Небо внизу

— Ну… Да, — решился наконец-то контрактный. — У вас есть деньги.

— Есть, — легко согласилась Тео. — Но намного меньше, чем ты думаешь. Золотые деньки семейства Дюваль остались позади. Мы, конечно, не бедствуем — вот, даже на оплату контракта денег хватает. Но остаток на счету убывает быстрее, чем пополняется. И я не могу с этим не считаться.

А еще Тео не могла рассчитывать на бабкины сбережения. Конечно, старуха Дюваль не отказала бы любимой внучке в помощи — но весь смысл поездки в Кенси состоял в том, чтобы Герберт забыл о подозрительном поведении кузины. А если Тео начнет тянуть из старухи деньги, Герберт продолжит свои изыскания — и наверняка до чего-нибудь докопается. Слишком много не знает Тео. Слишком велика уязвимость.

Но контрактному об этом знать не обязательно.

— Мне нужно содержать себя, — продолжила Теодора. — Мне нужно содержать тебя. Дом требует ремонта, ингредиенты и оборудование тоже не бесплатные. А значит, я должна зарабатывать деньги.

Виноватым движением контрактный одернул на себе тонкую льняную рубашку.

— Если у вас мало денег, зачем вы все это покупали?

На мгновение Тео стало его жаль. Парень так радовался новой одежде, с таким восхищением разглядывал грубые ботинки из темно-коричневой кожи… И Тео не покидало ощущение, что дело не в том, что новые тряпки были так уж невероятно красивы.

Дело в самом факте подарка. Который подарком, в общем-то, не был.

Поначалу Тео не собиралась это объяснять. Но ситуация просто не оставляла выбора.

— Если слуга выглядит как оборванец, то что подумают о хозяине? Я, дорогой мой Том, единственный дипломированный маг в этом городе — и должна соответствовать этой должности. Поэтому некоторые траты необходимы, хочу я этого или нет.

Лицо у контрактного растерянно вытянулось.

— Я… Э-э-э… Я… Я не подумал. Простите.

— Ты и не должен был, — попыталась смягчить ситуацию Теодора. — Это моя забота. И в целом… я с тобой согласна. До некоторой степени. Не брать оплату с госпожи Натта — это достойный и благородный поступок. Но… — Тео оглянулась в поисках второго стула. — Бери, садись напротив. Думаю, нам нужно откровенно поговорить.

Подтащив стул, Том уселся на краешек, судорожно сцепив руки.

— Да, госпожа. Я слушаю.

— Это хорошо… — Теодора устало потерла виски. — Том, я понимаю твои благородные порывы. И ценю их. Судя по тому, как ты воспринимаешь ситуацию… Думаю, ты очень порядочный человек.

Который каким-то образом ухитрился сначала получить, а потом пролюбить здоровенный кредит. Вот такой вот удивительный парадокс.

— Ну… Я… Не знаю, — уставившись в пол, Том стиснул руки так, что Тео всерьез забеспокоилась, а не проткнет ли он ногтями кожу. — Благодарю вас, госпожа.

— Не благодари. Это не комплимент, а всего лишь констатация фактов. Из всех возможных вариантов ты выбрал самый бескорыстный и честный. Это достойно уважения. Но видишь ли, Том… — Тео замешкалась, подбирая слова. Она умела впаривать клиентам услуги, но впарить клиенту идею — задача совершенно другого порядка. — Видишь ли, Том. Госпожа Натта сама отдала свои деньги Туро. Никто ее не принуждал. Это был сознательный выбор — причем выбор, прямо противоречащий правилам заключения договора. Работу мага оплачивают только по факту исполнения, таков закон. И приняли его именно для того, чтобы защитить клиентов от недобросовестных и непрофессиональных магов. Натта осознавала риски — но все-таки пошла на них. Так ли уж справедливо, если я буду оплачивать ее глупость из собственного кармана?

Том нахмурился, переваривая новую мысль.

— Конечно, патент господину Туро передала моя бабушка, — опередила контрактного Теодора. — Это накладывает ответственность, ты совершенно прав. Но госпожа Дюваль — пожилая женщина, она нездорова и не может эффективно управлять даже собственным домом. А Туро — энергичный, изобретательный и совершенно бессовестный человек. Могла ли госпожа Дюваль противостоять такому противнику? Тем более на расстоянии — Кенси находится на другом конце страны. Ты можешь сказать, что на пожилую женщину ложится вся мера ответственности за преступления человека, который значительно моложе и сильнее, и которого к тому же она физически не могла контролировать?

Правильный ответ был: да. Естественно, ложится. Если бабка не могла контролировать арендатора — зачем отдавала ему патент? Могла бы оставить себе — или вовсе продать. Но контрактный — это всего лишь контрактный.

— Ну… Наверное, нет, — пожал плечами парень. — Госпожа Дюваль никак не могла знать, что тут происходит. Я думаю.

— И думаешь неверно. Потому что та же Натта могла написать госпоже Дюваль и уведомить ее о происходящем. Как и любой другой житель города, обманутый этим недостойным человеком. Правила требуют, чтобы оплату проводили после ритуала, убедившись в его успешности. Туро просил деньги вперед. Почему же никто из жителей Кенси не обратился к госпоже Дюваль и не указал на этот возмутительный факт? Почему никто не пришел в городскую управу и не сообщил о нарушении? Все молчали — и все платили. Тем самым поощряя Туро к другим преступлениям. А теперь я должна отказаться от всего — но компенсировать этим недалеким и равнодушным людям все их убытки. Это справедливо?

— Не очень. Наверное, — то ли улыбнулся, то ли нервно дернул ртом контрактный. Сообразив, что ругать его не собираются, парень уселся на стуле посвободнее, но по-прежнему судорожно цеплялся за острые коленки. Тео никак не могла сообразить, что же не так. По ее прикидкам контрактный должен был расслабиться и вступить в диалог. А диалога не получалось.

— Мне тоже кажется, что не очень, — подалась вперед Теодора. Взгляд прямой, руки свободно лежат на коленях, поза открытая: смотри, я тебе доверяю. Я тебе не вру. — Я понимаю, что ситуация неоднозначная. Люди в Кенси стали жертвой обмана, и обманул их человек, которому наша семья передала патент. В этом есть часть моей вины. Но семейство Дюваль тоже было обмануто. А жители Кенси потворствовали мошеннику и закрывали глаза на все его преступления.

Контрактный слушал ее напряженно, время от времени согласно кивая. Да, Дювали виноваты. Да, жители Кенси не без греха. Все именно так и есть.

— Я долго это обдумывала и пришла к некоторым решениям. Во-первых, я думаю, будет справедливо, если люди, поощряющие мошенника, компенсируют хотя бы малую часть усилий, которые я прилагаю, чтобы решить их проблемы. Во-вторых, плату я буду брать незначительную. Охранный ритуал действительно стоит девять серебряных монет. Я запросила в три раза меньше — но выполнила все, что требуется. Ну и в-третьих… Если у человека действительно нет денег, я не буду просить оплату, — вбила последний гвоздь Теодора. — Для госпожи Натта три серебряные монеты — вполне посильная трата. Если бы на ее месте была бедная женщина, я бы разогнала енотов совершенно бесплатно.

— И объяснили бы ей, что это еноты, а не призраки? — склонил голову набок контрактный.

— Э-э-э… Не уверена. Видишь ли, Том… Охранный ритуал стоит девять монет. А экзорцизм — тридцать. Если я объясню, что неупокоенных душ тут нет, то придется возвращать двадцать один серебряный. Признаюсь честно — мне очень не хочется этого делать.

— Даже человеку, у которого нет денег? — напряженно свел брови к переносице контрактный.

— Если совсем нет… Тогда, конечно, верну. Но если сумма в тридцать серебряных для клиента не критична — я буду считать это честной платой за услугу. Натта хотела, чтобы ее кухню не разоряли, и готова была отдать за это заплатить. Ее кухню не разоряют. Следовательно, мы честно заработали деньги.

— А три серебряных тогда за что?

— За то, чтобы мух из супа не вылавливать, — закатила глаза Теодора. Контрактный фыркнул и тут же прикрыл рот рукой. Совершенно бессмысленная маскировка — предательские лучики морщинок, растекающиеся от глаз, выдавали его с потрохами.

— Я читал, что на востоке жуки — это праздничное блюдо.

— О… — ухмыльнулась Теодора. — Всего пять серебряных — и я инвертирую ритуал. Натта сможет готовить деликатесы хоть каждый день.

— А еноты?

— Думаешь, она станет готовить енотов?

Не выдержав, контрактный все-таки рассмеялся в ладонь. А потом перестал смеяться.

— Я… Госпожа Теодора. Я…

О господи, ну что еще?

— Да? — терпеливо улыбнулась контрактному Тео. — Что ты хотел сказать?

— Я… Я подумал. Неправильно. Про вас. И я прощу прощения, — контрактный поднялся, судорожно сцепив ладони в замок. — Вы очень хороший человек, госпожа Теодора. Простите меня.

— Ну что ты, какие глупости, — растерялась Тео. — Это всего лишь небольшое недоразумение. Не извиняйся — мы уже во всем разобрались. И… Том. Думаю, я должна сказать тебе одну вещь.

— Какую?

— Ты тоже очень хороший человек.