Звёзды с корицей и перцем

Глава 12

Двинулись размеренным шагом. Трава стелилась под ноги, перетекая со склона на склон. На пути попадались каменистые участки, впадины, заросли кустарника. Их приходилось огибать. За два часа не дойдём, подумала Эльга. Впрочем, во времена биенской юности ей случалось бродить в холмах по целому дню.

Ди Ронн был молчалив и сумрачен.

— Знаю, к нам на Смайе относятся по-разному, — заговорил он наконец. — Но за два года я ни разу не встречал настоящий ненависти. Зависть, уязвлённое самолюбие — да, но не ненависть. Даже этого штаб-лейтенанта, как его — Зутца? — больше задевало то, что я штатский, чем то, что я сторрианин.

Эльга не стала его разубеждать.

— Дураки есть везде. Кто-то из местных начитался листовок или просто увидел дорогую машину со сторрианском номером, и у него взыграла желчь.

— Возможно.

Они одолевали очередной взгорок, и ди Ронн подал Эльге руку, помогая вскарабкаться на поросший травой уступ.

— У нас был страль-техник. Специалист по энергетическим элементам, очень опытный и толковый. На испытании именно он должен был сидеть за прагма-пультом, — сторрианин помолчал. — Три недели назад его сбил пьяный лихач.

— Он выжил?

— К счастью, да. Однако в больнице проваляется долго. Из-за этого я тогда и сорвался на Сторру. Министерство не хочет переносить испытания. Нашли мне оператора нужной квалификации, специально отозвали с Кезы. А к нам нагрянуло Бюро безопасности.

Подъём закончился, впереди лежало относительно ровное пространство, переходящее в длинный пологий спуск к ручью.

— Перетрясли всех наших работников из местных, от уборщиков до страль-операторов. Не мог ли кто-то навести на пострадавшего отказчиков? Дурацкая идея, но раз взялись, логично было проверить и сторриан. Так нет! Под подозрением одни смайяне. Естественно, люди нервничают, обижаются.

— Лихача не поймали?

— Некого ловить. Он разбился через десять минут после наезда, — ди Ронн прищурился на солнце, медленно сползающее к горизонту, и вытер лоб тыльной стороной ладони. — После сегодняшнего будет то же самое. Пройдутся по округе широким бреднем, застращают селян. И восстановят народ против Сторры лучше всяких отказчиков.

— А вы уверены, что наезд на вашего оператора — несчастный случай?

— Не знаю, — сторрианин поморщился. — Мне некогда в это вникать. Бюро не смогло доказать умысел, но посадило мне на шею своего человека. Этакого цепного пса. Подозревать смайянских сотрудников — его мысль. Но я добьюсь, чтобы этого типа отозвали. В конце концов, у нас гражданский проект, а все наши люди тщательно отобраны и любят свою работу.

— Вы идеалист, Рикард, — Эльга поймала сторрианина под руку, на секунду прижалась к его плечу. — Но это мне в вас и нравится.

Она отпустила его и быстро пошла вперёд, почти побежала — вниз к ручью.

— Так циник или идеалист? — крикнул он вслед.

Нагнал Эльгу в несколько шагов — с широкой улыбкой на лице, и она тоже улыбнулась:

— Вижу, мне удалось вас расшевелить.

Ручей был мелким, но быстрым и довольно широким, шагов восемь или девять. Дно усеивали камни.

Присев, Эльга потрогала воду:

— У-у, ледяная.

— И ни моста, ни брода.

Ди Ронн огляделся по сторонам и стал расшнуровывать свои походные ботинки. Эльга хотела последовать его примеру.

— Не надо. Я вас перенесу. Не то пораните ноги, а они, уверен, у вас нежные. И наверняка простудитесь.

— А вы — нет?

— А у меня холодная кровь, — он усмехнулся. — Думаете, я не знаю этой присказки?

Ди Ронн разулся, снял длинные носки в серо-чёрную клетку и закатал брюки до колен. Эльга с интересом рассматривала его крепкие икры в поросли рыжевато-русых волос, таких мягких на вид, что хотелось потрогать. Позже, улыбнулась она про себя. Когда придёт время.

Ботинки с вложенными в них носками по одному перебросили на другой берег ручья. Следом полетела сумочка Эльги, завернутая в куртку ди Ронна.

Он подошёл, осторожно ступая босыми ногами, и Эльга обхватила его за шею.

— Не бойтесь, не уроню.

Она не боялась. Шумел по перекатам ручей, веяло влагой и прохладой. Ди Ронн шёл медленно, ощупью находя подходящую опору. Мышцы его были твёрдыми, сердце в груди билось ровно и сильно.

— Вот и всё, — он аккуратно поставил Эльгу на ноги, но из объятий не выпустил.

Она положила руки ему на плечи. Его глаза были вечерним небом, в котором просыпались звёзды, и она позволила себе утонуть в их мерцающей глубине, а чтобы было удобнее, откинула голову назад и приоткрыла губы.

Ди Ронн целовал её не торопясь, но настойчиво и с чувством, словно пытался одним поцелуем взять всё, что недобрал за эти недели. Его руки двигались по её телу всё смелее, и Эльга не спешила это прекратить, уговаривая себя: пусть пока... ещё чуть-чуть, ещё пару секунд… Однако когда ди Рнн с жадностью зарылся пальцами ей в волосы, вспомнила про заколку и оттолкнула его.

— Хватит, Рикард! Надо идти. Ты и так съел мне всю помаду, — у неё вырвался смешок. — Всю, что ещё оставалась.

Она не собиралась переходить на ты — так вышло. А исправляться теперь поздно.

— Сладкая, — ди Ронн коротко облизнул губы, взгляд у него был шальной. — Как клубничное варенье.

Остаток пути проделали без приключений. Настроение у сторрианина заметно поднялось, но время от времени он мрачнел, рыская взглядом по окрестным склонам.

Солнце укатилось за горы, и было ясно, что на автобус они опоздали. Над лугом, озарённым вечерним светом, вилась мошкара. У Эльги гудели ноги, от долгого пребывания на свежем воздухе голова была хмельной.

Когда впереди показались первые крыши и заборы, она достала зеркальце, пудру, расчёску и привела себя в порядок. Отряхнула и оправила одежду.

Короткие, чуть вьющиеся волосы ди Ронна растрепались и спутались. Он с ухмылкой наклонил голову, позволив Эльге себя причесать.

— Хочешь поразить местных городским лоском?

— Хочу, чтобы мы произвели на эра старосту и его пикап впечатление приличных людей, а не питекантропов из леса, — в тон ему ответила Эльга.

Однако производить впечатление оказалось не на кого.

В Тровене не было мощёных улиц, не было фонарей, линий электропередач — и людей тоже не было. Никто не попадался навстречу, не стоял у ворот, не сидел на лавках под окнами, не перекликался через улицу, не проезжал мимо на дребезжащей телеге, не гнал гусей с местного озерца, не чинил крышу, не ругался, не смеялся. Чужаков приветствовал только собачий лай да голоса домашней скотины из-за крепких деревянных оград.

— Эй! — крикнул вдруг ди Ронн.

С крыльца дома, построенного из кусков сланца разной величины, привстал малец лет десяти, быстро сунув за спину что-то подозрительно похожее на папиросу.

— Родители дома?

— Не-а, — ответил мальчик, без страха рассматривая незнакомых взрослых. — На свадьбе.

— А где свадьба?

— Да на том конце, — взмах рукой наискось. — Пойдёте так, потом свернёте так, — ещё два маха. — А там уже видно будет.

— Не проводишь? Я тебе монетку дам.

Пока шли — до поворота, потом направо, — выяснили, что сын местного сыровара женится на дочери овцезаводчика, который приходится двоюродным братом старосте, эру Вейну. Так что на свадьбе гуляет вся деревня.

Прежде чем расплатиться, ди Ронн спросил:

— Не продашь папироску? А то мои кончились.

Сговорились на два медяка. Отдавая деньги, сторрианин заметил, что курить вредно: в груди всё забивается сажей, чернеет и гниёт.

— Ага, — фыркнул мальчик. — А вы чего тогда курите?

— Привык, — ди Ронн сделал скорбное лицо. — Отвыкать знаешь как сложно.

Взял из маленькой руки нераскуренную папиросу, бросил: «Ну, бывай», и они с Эльгой двинулись вниз по улице, туда, где сновали люди, слышался шум и вились дымы над крышами. Несколько секунд малец смотрел им вслед, потому развернулся и припустил прочь, как заяц.

— Думаешь, это убережёт его от вредной привычки? — спросила Эльга.

Ди Ронн пожал плечами:

— Уши дурачку без меня накрутят.

— Да, за то, что взял дорогие отцовские папиросы. Это Смайя, Рикард.

Сторрианин хмуро взглянул на неё, смял свою добычу и швырнул в траву у забора.

В юности Эльге случалось бывать на деревенской свадьбе, и она знала — это стихия, которой трудно противостоять.

Их заметили, едва ли не под руки втянули в открытые ворота. Во дворе, вокруг дома, в саду было полно народу, в воздухе витало возбуждение, смешанное с алкогольными парами и дымом от жаровен, на которых исходило соком и покрывалось румяной корочкой что-то мясное. Гудели дудки, бряцали бубны, заливался аккордеон, нестройные голоса начинали петь и замолкали. Веселье было в разгаре.

Прежде чем проводить к старосте, в незваных, но желанных гостей буквально силой влили по чарке сливовой наливки — за здоровье молодых.

А сам эр Вейн, невысокий, дородный, с роскошными усами, переходящими в бакенбарды, — расстроил. Телефон в Тровене не работал вторую неделю — разрыв на линии, который служба связи не торопилась чинить. Старичок пикап позавчера отбуксирован к мастерам в соседнюю деревню для ремонта карбюратора:

— Потому как не сосёт, гнида!

Большую часть автопарка Смайи составляли подержанные машины со Сторры. Местные умельцы продлевали им жизнь не на годы даже — на десятилетия, но что-то всё время барахлило и ломалось.

— Вы не переживайте, — прогудел староста густым басом. — Завтра днём на автобусе уедете, а там из города пришлёте мастера.

Его всё время отвлекали, да он и сам охотно отвлекался — на тосты, поздравления, шутки, сторонние разговоры, на то, чтобы опрокинуть в рот очередную чарку и с толком закусить тушёной бараниной. Праздник же! Наконец предложил решение. Послать мальчишку верхом к механикам, что трудились над его пикапом: пусть приедут, заменят колёса или залатают — как получится, за двойную, по срочности, плату.

Ди Ронн чиркнул на листке бумаги марку шин, диаметр дисков, ещё какие-то технические данные, чтобы сельские мастаки точно ничего не напутали, и они с Эльгой остались ждать.

Невеста, маленькая крепкая брюнетка, была в платье с открытыми плечами и длинной воздушной юбкой, долговязый жених — в чёрно-сером фраке старого кроя, нелепом и длиннохвостом. Гости оделись попроще, но тоже на городской лад, и лишь старики щеголяли нарядами из нафталинных сундуков.

— У нас такое осталось только в музеях, — качал головой ди Ронн, глядя на вышитые куртки зелёного сукна с медными пуговицами, на пышные юбки, платки, украшенные кружевом и речным жемчугом, и серебряные мониста, тяжело лежащие на тощих старушечьих грудях.

Длинные столы стояли прямо на дворе, еда была простой и вкусной, но ди Ронн быстро увёл Эльгу танцевать. Другого способа без драки уклониться от выпивки просто не было, довод «Мне ещё машину вести» никто не принимал всерьёз. Музыканты сидели под толстым раскидистым деревом, молодёжь прыгала и кружилась на вытоптанной площадке перед сыроварней, и подошвы крепких башмаков с топотом выбивали пыль из сухой почвы.

Парнишка, посланный к мастерам, вернулся уже затемно, когда из дома вынесли масляные лампы и сад наполнился метанием теней. Вести он привёз неутешительные: хозяин семейной мастерской успел поужинать, да с рюмочкой, и ехать на ночь глядя в холмы ни за какие деньги не хотел. Вот завтра с утреца — к вашим услугам, а нынче не обессудьте.