Реквием по шаманке

Глава 9

Калитку в воротах отварила немного крупноватая румяная девушка в серой рясе послушницы. У Кейлех её румяный вид совсем не ассоциировался с храмовой аскезой, и женщина сделала себе «зарубку» на память — подробнее узнать про быт Храма (кое-что рассказала Айрисса, но этого было мало). Один взгляд в глаза Эрнана, и послушница низко поклонилась, признав в нём княжескую кровь, и тут же провела к верховной жрице.

Их явно ждали. Послушница, не задавая лишних вопросов, провела их по узким коридорам (два человека едва могут разминуться) к Верховной жрице.

Кейлех, не стесняясь, озиралась вокруг. Стены внутри были такие же светлые, как и снаружи. Обычно, когда слишком много светлого, это раздражало её. Но только не здесь. Только этот свет не напрягал, не давил. Девушка-послушница провела их в помещение чем-то напоминающее малую гостиную. Из мебели здесь были четыре кресла, стоящие вокруг круглого небольшого столика. Вдоль стен стояли скамьи с резными спинками. Между скамьями стояли светло-серые вазы с неожиданно яркими цветами. Сквозь закруглённые сверху окна с мозаичными витражами на светло-серый пол и светлые стены падали солнечные лучи, проходя через разноцветные стеклышки, они окрашивались во все цвета радуги и отражались на полу затейливыми узорами. Это было единственным «украшением» (не было ни фресок, ни картин, ни гобеленов) стен, но самым правильным.

Послушница сообщила, что Верховная жрица будет чуть позже, а сейчас им принесут еду и питьё, поклонилась и спешно удалилась. Кейлех и Эрнан опустились в кресла, а Дагонт с Марикой сели на скамьи. Кейлех хотела возмутиться, позвать их в кресла рядом, но лотар чуть сжал её пальцы, и женщина промолчала. Она поняла, что пришло время светских условностей: для прочих Дагонт и Марика лишь прислуга близкого родственника князя и его супруги.

Когда вкатили тележку с едой, Кейлех поняла, насколько она голодна. Еда была скромной, но обильной и сытной, питьё — освежило и утолило жажду. Видимо, не только её охватил голод, ибо с яствами расправились быстро и молча. Кейлех не дивилась, что за ними наблюдали. Потому как, как только последний из них сыто откинулся на спинку сидения, в помещение вошли послушники (на сей раз юноша и девушка) и справно убрали посуду и навели порядок.

Расслабленно развалившись в кресле, Кейлех почувствовала, как Эрнан опять слегка сжал её ладонь. Женщина встрепенулась, думая, что тот к чему-то привлекает внимание, но расслабленная улыбка мужа, заставила её смутиться. Это было проявление простой ласки, такой редкой в её прошлой жизни. В этом же жизненном этапе подобные проявления скоро станут уже привычными, поэтому Кейлех улыбнулась в ответ и также чуть сжала шершавую ладонь мужа.

Дверь снова отварилась. На сей раз в комнату вошла женщина средних лет. Не было сомнений, что перед ними Верховная жрица богини Улаары, преемница Таиры. Ликантка. Невысокая для дангорки, скорее всего среднего телосложения (темно-серый, вышитый черными и белыми рунами, подпоясанный балахон скрывал фигуру). Темные, почти черные, волосы уложены в аккуратный пучок на затылке. Округлое лицо с немного грубоватыми чертами, на котором блестели немного узковатые светло-карие глаза (привычные дангорские «кляксы»). По центру лба чуть светилась руна, означающая принадлежность к жрицам Улаары. Ликанта в ней выдавали слишком густые брови, практически сросшиеся на переносице, небольшие клыки, показавшиеся, когда женщина приветливо улыбнулась, да удлинённые сверху остроконечные уши. Правое ухо женщины было украшено по всему внешнему ободку мелкими сережками-кольца, в левом была одна серьга-подвеска с черным круглым камнем с ноготь величиной. Еще интересная особенность: линия волос над центром лба Верховной жрицы острым клинышком спускалась на пару сантиметров к переносице. Жрица, заметив пристальное внимание к себе Кейлех, еще шире улыбнулась и чуть поклонилась. Как равная равным. Эрнан встал и также склонил голову. Кейлех полностью отзеркалила его движения. Где-то за их спинами опустились на колени Дагонт и Марика.

— Лотар Эрнан, лотти Кейлех, я, Эрнита, волею Богов новая Верховная жрица Богини Улаары, приветствую вас и ваших спутников в сей скромной обители и приглашаю разделить с нами, последователями Улаары кров на столько, на сколько Вам будет нужно. Надеюсь, здесь вы отдохнете. Лотти Кейлех, примите мои соболезнования. Кончина Вашей матушки стала печалью для всех нас, но, несомненно, для вас оказалась тяжелой утратой.

Она снова склонила голову, и села в кресло. Эрнан и Кейлех также поклонились и снова расселись. Краем глаза Кейлех заметила, как садятся на скамьи Дагонт и Марика.

— Андана Эрнита, мы благодарим вас за гостеприимство, и с радостью воспользуемся им, — сказал Эрнан в ответ.

— Андана Эрнита, я принимаю ваши соболезнования, — теперь была очередь говорить Кейлех, которая уже освоила дангорский язык, и свободно могла изъясняться на нём, — Надеюсь, несмотря возложенное на вас бремя Верховной жрицы, вы выделите мне время и расскажите о моей почившей матушке. Я практически не знала её, видела лишь однажды.

Истинную историю «рождения» Кейлех знали только те Верховные наместники Богов, что присутствовали тогда в храме. Он же дали божественную клятву унести эту тайну с собой в могилу. Так что андана Эрнита ничего знала о Кейлех только официальную историю.

— Ох, конечно, — женщина приложила ладони к своей груди (Кейлех обратила внимание на коготки на пальцах), — Я с радостью поделюсь своими воспоминаниями о андане Таире.

Кейлех также сложила ладони на своей груди и снова чуть склонила голову. Похоже, пока она не наделала ошибок.

— Андана Эрнита, прежде чем мы отправимся отдыхать, — Эрнан предугадал желание анданы (так обращались к Верховным жрицам официально, к обычным жрицам и жрецам обращались «дан» или «дана») отправить гостей по кельям, — я хотел бы поведать вам о произошедшем с нами.

И Эрнан быстро поведал про произошедшее с ними на Злой Равнине. Особенно тщательно он рассказывал про лагерь, про проявление магии там, где ей не могло быть в принципе, а также про их неожиданный перенос к Храму Улаары, который не был сравним с обычным перносом. Андана Эрнита тут же помрачнела, её лоб разрезала глубокая вертикальная складка (прямо под клинышком края роста волос).

— Лотар Эрнан, я пока не могу дать вам ответ, как возможен подобный барьер на территории Злой Равнины. Но про то, как вы оказались здесь, у меня есть предположения. Лотти Кейлех, — неожиданно жрица протянула к Кей открытые ладони, — Позвольте взять вас за руки.

Быстрый кивок мужа, и Кейлех тут же накрыла её ладони ставили. Кожа Верховной жрицы была неожиданно шершавой, будто она не жрица, а крестьянка… или воин. Он данной мысли Кейлех отвлекли странные ощущения. Казалось, она сейчас нежится в теплой воде. Но эти чувства быстро пропали, как только андана отпустила пальцы Кейлех.

— У меня есть ответ на ваш второй вопрос, лотар. То, как вы перенеслись к Храму, к стандартному переносу не имеет никакого отношения. Это не магия. Это божественное проявление, которое проснулось в лотти. Наследие Таиры, — женщина отвечала Эрнану, но смотрела пристально на Кейлех. — В лотти Кейлех проснулась третья ипостась — туман межмирья.

Кейлех понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что она услышала, разум Эрнана выдал же иное заключение:

— Значит, и контур вокруг лагеря держался на каком-то проявлении божественного. Возможно, это какой-то артефакт?

*****

Они гостили в Храме Улаары четвертый день. Каждому из них выделили келью. Кейлех была немного расстроена, что им с мужем нет возможности поселиться вместе. Но в Храме было только два вида комнат: что-то на подобии казарм для послушников и одиночные кельи для жриц и жрецов. Даже Верховная жрица обитала в скромной комнатушке. Но каждый вечер Эрнан приходил пожелать спокойно ночи и поцеловать (и не только поцеловать), а утром он заходил проводить её на завтрак. К сожалению, день они проводили раздельно: лотар вместе с аднаной Эрнитой связывались с другими Храмами и князем, обсуждали произошедшее на Злой Равнине. Кейлех не лезла с расспросами, понимая, что муж позже сам расскажет ей. Всё своё время она проводила в изучении летописей и преданий о деяниях Богини и законов Дангора. Несколько раз Кейлех тешила себя, любуясь на свою вторую ипостась. Образ белой пантеры нравился ей всё больше и больше. Каждый день она посещала тренировочный полигон, где с удовольствием отмечала, что по уровню рукопашного боя не уступает жрецам: похоже, все её навыки вернулись и преумножились. Андана в самом начале приставила к ней жреца и жрицу. Дан был её спарринг-партнером в бою, а дана объясняла, как пользоваться третьей ипостасью. Всё это время беззвучной тенью за Кейлех следовала верная Марика.

Устройство Храма было простым. Условно его можно было поделить на три сектора: храмовую часть, где проводили богослужения, жилую часть и хозяйственные постройки, в которые также входили тренировочный полигон (разделенный на площадку для физического боя и площадку для тренировки божественных проявлений) и конюшня. И всё это было обнесено высокой белой стеной. Кстати, туман межмирья перенёс их тогда к «тыльному» входу. Жилая часть была трёхэтажной: на первом этажи были кухня, трапезная, купальни и прачечная. На втором — одиночные кельи и две «казармы». На третьем: классы, библиотека, помещения для данов-наставников. Всё убранство помещений было скромным и светлым, изредка встречались такие же, как и в гостиной для приема гостей, цветы и витражи.

Из рассказов Айриссы Кейлех уже представляла, что, по сути, жрецы и жрицы Храма изучают законы, боевые искусства, а также у всех третья ипостась связана со смертью, духами, загробным миром и прочими проявлениями Улаары. После прохождения обучения даны распределялись по населенным пунктам и по сути своей являлись судьями, законниками, палачами, а также проводниками умирающих в мир иной. При этом часто помогали врачевателям. Например, при отравлении даны Улаары могли быстро и безболезненно уничтожить сам яд.

Постоянных слуг в Хране не было. Их функции выполняли послушники и жрецы. Послушников, как и жриц было немного. В общем, Кейлех насчитала человек шестьдесят. Приставленная к ней дана объяснила, что в Храм на услужение принимаются только те, кто владеет каким-либо из даров Улаары. Даже если дар не проявился, это можно было определить в обрядовой части Храма. Количество жрецов всегда было небольшим — Улааре виднее, сколько именно надо для Дангора.

Кстати, в Храме обучались и юноши, и девушки. Сердечные (и телесные) отношения не возбранялись, однако распространены не были. Как-то дана сказала, что одна из особенностей этого места такова, что в этих стенах никто не может забеременеть. Божественная сила Улаары больше забирала жизнь, чем даровала её. Кейлех отметила интересное поведение послушников: они все были спокойны, будто находились под успокоительным. Один из жрецов, который руководил на полигоне, объяснил, что дар смерти уравновешивает эмоции, и к Кейлех со временем также придет подобное состояние. Нет, она не утратит чувства, просто не так ярко будет их выражать. Это как раз и радовало женщину, потому как в молодом теле трудно было оставаться хладнокровной. Эмоциональный шквал, обошедший её стороной в прошлой жизни, настиг её сейчас. Особенно тяжело было справляться, когда даны вспоминали добрыми словами её «матушку».