Пепел. Наследие

Глава четырнадцатая

Джил

На завтра Майкл не вернулся. Как и Истон. Вестей от разведки Чарли тоже нет.

В непрерывном напряжении проходит две недели.

Я не нахожу себе места. Раньше у меня была работа, следовательно, и времени на безделье не оставалось. Но сейчас всё изменилось. Нет работы, нет редких разговоров с мамой по рации. Есть только Кейт, которая старается меня развеселить, как только может. Я же жду новостей.

Жду приезда Истона и Майкла. Жду и боюсь до ужаса. Сейчас я иду в ангар, где обитает Майкл. Оказывается, именно там и проходят занятия по самозащите. Вхожу, когда урок идёт полным ходом. Тут очень много женщин, девочек и даже бабушек. И все они тренируются с людьми Майкла, которых он выделил для этой задачи. Саманта рассказала, что он и мистер Хантер создали это место для того, чтобы каждая женщина могла научиться за себя постоять. Не все выходят за пределы защитных стен города, но ведь и здесь много опасностей.

Люди не перестали быть людьми.

По-прежнему происходят грабежи, действия насильственного характера. И в основном страдают женщины.

Встаю у самого входа в ангар. Мэтью, как всегда, рядом.

– Я могу потренировать тебя. – Неожиданно предлагает он. Почему неожиданно? Потому что он практически всегда молчит.

На размышления уходит секунда.

– Если тебя не затруднит.

– После того как все уйдут, начнем занятия.

Утвердительно киваю и перевожу взгляд на тренирующихся. Это будет моим отвлечением от мрачных мыслей и бездействия. Когда я каждый день вставала очень рано и шла на работу, то порой молилась, чтобы мне выдался отпуск. И вот он. Работы нет. Ничего нет. А мне всё не то.

Маленькая светловолосая девочка отходит от тренера и бежит к нам. Точнее, к Мэтью. Она врезается ему в ноги и обнимает их. Он садится на корточки и спрашивает:

– Как ты, пушинка?

Девчушка улыбается во весь свой наполовину беззубый рот и говорит:

– Отлично. Ты видел, как я научилась защищаться?

– Ты молодец.

– Я молодец.

И она снова убегает.

– Кто это? – спрашиваю я у Мэтью.

– Соседская девчонка. Её постоянно донимают старшие, и я попросил Майкла взять её сюда, хотя мест уже не было.

Тут действительно негде яблоку упасть. Весь зал устлан матами, тут и там то и дело падают женщины, но, быстро поднявшись, снова бросаются в бой. Кто-то неумело пытается обороняться, некоторые, наоборот, нападают первыми. Занятие подходит к концу. Зал пустеет. Мэтью заставляет меня бегать по ангару кругами, а сам убирает маты, оставив только два. Когда мои силы уже на исходе, он разрешает остановиться. Объясняет, как именно я должна встать, что сделать. Он нападает, а я должна отбить удар, вывернуться из захвата или провернуть обманный маневр. Я действительно стараюсь, но у меня не получается. Раз за разом я падаю на маты и стону от бессилия.

– Что с тобой? – спрашивает Мэтью и хмурит брови. – Ты была бы мертва или того хуже, уже семнадцать раз.

– Я не знаю. В Подземелье я тоже всегда лежала на матах. Я явно не победитель по жизни, – поднимаясь на ноги, признаюсь я.

– Ты не воспринимаешь тренировку всерьез, – сообщает он, когда я в очередной раз встаю. – Что тебя злит?

В голове всплывает образ мамы. Меня злит её смерть. Но размахивая кулаками, я этого не изменю. На смену маме приходит Гриро. Но я тоже не знаю, как ненависть к нему мне поможет в бою.

– О чем ты сейчас подумала? Твоё лицо изменилось.

– О человеке, который убил мою маму.

– Ты зла?

– Я его презираю. Я его ненавижу.

– Тогда представь, что ты – это твоя мама, а человек, которого ты ненавидишь, хочет причинить ей боль. Снова.

Киваю и встаю в стойку. Правая нога немного вперед, левая назад. Слегка сгибаю колени и ставлю руки прямо перед лицом. Мэтью нападает. И легким движением валит меня на спину. Но это не Мэтью – это Гриро. Он стоит над мамой и направляет пистолет ей в голову. Хватаю Мэтью-Гриро за ногу и резко дергаю на себя. Он шатается, но не падает. Ещё раз дергаю его за ногу, но он это ожидает, но не ожидает того, что я, извернувшись, пинаю ему по задней части колена. Он присаживается на мат. Я тоже сажусь, и как дикая кошка прыгаю на него. Он валится на спину, и я оказываюсь сверху. Замахиваюсь, чтобы ударить, но холодный голос за спиной заставляет меня замереть:

– Неправильно. Тут ты должна бежать.

Смотрю Мэтью в глаза и боюсь пошевелиться. Майкл вернулся.

– Кажется, Босс приехал, – говорит Мэтью.

– Видимо, – отвечаю я.

Мой тренер приподнимает брови вверх и говорит:

– Нам бы встать.

– Ах, да.

Поднимаюсь на ноги и подаю Мэтью руку, он изгибает бровь дугой и говорит:

– Это даже немного оскорбительно.

Мэтью быстро выходит из ангара, а я до сих пор не обернулась. Стою и дрожу, как последняя трусиха. Я слышу шаги Майкла. Он молча уходит в свой дом. Протяжно выдыхаю и быстро иду прочь из ангара. Останавливаюсь. Я же не настолько труслива? Нужно разобраться раз и навсегда. И точка. Я же изведу себя так. Поворачиваюсь к двери дома Майкла и уверенным шагом иду туда. Открываю дверь, вхожу и слишком громко закрываю её.

– Майкл, я должна извиниться… – слова повисают в воздухе, потому что Майкл лежит на спине на кровати и смотрит в потолок. Он весь в крови. С головы до ног, и кровь эта отчасти его. Рукава разодраны, на лбу глубокий порез. – О, Боже! Что с тобой?

Он не отвечает.

– Майкл?

– Джил, уходи.

Я начинаю злиться. Каждый раз! Каждый проклятый раз он просит меня уйти!

– Да хватит уже меня прогонять! Я хочу попросить прощения и помочь.

Он молча встаёт и уходит в душ, громко хлопнув дверью. Подхожу к кровати и скидываю грязное покрывало на пол. Шарюсь в тумбочке и достаю что-то напоминающее аптечку. Открываю её и проверяю содержимое. Достаю антисептик, марлю и бинты. Вода стихает, и Майкл выходит буквально через минуту. Он только лишь в полотенце.

Вау! Я бы, конечно, попялилась на его рельефное тело, но на нём практически нет живого места.

– Я же попросил.

– А я не послушала. Садись.

– Мне это не нужно. Пули достали ещё в поле, а остальное затянется за пару дней.

– Садись.

Он всё же садится, но, думаю, только оттого, что у него нет сил даже стоять. Мочу марлю антисептиком и прислоняю ткань к ране на лбу:

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Люди Креста окружили Хелл. Пришлось немного расчистить дороги. Не будем об этом.

– Хорошо.

Снова мочу антисептиком ткань и прикладываю к самой большой ране на груди. Майкл даже не морщится, я чувствую, что он смотрит на меня, прожигает своими янтарными глазами. И я решаюсь. Скажу, как есть. Ну что он мне сделает? Прогонит? Проходили уже. Отвергнет? Тоже было. Я просто не могу больше находиться в этой неопределённости. Просто не могу.

– Майкл, я хочу, чтобы ты знал…

– Джил, не нужно.

– Нет! Я хочу, чтобы ты знал. Ты мне не…

Я не договариваю. Потому что не могу. Майкл перехватывает мою руку, и она покрывается жаром. Встречаюсь с ним взглядом, и мурашечное торнадо проносится по коже. Я вижу в его глазах калейдоскоп несказанных слов. Эмоции сменяют одна другую. Жалость, смятение, сомнение и… желание. Второй рукой он зарывается мне в волосы и притягивает к себе. На секунду останавливается напротив моих губ, я перестаю дышать, а Майкл медленно сокращает расстояние, тихо шепчет:

– Только один раз.

И целует. Я моментально отвечаю.

Это так сладко и томительно. Его губы нежно обследуют мой рот, словно нечто драгоценное и хрупкое. Но потом поцелуй становится глубже. Сильнее. Агрессивнее и мощнее.

Марля куда-то пропадает из моих рук, с тихим стоном зарываюсь пальцами в его влажные волосы. Он ближе притягивает меня. Ещё ближе. Ещё и ещё. Вот я сижу на его коленях, крепко обхватив бедрами его торс и чувствую… Я чувствую, как он хочет меня. Внизу живота тяжелеет. Горячая волна проносится по телу.

Это уже не поцелуй. Это безумие. Стихийное бедствие, которое уносит меня вдаль и со скорость света возвращает обратно. Я забываю дышать, думать и что-то соображать.

Такого со мной не было.

Никогда.

Ни-ког-да.

Мы задыхаемся. Оба. Руки Майкла опускаются мне на спину, обследуют ребра и сжимают их, а потом опускаются ещё ниже. С тихим рыком он прижимает меня ближе. Я стону. Майкл возвращает руки в мои волосы, потом на щеки и поцелуй снова становится нежным. Словно прощальным. Нет! Майкл отстраняется, но я снова притягиваю его. Поцелуй возвращается с новой силой. Он стал ненасытным и опасным. Каждое касание рук Майкла обжигает и толкает меня только вперед. Страстно. Сильно. Безумно. Так и должно быть. Так и никак иначе.

Но это заканчивается. Так же неожиданно, как и началось.

– Нет, – выдыхаю я.

Майкл отстранился и упирается своим лбом в мой, сжимает руки на моих бедрах. Не больно. А так, словно ему тяжело держать себя в руках. Майкл восстанавливает дыхание, и его хватка ослабевает. У меня перед глазами мелькают мушки, я вообще не могу нормально дышать.

– Это больше не повторится, – шепчет Майкл, словно убеждает себя.

Вскидываю на него взгляд, сглатываю невесть откуда взявшийся ком и тихо спрашиваю:

– Почему?

В глазах Майкла тлеет пожар, я знаю, что он хочет продолжить, я это чувствую, по-прежнему сидя на нём. И я тоже хочу, но печаль в его взгляде возвращает меня на землю, и я говорю:

– Если это из-за…

– Не произноси его имя! Не из-за него. Это из-за меня и из-за тебя.

Его большой палец кружит по моей щеке. Это настолько нежно и трепетно, что в груди становится больно и пусто.

– Я не понимаю, – с дрожью в голосе произношу я.

– И не нужно. Мы просто не можем. Ты можешь быть только с человеком.

– Ты человек.

– Не совсем. Не совсем человек.

Я собираюсь возражать, но Майкл снова притягивает меня к себе, и я не в силах противиться.

Майкл нежно целует меня, и в этом поцелуе слышится: "Прощай". Беру его лицо в ладони, а на глаза наворачиваются слёзы. Он отстраняется и, смотря мне в глаза, говорит:

– Тебе пора.

– Но…

– Я уже опоздал на собрание к Чарли. Это важно.

Мы тоже важны, хочу сказать я, но не смею, в дверь стучат, и голос Убийцы сообщает, что Чарли и куча других людей уже заждались Майкла.

Тридцать секунд, и Майкл уходит, не бросив на меня даже крошечного взгляда. Сворачиваюсь на его кровати в ничтожный клубок и тихо страдаю.