Звёзды с корицей и перцем

Эльга положила в рот кусочек пирога, чтобы скрыть усмешку. О том, как сложно попасть в академию, она знала куда больше ди Ронна.

— На Сторре всё иначе — говорил он. — Наша жизнь устроена здраво и продуманно, у нас хорошие законы. Связи значат много, не скрою, но каждому дана возможность преуспеть, надо только упорно работать и следовать правилам. Это основа всего. Правила, регламенты на любой случай, ограничения, гласные и негласные — негласные особенно. Не только в общественной жизни, но и в частной. Это удобно, поверьте мне, но… Ах да, совсем забыл!

Ди Ронн выудил из короба бутылку розового вина, откупорил и разлил по стаканам.

— Вы изменили своему принципу «ни капли за рулём»? — полюбопытствовала Эльга.

— Оно совсем лёгкое, — отмахнулся сторрианин. — К вечеру выветрится.

— Смайя дурно влияет на вас, Рикард.

— Напротив! Здесь больше жизни, страстей, искренних чувств, безумства, если угодно. Здесь мне легче дышится.

— Это потому что вы чужак. Одинокая плеча, — после ягодного пирога Эльга взялась за бутерброд с ветчиной и салатом, что было откровенно против всяких правил. — Вы отбились от своего роя, но не прибились к нашему, только кружите рядом, и это даёт вам чувство свободы. Никаких ограничений, ни старых, ни новых. И наше общество готово мириться с вашей эксцентричностью. Что с вас взять, вы же сторрианин.

Разговор перетёк на тонкие моменты в отношениях Сторры и Смайи и невнятный статус последней — вроде бы уже не колония, но и не самостоятельная планета. Во главе правительства по-прежнему стоял генерал-губернатор, однако Сторра уже не назначала его, а лишь утверждала. При этом держала на Смайе своего особого представителя, который был един в трёх лицах: посол, советник и контролёр.

Экономика Самйи зависела от Старшей планеты чуть меньше, чем полностью. Сторра поставляла силовые щиты и боеспособных солдат, которые не давали мутантам выйти из джунглей. Наконец, Сторра контролировала Врата и безбожно завышала цены за переход, причём в обе стороны.

Эльга узнала об этом не так давно и сейчас не преминула упрекнуть ди Ронна.

Он не стал отпираться:

— Высокие цены нужны, чтобы уменьшить поток переходящих. Пропускная способность Больших Врат Биена ограничена, и мы не должны её превышать, если хотим избежать новой перегрузки. Поверьте, никто не пытается изолировать Смайю от Великой Цепи. Скоро будут достроены сётстадские Врата, и перед вами откроется вся вселенная.

— Скоро — это лет через пять?

— Может, и быстрее.

— Но разве нельзя пока как-то укрепить базовую структуру биенских Врат? Например, за счёт создания дублирующей фантомной структуры, которая в аварийной ситуации могла бы временно поддержать стабильность прагмы…

Эльга давно хотела обсудить это с ди Ронном. Естественно, она постаралась не казаться чересчур сведущей и не сказала, что речь о её дипломной работе, а сослалась на монографию Келига, который в свою очередь отталкивался от идей Готлиба Кизена.

— Вы читали Ванса Келига? — изумился ди Ронн. — Это же сложно. Я в восхищении!

— Приятно, когда мужчину восхищает не только твоя внешность.

— Вы достойны восхищения во всех смыслах, — заверил он.

Эльга опять улыбнулась — иронично, но с теплом на сердце, вспомнив, как десять лет назад Рик сказал ей похожие слова.

На его лице лежала тень от платана. Ветер трепал высокую крону, сквозь листву проскакивали лучики солнца, и ди Ронн безотчётно морщился, когда свет попадал ему в глаза.

— Чувствую, что ещё многого не знаю о вас, Мориса, — добавил сторрианин, и его взгляд вспыхнул яркими бликами. — Как бы я хотел заглянуть под вашу маску светской стервы…

Эльга засмеялась, нисколько не задетая:

— Тогда и вам придётся сбросить свою маску.

— А вы уверены, что я её ношу?

Эльга задумалась. В самом деле: она всё время искала в нём черты своего придуманного Рика. И находила, вот что самое странное. Но каков настоящий Рикард ди Ронн, что за сердцевина скрывается под его хитиновым панцирем?

— Неужели в душе вы такой же циник, каким хотите казаться на публике? Или вы слишком ранимы и боитесь это показать?

— Я? Раним?

Ди Ронн засмеялся, и Эльга засмеялась тоже. Разве всё, о чём они только что говорили, не было лишь пустой шуткой?

Солнце пекло всё горячее. Пирог был наполовину съеден, вино выпито. Ди Ронн подсел ближе, Эльга повернула к нему лицо — и ахнула:

— Рикард, мы не одни!

Всё это время они любовались поймой Смали и за разговорами не отдавали себе отчёта в том, что блеяние, раздававшееся где-то в стороне, слышалось всё громче. Только что овцы были частью пейзажа, неотделимой от холмов и деревьев, и вдруг очутились совсем рядом. Их желтоватая шерсть свалялась в сосульки, животы почернели от грязи, и теперь к аромату трав примешивался характерный скотий душок.

— Что, братцы, там всё съели? — посочувствовал им ди Ронн.

Это казалось забавным приключением. Овцы? Они же безобидны! Тонкие ноги, вислые уши. Однако стадо приближалось, многоголосое «ме-е-е» звучало требовательно и сердито.

— Кажется, мы заняли их любимый лужок.

Подойдя к раскинутой на траве скатерти, животные и не подумали остановиться. Они лезли мордами в тарелки, в короб, топтались по белому хлопку и пёрли дальше. Эльга и ди Ронн едва успели вскочить. Сторрианин попробовал отпугнуть наглую скотину, но овцы не обращали на него внимания, а матёрый баран, бурый, как овцебык, попытался наподдать человеку рогами.

— Хватит, оставьте, — Эльга оттащила ди Ронна к платану. — Уже ничего не сделаешь.

Прибежал седой косматый пастух, разогнал овец длинной палкой и грубовато извинился. Эльга начала было собирать посуду, но сторрианин просто сгрёб скатерть со всеми остатками пиршества, завязал в плед и подхватил с травы пустой короб.

— Пикник окончен. Идёмте, Мориса.

Они зашагали вниз по склону, обходя разбредшихся овец.

— Не берите в голову, Рикард. Силы были не равны, — сказала Эльга.

Он взглянул с кривой усмешкой, рывком поправил узел на плече.

— Признаться, не так я представлял себе окончание этой прогулки.

— Зато будет, что вспомнить.

Ди Ронн поглядел вдаль, на соседние увалы, на небо с лёгкими перьями облаков, потом снова на Эльгу.

— У вас сильные руки, Мориса.

— Профессия кондитера предполагает физический труд.

Профессия страль-оператора тоже — в своём роде, и неизвестно, что лучше укрепляет мышцы.

Они обогнули кусты и спустились к обочине немного в стороне от того места, где оставили машину. Эльге показалось, что та выглядит как-то не так. Или не показалось? Ди Ронн на секунду замер, пробормотал что-то, похожее на мелоранское ругательство, и ускорил шаг.

Автомобиль припал на передние колёса, как провинившийся пёс на лапы. По центру капота на благородно мерцающей графитовой полировке было накорябано: «Сдохни стор». Без знаков препинания.

Ди Ронн осмотрел спущенные шины, резко выпрямился и обежал взглядом окрестности.

— Давайте вернёмся, — он обнял Эльгу за плечи и повёл, едва ли не потащил обратно за кусты, а потом в гору. Узел и короб остались брошенными на обочине.

— Найдём пастуха, — добавил ди Ронн, пока они бегом взбирались наверх. — Спросим, как добраться до города.

Искать не пришлось. Пастух сидел под платаном, смоля самокрутку, начинённую ядрёным табаком. Худой, с чёрными заскорузлыми пальцами и лицом, продублённым солнцем и ветром — не то что ладные молодые танцоры в народных костюмах. Одет в видавшую виды куртку, застиранные до седины штаны и потёртые сапожки из мягкой кожи.

Услышав, что случилось, он тряхнул пегими космами:

— Вот же шпана! Сколько живу, не помню, чтобы кто такое утворил.

Он проводил сётстадских гостей вдоль «драконьего хвоста» и показал тропинку к удобному спуску.

— Там внизу Тровен, деревня. Самая большая в округе. Часа за два дойдёте. Может, на автобус поспеете. А нет, так у старосты пикап есть. Сговоритесь, небось.

Со склона действительно было видно селение в зелёной низине за ручьём.

Ди Ронн поблагодарил за помощь. Пастух оживился и спросил, не найдётся ли у эра городских папирос. Ди Ронн ответил, что не курит. Достал портмоне, дал ему купюру. Пастух взял с недовольным видом, хотя на эти деньги можно было запастись куревом на месяц.

— Решил, что папиросы вы придержали для себя, — пояснила Эльга ди Ронну, глядя, как неспешно и легко удаляется узкая тёмная фигура с длинным посохом. — Чтобы не пришлось терпеть до Сётстада.

Сторрианин посмотрел на деревню, пёстрым лоскутом лежащую среди лугов и рощ, такую обманчиво близкую, и куснул губу.

— Я мог бы сходить, взять пикап и вернуться за вами, но честно говоря, не хочу оставляться вас одну.

— А я не готова ждать до вечера, гадая что и как, — сказала Эльга. — Нет уж, давайте держаться вместе.

Ди Ронн взглянул на неё с сомнением.

— Дорога непростая. Дойдёте?

— Конечно. Я люблю ходить пешком.

Выбора всё равно не было.