Вкус ночи

Глава 14. Кусочек за кусочком

В особняк мы возвращались уже ночью.

Просидев в лаборатории Арии весь день, мы так ничего и не придумали.

Выход был только один, как сказала подруга, понять и простить.

Иными словами полюбить ту часть души друг друга, о которой мы оба вспоминать не хотели.

До ритуала оставалось 9 дней.

За это время мы вряд ли могли вернуть все, как было.

Боги, не говорите мне, что Кристиану придется жениться на собственном брате?!

Какой кошмар!

Кто бы ни создал эту магию, он настоящий извращенец.

Мы укрылись в спальне Брендона только потому, что она располагалась дальше всего от гостевых, да и позволить ему остаться один на один с моим телом..

Ну уж нет! Кто знает, что у него на уме.

На глаза гостям мы не попались, однако одна настырная особа все-таки добралась до нас сама.

Я почувствовала Калипсо еще до того, как прозвучал стук в дверь.

Обоняние у вампиров все-таки очень сильное.

Ну и запашок! Когда она в последний раз мылась?

Мы с Брендоном тревожно переглянулись. Нельзя, чтобы она увидела нас вместе.

Тем более в спальне.

Тем более в данный момент!

Да она сразу поймет, что что-то не так.

Стук повторился. Она подергала ручку, но та не поддалась.

Мы не издавали ни звука.

Когда она, наконец, ушла, цокая каблуками, смогли расслабиться.

Но ненадолго.

— Ты ведь понимаешь, что мы не сможем притворяться? — сказала я, взглянув на Брендона.

Он, как и я, мог едва управлять телом, потому что было не привычно, и поэтому сейчас снова сидел.

Я развалилась на его огромной кровати.

— У нас нет выбора. — устало произнес он.

Мы оба были измотаны.

Сейчас бы лечь спать, а уж завтра на свежую голову продолжать думать.

Но ведь я понимаю, что не смогу сомкнуть глаз.

— Мими, — я посмотрела на кошечку. — Где ты была, когда банка разбилась?

Она недовольно вспыхнула.

— Продолжение допроса? Я ведь сказала, что решила оставить вас наедине!

— И зачем?

— Не задавай глупых вопросов!

— Я все равно узнаю правду. И если ты как-то замешана в этом..

— То что!? Ну!?

— Пора в постель, девочки. — вмешался Брендон, пока мы не успели поцапаться. — Нас ожидает долгий и тяжелый день. И ночь.

Я нахмурилась, наблюдая за ним. Что он имел в виду, поняла не сразу.

— Завтра день Единства. — прошептала онемевшими губами. — И бал.

— Уже сегодня, Веснушка. Поэтому марш в ванную и после в постель!

А вот отсюда и начались проблемы.

Брендон потянулся к пуговицам блузки, чтобы их расстегнуть, и я тут же заверещала:

— Не смей!

— Мне спать в одежде? — вздернул он бровь. — И потным?

У меня отвисла челюсть.

— Прости мне мою бестактность, но..

— Ты не притронешься к моему телу и пальцем, Данир! — голос прозвучал так грубо, что я сама же поежилась.

Его — мои — глаза вспыхнули.

— И что ты предлагаешь? Перестанем следить за собой? Сомневаюсь, что ты тоже соизволишь помыть мое тело. — ухмыльнулся он. — Одна твоя реакция на возбуждение чего стоила. А что будет утром? Знаешь..

— Я сама тебя… себя… тебя… Я сама помою свое тело, а ты закроешь глаза!

Парень усмехнулся. До сих пор было дико видеть себя, но совершенно другую.

Брендон вел себя как… Брендон.

— Хорошо. — согласился он. — Идем?

Поразмыслив пару мгновений, я кивнула.

До ванной дошла кое-как, вразвалочку. Ноги меня не особо слушались.

Мне будто бы приходилось заново учиться ходить.

Зато у Брендона таких проблем не было. Ну, почти..

Он передвигался так, словно идет громить врага.

Представляю лица народа завтра, когда две полу-макаки выйдут на прогулку… Иначе нас не назовешь.

Раздевала я его сама. При этом испытывала странные ощущения.

Сердце отчего-то билось слишком быстро, руки тряслись, во рту было сухо, а меж бедер..

Туда я даже смотреть боялась.

Неужели, он всегда так реагировал на меня? Или на всех женщин?

К Арии сегодня я ничего подобного не чувствовала.

— Любуешься собственным телом, Веснушка? — протянул Брендон, когда я зависла, задумавшись. — Да, оно у тебя шикарно, не спорю, но может ты все-таки уже снимешь с меня эту чертову штуку? Она мне дышать не дает. Весь день мечтал сорвать ее.

Я опустила глаза на бюстгальтер и поморщилась.

Я очень хорошо помнила, как он сжимает и грудь, и живот.

Он с виду красивый, кружевной, но очень неудобный.

Из-за крыльев ничего другого ни я, ни Флора носить не можем, поэтому приходилось страдать.

А уж когда спину рвет от боли, ничего другого и вовсе не наденешь.

Расстегнув все шесть крючков на пояснице, я сняла бюстик.

Боль в паху стала совсем невыносимой, потому пришлось стиснуть челюсти и отвести взгляд.

Боги, да это извращение! Почему его тело так реагирует?!

Пытка продолжалась, когда я принялась мыть его.

Ни разу Брендон не открыл глаза, за что я была ему очень признательна.

Иногда он издавал странные звуки, из-за которых у меня перехватывало дыхание.

Чтобы окончательно не сойти с ума, я начала перебирать воспоминания. Это меня отвлекло.

Потому-то я и решила немного рассказать о своей семье, когда принялась вытирать Брендона полотенцем.

— Мою маму звали Тиалла. Она была родом из Сойраса. Рожденная в семье обычного землевладельца и травницы, она мечтала стать целительницей. Дар у нее был, но слабый. И тем не менее у нее хватило силы духа, чтобы оставить прежнюю жизнь позади и отправиться в академию. Но до нее она не добралась. Попала в плен к ищейкам и те продали ее работорговцам. На их рынке ее и нашел папа. Роман Эльмаир, он служил в легионе императора и вместе со своим личным отрядом накрывал вот такие точки. Спасал несчастных.

Я заметила, как разомкнулись его губы, но он ничего не спросил. Не стал перебивать меня.

Я продолжила, но голос дрожал. На глаза навернулись слезы.

— Они были связанной парой. — прошептала я. — Мама поняла это далеко не сразу, а вот отец… — я невольно улыбнулась, вспомнив, как искрились его глаза, когда он смотрел на маму. — Он забрал ее с собой, зачислил в академию, исполнил ее мечту и даже помог добиться того, о чем она и грезить не могла. Он долго ее добивался, ждал, оберегал. Даже был готов смириться с тем, что она любит его лучшего друга.

Это был лишь малый кусочек того, что я могла рассказать. Но сердце уже кровоточило так сильно, будто по нему резко полоснули ножом.

Мне нравилась история любви моих родителей, но вспоминать о них было мучительно.

Они были счастливы, но счастье их длилось недолго.

Сглотнув ком в горле, я опустила руки, подняла с пуфика широкое махровое полотенце и обернула его вокруг моего тела.

Брендон тут же открыл глаза.

Его губы разомкнулись, но я не позволила ему сказать.

— Пожалуйста, пока не задавай вопросы. Я не готова сказать больше.

Он кивнул.

— Закрой глаза, Веснушка. — произнес хрипло.

Я подчинилась и тут же его — мои — руки начали снимать с меня одежду.

Они тоже дрожали, потому Брендон с трудом смог избавиться от рубашки.

Затем добрался до ремня и пуговиц на брюках. Тогда я задержала дыхание.

Странная волна прокатилась по позвоночнику и молнией ударила куда-то вниз.

Тело покрылось колючими мурашками.

Жар внизу живота снова набирал обороты, поэтому мое лицо вспыхнуло.

— Тебе нечего стыдиться, Ката. Это мое тело. Да и все, что ты чувствуешь — нормально. Это естественная реакция.

— Твое тело так реагирует на всех женщин? — не удержалась я. — Или только я такая особенная?

Я чуть было не открыла глаза, когда его — моя — ладонь заскользила мне по груди. Я тут же задержала дыхание.

Выше, еще выше..

— Ты. — прошептал он.

Я тяжело сглотнула. Появился соблазн снова открыть глаза, но я не рискнула.

— Я тебе не верю. — вышло едва слышно.

— Убедишься завтра на балу во время охоты на невест. — усмехнулся он.

— Охоты..? — меня как громом поразило. — Ты… ты ведь не участвуешь.

— Увы, Веснушка. Мой куратор настоял на участии всех свободных парней в группе.