Ошибка Властелина

— Спасибо, что спас меня Ахран! Я совсем не хотела купаться. Меня твой брат в пыль толкнул, когда с бельём с реки возвращалась. Пришлось всё переполаскивать и завозилась. Сама только от грязи уличной омылась. Не заметила в работе, что темнеет уже. От усталости в глазах уже темно было. Не сердись на меня, пожалуйста, Ахран. Я больше не буду!

Они как раз подошли к дому Старшего и вошли за крепкие ворота. Юнна увидела, как парень подходит к ближайшему кусту и срезает ножом прут. Сердечко застучало от страха, как у пойманного зайца.

— Ступай к себе.

Заслышав приказ, Юнна, ни слова больше не сказав, метнулась в пристройку, где спала с другими работницами. Едва закрыла за собой наружную дверь, которая вела в небольшие сени, из которых потом проходили в общую комнату, прислонилась к шершавым доскам спиной и медленно опустилась вниз. В сенях было холодно, но девушка не спешила, хотелось сначала прийти в себя и успокоиться, чтобы другие прислужницы не задавали вопросов, если не спят.

Вдруг, во дворе послышался шум и какая-то возня. Юнна выглянула в щёлочку. Ахран стегал младшего брата тем самым срезанным прутом, что-то выговаривая. А тот вскрикивая от каждого удара, безуспешно пытаясь вывернуться и убежать, визгливо отвечал брату, явно оправдываясь и умоляя.

Утром следующего дня всё селение узнало о случившемся в доме Старшего. Кто-то из работников, скорее всего, увидел, как старший брат наказывал младшего и услышал обрывочные выкрики обеих, и разнёс слухи. Сплетни, передаваясь из уст в уста и обрастали несуществующими подробностями.

Люди обсуждали поступок достойного молодого воина и завидного жениха Ахрана. Он рисковал своей драгоценной жизнью из-за опасной ночной прогулки глупой девки, и по злому наговору этой чужачки, прислужницы, избил родного брата. Это глубоко возмутило всех жителей, особенно женскую половину селения. Люди винили Юнну в беспечности и коварстве и превозносили Ахрана за героизм и благородство.

Сам Архан даже не подозревал, что стал главной темой всех разговоров. Он с утра был в дозоре.

Когда днём Юнна во дворе секла овощи для скота, в ворота неспешно вошла первая красавица селения Алана: пышная тёмно-синяя юбка почти полностью прикрывала красные кожаные сапожки, тонкая осиная талия перетянута широким красным кожаным ремнём, пышная грудь прикрыта воланами кипейно-белой блузы, толстая коса уложена высокой короной и украшена крупными красными цветами.

Гневно сверкая прекрасными синими глазами, Алана, воровато оглянувшись вокруг, и не обнаружив свидетелей, сразу пошла в наступление на Юнну.

— Я, давно заметила, что ты за Ахраном бегаешь, шавка бездомная! — высокомерно прошипела она, уперев руки в бока.

— Да некогда мне бегать, работы много, — отозвалась девушка, не прекращая работать секачом.

— Не смей даже смотреть в его сторону. Он мой! Понятно тебе? — брызгала слюной Алана.

Потом вдруг выхватила из рук Юнны секач и деревянным черенком со всей силы огрела девушку по худой спине.

Юнна охнула и упала на землю. Алана отбросила секач и быстро вошла в дом, пока её никто не заметил.

Вечером Старший, наслушавшись разговоров, призвал к себе прислужницу и младшего сына и приказал рассказать о происшествии.

Младшенький гордо поднял подбородок:

— Не о чем говорить, отец. Я не заметил девку, по вашему поручению тогда очень спешил, и совсем случайно её толкнул. Вечером брат вытащил меня во двор и избил. Я так понял, отец, что девка оговорила меня перед братом. С чего бы, иначе, ему на меня руку поднимать?

— А ты что скажешь? — недобро повернулся к Юнне Старший.

— Толкнул… упала… бельё снова испачкалось, — невнятно бормотала перепуганная Юнна, комкая подол юбки, — пошла переполаскивать… не заметила, как ночь настала… Волки, напали. Ахран защитил. Убил двоих, а двое в лес убежали.

— А про брата ему говорила? — Старший даже ухом повернулся, чтобы лучше расслышать неуверенное бормотание девушки.

— Говорила… Говорила, что он толкнул, — согласно кивнула Юнна.

— Значит, сама ночами гуляешь, да ещё и братьев друг против друга настраиваешь! — гневно воскликнул Старший, получив подтверждение всех сплетен.

— Эй! Привяжите её! Всыплю негоднице десять плетей!

Двое работников схватили Юнну и потащили во двор. У столба, к которому лошадей на время привязывают, зацепили её связанные верёвкой руки на крюк.

Старший в гневе рубашку ей на спине разорвал, а там на лопатках широкая синяя полоса от удара Аланы. Ровно в этот момент, Ахран во двор вошёл. Увидел привязанную Юнну у столба и отца с плёткой в руках. Синюю полосу на спине девушки успел заметить. В один момент сориентировался, подскочил и обнял девушку сзади, принимая удар отца на свою спину.

— Сынок! Да что ж ты делаешь? — испуганно воскликнул Старший.

— Жену свою будущую защищаю. Виновата она перед тобой, отец? Бей меня. А её я сам накажу, если найду нужным. — Ахран осторожно развязывал Юнне руки и, в который раз, одевал на неё свою свитку.

— Я на тебя свиток не напасусь, девочка моя. Что ж, ты все время раздетая оказываешься? — мягко выговаривал он, застёгивая деревянные пуговицы.

Юнна молча уткнулась носом ему в грудь и старалась остаться в его руках, прижавшись к своему защитнику дрожащим телом.

На такое нечего было Старшему ответить. Не будет он с Ахраном спорить, вырос сын. Охрана селения уже вся фактически на нем была.

— Что ж… тогда надо свадьбу играть, — вздохнул Старший.

— Вот через три дня и сыграем, готовьтесь отец. А Юнна пока в доме жить будет, в гостевой горнице, — он решительно повёл девушку в дом.

Младший только испуганно из-за угла дома выглядывал и прикидывал, что ему теперь будет и как выкручиваться перед братом.

Много шума в селении новость о свадьбе Ахрана и Юнны наделала. Женская половина селения ядом исходила. Лучшего парня чужая девка к себе приворожила.

Красавица Алана даже приходила с Ахраном серьёзно поговорить. Юнна их разговор не слышала. Но испугалась, когда жених в горницу вошёл, гневно сдвинув брови.

— Это она, змея эта, тебя по спине ударила? — спросил строго.

— Она…

— Почему не рассказала? Чтобы отныне и всегда всё мне рассказывала! Поняла? — всё ещё сердито говорил Ахран.

Юнна только головой кивала испуганно. Он нежно обнял её.

— Я смогу защитить тебя, девочка. Не бойся. Ты только говори мне, — уже ласково уговаривал он.

И Юнна начала плакать от благодарности. Ахран единственный во всём мире был добр к ней. Он сильный, храбрый, добрый.

В день свадьбы всё село собралось на подворье Старшего.

Юнна с утра ещё в своей одёжке прислужницы по двору бегала. Наряд невесты в горнице на постели лежал. Ждал своего часа. А девушке надо было за столами проследить, за готовкой на всех. Обычно с этим на свадьбах все женщины помогают, но к ней не захотели на помощь прийти. Она только с несколькими домашними прислужницами сама всё приготовила и дом убрала. К моменту свадьбы с ног валилась от усталости.

Пошла в погреб за напитками. Это последнее дело. Потом уж переодеваться надо.

Люди уже собрались, а она в тряпье своём чёрном до сих пор. Пора наряжаться.

Уже в погребе услышала она страшные крики.

— Дым! Дым! Дым на вышках!

Отвлеклись Сторожевые на свадьбу у Старшего и упустили момент, когда Дозорные сигнал на вышках подали. Заметили дым только тогда, когда Степняки уже в селение ворвались.

Люди во дворе смешались в непроходимую беспорядочно движущуюся гущу. Безумный водоворот кружил по двору, и было непонятно, кто, куда бежал в панике и кто, о чём кричал от ужаса.

Несчастная Юнна на несколько мгновений остолбенела на входе в погреб, выхватила взглядом мощную фигуру жениха. Ахран уже был верхом на своём коне. Он возвышался над тревожной толпой, отдавал короткие резкие приказы бестолково бегающим сородичам. Лишь на один короткий миг их с Юнной глаза встретились, перед тем, как Ахран навсегда исчез за воротами.

Интуитивно, отступив назад, в холодную глубину погреба, Юнна притворила перед собой тяжёлую дверь. Она в темноте, наощупь, кончиками пальцев касаясь земляной стены, спустилась по каменным ступенькам в самый низ и влезла на невысокую широкую полку, на которой сейчас стояло несколько горшков, в которых было масло и сметана.

Легла, вытянувшись, под самую стенку, затаилась. Вспомнила, как пряталась от Степняков в густых кустах за баней четыре года тому назад.

Холод медленно проникал под скудную потрепанную одежду, постепенно он начал пробирать до костей. Юнна пыталась в узком пространстве поджать коленки к груди и свернуться клубочком, чтобы хоть немного согреться.

Извне не доносилось ни звука, погреб в хозяйстве Старшего был глубокий, капитальный.

Вдруг, с громким стуком дверь распахнулась, и Юнна услышала глухой перестук шагов. Сердце заколотилось как ненормальное, отчаянно захотелось стать невидимой. Девушка попыталась ещё сильнее вжаться в стену.

— Кто это у нас тут? — сильная мужская рука выволокла её с полки, и невысоко приподняла за шкирку.

В чёрной одежде прислужницы, перепачканная пылью и грязью земляного погреба, тощая девчонка не показалась Степнякам интересной добычей, поэтому её тут же хладнокровно швырнули на землю.

— Прислужница. Отправь её к остальным.

Юнну тут же пихнули носком сапога под рёбра.

— Быстро поднялась и пошла!

Наверху, в центре широкого двора стояли и сидели прямо на земле женщины, мужчины и дети со всего селения. Их окружала охрана с изогнутыми короткими мечами и палками с острыми наконечниками. Едва кто-то слишком выделялся из плотно сбитого круга пленников, как тут же получал удар палкой.

Пристроившись на земле рядом с другими прислужницами Старшего, Юнна смотрела, как воины, которые не заняты охраной, выносят из дому меха и, плотно сворачивая их, навьючивают свёртки на лошадей.

Кроме мехов, а потом, и других вещей, Степняки несли и несли, видимо, собирая по всем домам в селении, и укладывали в большие суммы по бокам лошадей копченое вяленное мясо, кринки со сметаной и маслом, сушеные ягоды и грибы.

Солнце уже начало садиться, когда большой грабёж был окончен, и груженый караван лошадей в сопровождении нескольких воинов неторопливо отбыл из селения.

Оставшиеся Степняки развели во дворе огромный костёр. Они ели приготовленную Юнной к свадьбе еду и довольно смеялись, поглядывая на перепуганных пленников.

Юнна постоянно смотрела по сторонам, ища и не находя, пути к спасению.

На глаза ей попалась, явно принадлежащая грабителям, грубо сколоченная узкая клетка в человеческий рост, стоящая в самом в углу двора. Недалеко от неё Юнна заметила странное бревно с кольцами.

Целый день, тесной толпой сидя во дворе, наблюдая, как грабят их дома и припасы, люди притихли. Понемногу начали тихо переговариваться, делясь тем, что успели увидеть или узнать.

Так, Юнна услышала, что Старший и его сыновья были убиты одними из первых. Хотя защитники селения отчаянно сражались и успели немало Степняков положить, всё же нападающих было слишком много, и все оборонители полегли в стремительном неравном бою.