Тысяча уловок Вилли Тирэлл

Глава 11

Мужчина обдал их гневным взором и столь же стремительно покинул банный шатёр. Вилли всплыла над водой и молча переглядывалась с сёстрами. Через несколько мгновений он также вернулся. Девушки ещё глубже просели под воду.

— Я задам один простой вопрос, — гневно рокотал он, как надвигающаяся в горах гроза. — Я надеюсь из вас варят суп, а не то что я подумал? И лучше, если ответ будет: Суп.

— Милордик, — пискнула Биннет, и это всё, что собственно они хотели сказать.

— Живо собирайтесь, мы выезжаем! — гроза разразилась, и даже чан с богинями завибрировал от силы его крика.

Одевались быстро. Паниковала больше всех Биннет, хотя она единственным голосом разума призывала их покинуть Светлый стан ещё несколько дней назад. Шиэль так распарилась, что не влезла в корсет, и пришлось повозиться. Вилли вообще забыла про корсет и после прихватила его подмышкой.

За пределами банного шатра творилось уныние и разочарование. СанДу и Родион Ялагр стояли в стороне и о чём-то переговаривались будто старые приятели. Помнится, он что-то рассказывал о том, как пять лет назад вытаскивал Ти из схожей ситуации. Близнец едва не сложил голову по указке Баронта Астерона, с которым потом беспробудно пил ровно до прибытия спасательной миссии Родиона.

Вилли впервые пожалела, что эликсир Ух не для ушей. Хотелось бы капельки понимания, как конкретно он хочет их прибить. И СанДучька жалко, он, наверное, уже разложил гадючьи хвостики, бережно распределил их по ковру, на котором должна возлечь богиня Ису.

В остальном ничего интересного не происходило. ТатХи с унылыми лицами провожали свою богиню, возвращали ей вещи. Откуда-то из глубин Светлого стана привели Папеньку и уже без шляпы. Притихший родитель виновато жевал старческие губы.

Ригоронцев немного, но принимали их спокойно, без лишнего уважения, но и без вражды. В Степи с такой слабенькой охраной опасно находиться, с Принцем должны быть тысяча вооруженных воинов, но те идут из Северной Навадны в долину Мертвых лошадей. Родион почти беззащитен перед кочевниками, но не беззащитен. В первых рядах стоит ратный маг Эрсэн. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что он использует магические способности. У него на руке ярким светом вспыхивают бусины странного браслета.

Родион возвращался к девушкам. При виде трех дурёх у него получались только утробные рычащие звуки.

— Почему вы сердитесь, Милордик? — с незамутненным непониманием спросила Биннет.

— И правда, почему? — наконец нашла в себе силы возмутиться Шиэль.

Вилли испытывала помимо прочего, помимо страха и унижения, обиды и злости, крохотное ощущение довольства. И даже торжества. Он искал их, он приехал, он испугался. Боги, это лучше хвостиков гадюк, видеть его бешеное напряжение и искорку вины во взгляде.

— Рот никому открывать не дозволялось. Тебя это касается больше прочих, — ткнул он в Кокетку Шиэль. — Наш Князь проигрался, оставил в качестве долга родную дочь. Шиэль ещё никто не отпускал. Я пытаюсь договориться о выкупе.

Девушки расширили глаза от страха.

— Роди, я могу им оплатить… росой, — поддалась порыву девушка, но быстро осеклась.

— Рот закрыли, я сказал, — злобно прошипел он.

Зная отношение Родиона к золоту, стоит признать, что он раздражён до самой глубины своего естества. Отдавать свои кровные он не привык, одно неловкое слово может качнуть весы не в пользу Шиэль.

Принц схватил Вилли за лицо и пролаял:

— Юбка почему разорвана? Он тебя домогался? Насиловал?

— Роди, я… нет, меня никто не трогал, — мотала она головой.

— Почему? — сдавил он подбородок до боли.

— Я это… танцевала.

Принц долго смотрел ей в глаза, прежде чем увидеть то, что хотел, и расслабиться.

— Танцевала, — с пониманием, кивнул он.

— Такое дело при встрече было… я же теперь богиня…

— Понятно, — он отпустил подбородок, и она почувствовала, что снова будут синяки.

СанДу отпустил княжну Шиэль, и ригоронцы быстро засобирались. Погрузили вещи и девиц и отъехали от стана в сгущающиеся сумерки. Вилли волновалась и ликовала, он затащил её к своей лошади, грубо впихнул в седло и сел позади. Положение её шаткое, но вряд ли он потратил время и силы, а главное, золото, чтобы позже прибить. Пока лучше не нарываться, пусть остынет, и уже на холодную голову расправится с ней.

Вилли смаковала подробности собственных поисков. Он облазил побережье, нашёл лодку и по следам пришёл в Светлый стан. Не требуется деталей, понятно без слов, он усталый, злой, торопится вернуться к главной цели, достигнуть обоза. Мало что может отвлечь его от цели, Родион обычно очень целеустремленный. Но Вилли снова стала исключением.

— Ты бросил меня в море, — робко проворчала она.

— Хочу напомнить, что следить за каждым в отряде поручено тебе, а ты упустила того, кто сломал корабельный руль. Упустила, он перетер верёвку лодки. Сама виновата.

— Ты ударил меня! — чуть менее робко заявила она.

— Ты била меня не раз по меньшему поводу.

— Знаешь, какой синяк на руке? — жаловалась девушка.

— Знаешь, какой у меня был синяк не скажу где, когда ты на весеннем балу показала мне один ошеломительный танцевальный приём.

— И челюсть будет болеть.

— Нечего перед кочевниками плясать! Даже не представляю, как! — раздался смешок, и она поняла, что они помирились. — Богиня! — повторил он и заржал в полный голос.

В пути Родион почти упал с лошади, но не от усталости.

— Да, богиня! — задрала она подбородок спустя час своего рассказа.

— Вилли, просто помолчи, — утирал он слезы. — Просто помолчи, я больше не могу это слушать.

— Между прочим, СанДучок хотел взять меня в жены. Да-да. Задумайся. Он мужчина интересный.

В этом месте рассказа он и попытался свалиться.

— Больше… больше не надо… Вилли… пощади…

— Просто перед тем нужно было помыться в воде с моего божественного благословения, а потом ложе из хвостиков гадюк. Не каждой выпадает такое счастье.

Родион конвульсивно дёргал ногами и со стоном подхрюкивал.

— Ты едва успел отбить меня у СанДусика. Теперь жениться придётся тебе. Сам напросился.

— Нееет, — стенал он. — хватит…

В караване торговцев места мало, каждое свободное пространство отдано под товары. Ригоронцы пристроились к каравану пятью телегами, в которые погрузили вещи и самое необходимое на неделю пути.

Шатра всего два, для Принца и для девочек. Причём девочки влезли все, включая Принцессу Асму. Та всю ночь слушала рассказы спутниц и неодобрительно шикала. Кочевников она не терпела, называть Тату-кхэна душкой посчитала кощунством. Некогда в Степи случилась война, в которой погибли тысячи мерионцев. И убивали их Вересы и ТатХи, два кочевых народа Северной степи.

Все прочие участники посольской миссии спали прямо в обозе. Холодно, люди кутались в тёплые шкуры, под телегами сооружали подобия спального места, снег использовали как утеплитель. Совсем иначе будет, стоит им добраться до долины Мертвых лошадей, а пока темно, холодно и неуютно, хоть и весна.

Весна в Степи проявляет себя, как капризная девица. То вдруг нагрянет резко, растопит снег за считанные дни, и от паводков нет спасения. То вдруг придёт поздно, и вязкий снег будет лежать неделями, мешая продвижению караванов. То станет переменчивой, оттепель сменяется заморозками, и тогда дорога превращается в лёд, калеча людей и животных.

Нынешняя весна никак себя не проявила. Просто серость, влажность и ветер. Снег подтаивает постепенно, под колёсами телег мешается со сгнившей травой и землей, а по утру влага застывает тонкой корочкой льда. Идеальная весна по меркам бывалых людей. Не будет паводка, не будет трясины, не будет ледяных дорог. Может и солнца не будет, они едут в Агарон, там порой годами не видят светила.

— Ваше Вашество, отвратительнейшее утро, погода наимерзейшая, всё, как вы заказывали. Ваш завтрак с кусочками льда, — суетился Тибель.

Родион изволил завтракать при любой погоде вне шатра. Кресло и столик, горячий чай и красивый вид на удаляющуюся в даль Степь, а ещё уютная шуба и плед на ногах.

— Мм… а лёд — это съедобно, — заметил Принц. — Надо непременно взять на заметку.

— Не поверите, Ваше Гурманство, вы не первый, кто это отметил. Ваш Дядюшка сообщил, что отказывается от той еды, что ему выдают, и будет есть лёд.

— Очень диетично, — оценил Родион. — Что, так и сказал?

— Так и сказал, Милорд. И добавил, что его смерть от простуды будет на вашей совести.

— Надеюсь, ты объяснил ему, что моя совесть самая вместительная на этом свете? — Родион бросил льдинку собаке, и та на лету её проглотила.

— Ваша Милость, позвольте нашим мученикам добывать еду самостоятельно.

— Это как? — заинтересовался Принц. — В обозе тырить всё, что не прибито гвоздями?

— Охотой, Милорд. Это и пища, и физическая активность, и развлечение, которое отвлечет их от голода.

— Что-то никак не разберу на что они собрались охотиться в снежной степи. Мышкованием займутся?

— Они просят лук и стрелы.

— Ох, что-то мне не нравится эта затея. В обозе ещё лошади начнут пропадать. Впрочем, есть в этом определенный резон, отойдём от скучных правил. Пусть каждую добычу покажут мне. По меньшей мере, не сожрут сырым.

Родион сделал удивительно открытие. Оказывается, Дедуля не ел императорский хлеб понапрасну. Его вязаные носки самая настоящая находка, спасают от холода и влаги. Ночью, когда в шатре надышишь тёплого воздуха и согреешься под двумя шубами, а ноги вспотеют от жара шерсти, можно снять носки, высунуть стопу из-под вороха одеял и получить удовольствие, сопоставимое с женщиной.

Все ригоронские члены миссии уже стояли в очередь к нему за обновками.

— Роди, эти мерионцы страшные люди. То покойников везут, то теперь… — Дедуля заткнул рот пером, снимая мерки для свитера. Снимет, вытащит перо, запишет. — … ты знал, что у Принцессы Асмы занятные бусики есть?

— Удиви меня, Дедуля, — крутился по его требованию внук. — Что, прямо женские украшения на женщине? Какой конфуз!

— Хорошенькое украшение из человеческих ушей, — взвился Аксил.

Родион задумчиво поджал губы.

— Честно признаем, украшение на любителя. Но кто знает, в какое общество она входит? Может там принято удивлять?

— Родик, ты действительно считаешь, что подданные короля Тауриса добровольно сдают свои уши ювелирам?

Родион поморщился, оценив дедулину версию.

— Я не был в Мерионе, как-то не довелось. Но совсем недавно там случилась война. Кто знает, может это память о дорогих ей людях?

— Прости меня, мой дорогой потомок, но в моем посмертном завещании пункта про уши ты не найдёшь, — Аксил закончил записывать и прикинул нужный объём шерсти.

— Там вообще не будет пунктов, — хмыкнул Родион. — Без ушей завещание потеряет смысл.

— А храм Милосердной Кентурси? — возмутился Аксил. — Тот самый, который я возвел в Падмире.

— В обмен на сундук сокровищ, которые тиснул у королевы города?

— Храм приносит доход!

— Мой внимательный и подозрительный пращур, памятуя наше расследование с трупом осмелюсь предположить, что уши эти непростые. А святые.