шокированная тем, что только что сделала.

Развернув запястье, он осматривал причинённый ущерб. Кажется, он был ошеломлён даже больше, чем я.

— Я… прости, — я накрыла рот ладонями. — Я не хотела…

Это не просто не было моим намерением — я вообще не понимаю, что на меня нашло.

— Всё нормально, ангел. Ничего страшного, — он улыбнулся мне, но слабо и измождённо. — Просто дай мне минуту.

Он откинул голову к двери.

Моё лицо побелело от осознания, что я выпила слишком много — так много, что ему нужда долбанная «минутка», чтобы прийти в себя. Боже, как же стыдно…

— Я могу что-нибудь сделать? Скажи, как тебе помочь, — суетилась я, терзаемая чувством вины. Я протянула к нему дрожащие руки, но не знала, что ими делать. — О боже, прости меня!

Наши взгляды встретились в темноте, хотя в остальном он оставался неподвижен.

— Ты не должна извиняться передо мной, ангел. Я же уже говорил.

Нет, должна. Ещё как должна. Он пришёл помочь, предложил свою живительную кровь, а я чуть было не сожрала его на фиг заживо. Я просто чудовище! Монстр! Да что со мной творится? Чёрт возьми, мне ведь даже не нравится вкус крови! Да, его кровь на вкус совсем не похожа на кровь, но всё же!

— На, — я протянула ему своё запястье. — Выпей моей.

Это казалось честной сделкой, учитывая, что я едва не выпила его досуха.

— Я не хочу твоей крови, — он мягко опустил мою руку.

Эм… Что?!

Я часто заморгала, пытаясь понять, что он хотел этим сказать. Нет. Не понимаю.

— Что значит не хочешь? — спросила я, стараясь, чтобы это не прозвучало обиженно. Хотя немного так и было, потому что я не ожидала услышать эти слова из его рта. Вообще когда-либо. Может, он просто верен своему слову? Ну тому, где я должна умолять его…

— Но есть кое-что, чего я хочу, — он протянул ко мне руку и вытер кровь с уголка губ. Невинный жест, но бабочки в моём животе заплясали.

— И чего же ты хочешь? Мою душу? — в шутку спросила я, надеясь разрядить обстановку, но это не сработало.

— Ничего подобного, ангел, — уголок его губ потянулся вверх. — Мы оба знаем, что к такому ты не готова.

Даже не знаю, шутит он или серьёзно.

— Тогда что ты хочешь? — я попыталась сглотнуть, но горло превратилось в наждачную бумагу.

Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.

16. СУТЬ ДЕЛА

Несколько секунд я слышала только стук своего быстро бьющегося сердца. Из всего, о чём он мог бы меня попросить, именно это грозило сломать всё во мне. В этот самый момент мне проще было бы отдать ему душу. И ведь мы уже целовались — несколько месяцев назад, когда я только приехала в Холлоу Хиллс. Это был мой первый настоящий поцелуй, и, чёрт побери, в тот момент на секунду планета остановила своё вращение.

Но это было целую вечность назад.

Я уже не та, кем была тогда.

— Ты же знаешь, я не могу, — мой голос звучал тихо и серьёзно, но в нём слышались нотки сожаления, которые я сама не могла объяснить.

— Не можешь или не станешь? — уточнил он, его глаза сияли в свете луны, проникавшей в комнату через окно, лишь бы отразиться в его омутах.

— И то, и другое.

Он нахмурился сильнее.

— Из-за него?

— Да, — открыто призналась. — Я люблю его, Доминик. И ты это знаешь.

Пускай кровная связь влияет на мой разум и тело, из-за чего мне слишком легко делать то, что в здравом уме я бы не сделала никогда. Но она не может вытеснить мою любовь к Трейсу. Он всё ещё занимает главное место в моём сердце.

Он элегантно склонил голову, принимая мой ответ. Когда он снова поднял на меня глаза, в них было что-то хрупкое и уязвимое. Что-то, задевшее тайную часть меня.

— А что насчёт меня, ангел? — спросил он и оттолкнулся от двери, подходя ко мне. Он снова опустил голову, проникновеннейшим образом глядя мне в глаза. — Могла бы ты полюбить меня так же, как его?

У меня перехватило дыхание, словно из комнаты выкачали весь воздух.

Могла бы я полюбить Доминика?

Я медленно прокрутила этот вопрос в голове, задумчиво скользя взглядом по Доминику.

Нельзя отрицать, что Доминик Хантингтон горяч вплоть до того, что «мысли путаются», «коленки подкашиваются при виде него», «готова продать душу за один поцелуй». И меня влекло к нему с первой нашей встречи в баре «Всех Святых». Здесь всё просто и понятно. Но у него есть и другая сторона. Очень важная. Та, которую я ненавижу и желаю одновременно. Начиная с его наглых фразочек и заканчивая взглядов, полных обожания, которые я несколько раз ловила на себе.