Небо внизу

Глава 18

Конечно, они не нашли. Ни в этот день, ни в следующий, ни через неделю. Тео осмотрела все: винодельню, погреб, двор, бесчисленные развалюхи-сараи и весь дом, с чердака до подвала. Искали и артефакты, и сигилы, и скрытые энергетические сущности.

Ничего.

Ноль.

Зеро.

Эмоциональный подъем с каждым днем изменял градус, все более уподобляясь спуску, а через неделю превратился в неглубокую, но очень грязную яму.

Тео умела работать. Она знала, что для результата нужно приложить усилия — и не боялась их прикладывать. Но сейчас… сейчас она занималась не своим делом. Тыкалась вслепую, как двоечник, наугад выставляющий галочки в тестах, и получала закономерный неуд.

Это изматывало. Не сами бесплодные усилия — а то, что все усилия заканчивались разочарованием, и впереди не было ни одного лучика надежды. То, что обещало быть очень простым делом, оказалось какой-то необъяснимой хренью, а Тео не хватало знаний, чтобы решить проблему.

Владелице тела, наверное, хватило бы.

Это было чужое тело. Чужая жизнь. И чужой мир. Тео не хотела всего этого. Она хотела обратно. Туда, где проблемы решаются, туда, где она управляет своей жизнью, а не подстраивается, отчаянно лавируя, как лыжник, несущийся по крутому склону среди камней и расщелин.

Тео должна была вернуться домой.

Осознание абсолютной, категорической невозможности возвращения скручивало комком в груди что-то нематериальное, но чудовищно болезненное. Тео чувствовала, как это нечто сворачивается твердым угловатым комком, давит на ребра и на диафрагму, заставляет желудок спастически сжиматься.

Тео останется здесь навечно. До самой смерти. Она всегда будет играть чью-то роль, всегда будет жить чужую жизнь. И никогда ничего не добьется. Потолком успеха для Тео станет убедительная легенда, максимальным уровнем профессионализма — примитивные заговоры от куриной чахотки.

И она никогда не увидит маму. Да, отношения были дерьмовые, и забирали они больше, чем давали. Но все-таки… Все-таки мама была единственным человеком, который заботился о Тео. И заботился безо всякой для себя корысти. Мама не ждала от маленькой Тео увеличения процента выигранных исков, не просила помочь с карьерой, не подсовывала ненароком рекламу новенькой спортивной бэхи… Ну, то есть, потом, спустя годы, мама именно так и делала — но поначалу-то все было иначе. Давно, очень давно. Но ведь было! Память об этом чудесном, почти невозможном прошлом оставалась стержнем, на который Тео опиралась, когда становилось совсем хреново.

А теперь это прошлое — где-то там, в другом мире, недостижимое, как граница вселенной. Думать об этом было больно. И Тео не думала. Раньше. Тогда, когда все получалось, тогда, когда она решала задачи пусть и не так успешно, как хотелось бы — но все-таки решала.

Теперь аварийная подушка успеха сдулась. Реальность предстала перед Тео, тоскливая и беспросветная, как зимняя ночь в доме престарелых — а сил на превозмогание просто не было.

Том, безошибочно заметив перемены в настроении Тео, пытался ее веселить: рассказывал дурацкие анекдоты, смысла которых Теодора не понимала, литрами варил кофе и таскал наверх, обильно заставляя поднос конфетами и выпечкой. Как будто достаточное количество шоколада может решить любую проблему.

Если бы все было так просто…

Осознав, что она не читает, а просто бессмысленно таращится в текст, Тео, беззвучно выругавшись, захлопнула книгу. Хотелось курить, хотелось выпить, а лучше всего — сначала выпить, потом закурить. Бездумным движением Тео сунула в рот карандаш и чуть не раскусила его, когда в дверь постучали.

— Я бойлер протопил, госпожа Теодора, — сунулся в комнату контрактный. — Идите в ванную, полежите в горячей водичке. Это расслабляет.

— Тебе-то откуда знать, — буркнула Тео.

— Читал, — ухмыльнулся Том. — Идите в ванную, а то от бойлера на первом этаже такая жарища, что не продохнуть.

Устало поведя плечами, Тео поднялась. Идея с горячей ванной была действительно неплохой — хотя, скажем прямо, довольно неожиданной. Под настороженно-предвкушающим взглядом контрактного она прошла по коридору, толкнула дверь — и остановилась, уронив челюсть. В полутемную комнату Том натаскал свечей в блюдцах, расставив их по всем доступным горизонтальным поверхностям. Рядом с ванной он пристроил кухонную табуретку, разместив на ней какую-то книгу в пестрой обложке, бокал белого вина, тарелку с консервированными персиками и горсть конфет. На бортике ванны стояла здоровенная молочно-белая банка с невыясненным содержимым.

— А это что? — преодолела наконец ступор Тео.

— Лавандовая соль. У нас, оказывается, в подвале три таких посудины пылится. Наверное, ее продавать можно — но я подумал, что и вам для ванны сгодится. И… ну… то есть… — скользнув взглядом в сторону, Том осмотрел сначала стену со свечами, потом потолок, вслед за ним — пол. Я… ну… подумал… что вам, может, понравится. А то вы… ну… не отдыхаете совсем. Ну… вот.

— Мне очень нравится, — улыбнулась ему Тео. Неожиданно идея с ванной действительно показалась ей отличной. — Это ты хорошо придумал.

— Да? Здорово, — счастливо выдохнул Том. — Я боялся, что вы ругаться будете из-за свечей, или из-за жары в доме, или… ну… или еще что-нибудь.

— Нет, ты все замечательно организовал, — Тео потянулась к пуговице на воротничке. — Ты так и будешь здесь стоять? Поможет мне раздеться — вместо горничной?

— Ох… Простите, — шарахнувшись назад, Том врезался спиной в косяк, запнулся о порог и с грохотом вывалился в дверь. Но тут же заглянул снова. — Или вам правда помочь надо? Я могу, если что. Я сестрам раздеваться помогал. Если вам нужно, я глаза закрою — и на ощупь.

— Спасибо, я справлюсь, — Тео все еще сохраняла серьезность, но с каждой секундой это становилось все тяжелее. — Не нужно таких безумных жертв. Ты с открытыми-то глазами чуть не убился. Боюсь представить, что будет, если ты зажмуришься.

— Я, вообще-то, очень ловкий, — провозгласил, закрывая дверь, Том. — Просто я растерялся.

— И стена подкралась незаметно.

— Она затаилась. И нанесла удар в спину, — за дверью зашуршало. Судя по звуку, Том сел на пол, прислонившись к стене. — Я тут подожду на всякий случай. Может, водички вам подогреть понадобится или принести что-нибудь.

Первой реакцией Тео было прекратить этот бессмысленный акт самопожертвования. А второй… второй стало желание позвать Тома в ванную. Раз уж он вызвался помогать — пусть сам расстегивает бесконечные крохотные пуговки. Эта дрянь, покрывшись конденсатом от повисшего в воздухе пара, выскальзывала из пальцев, как намыленная.

С трудом избавившись от платья, Тео стянула нижнюю рубаху, кретинские панталоны и шагнула в ванну. Вода подхватила ее жаркими ладонями, обняла, окутывая облаком пара. Только сейчас Тео поняла, как было напряжено ее тело. В горячей воде мышцы расслабились, умолкла слабая, но неотвязная боль в виске, и Тео, вздохнув, откинула голову на широкий бортик. Подумав, она все-таки отвинтила банку, сыпанула в ванну горсть ароматической соли и лениво поболтала ногой. По комнате поплыл горько-сладкий запах лаванды.

— Все хорошо? — спросил из-за двери Том.

— Все замечательно, — пригубив прохладное вино, Тео развернула конфету. Шоколад уже начал таять, а в горячей ладони потек медленными ленивыми ручейками, и Тео с наслаждением слизнула его с пальцев.

«Истории для веселья» — гласила ярко-красная надпись на обложке книги. «Если вам нужны поучения и серьезные мысли — поищите их в другом месте!». Хмыкнув, Тео еще отпила вина и закрыла глаза. Ставшее невозможно легким тело парило в соленой воде, растворяя в ней, как сахар в чае, и единственное, чего не хватало для полного счастья — так это шипучих бомбочек.

Интересно, здесь кто-нибудь делает шипучие бомбочки?

Может, Теодора станет первой — и озолотится на оригинальном стартапе?

— Может, мне бросить всю эту ерунду с магией? — говорить в пустой комнате было странно, но легко. Легче, чем сказать те же слова собеседнику, который стоит напротив — и думает, что Тео не справилась.

— Почему? — зашуршал в коридоре Том. Тео представила, как он разворачивается, подбирая расслабленно вытянутые ноги, смотрит в стену и сосредоточенно хмурится. Том, перед которым поставили задачу. Том, которые собирается ее решать со всем возможным прилежанием.

— Потому что. В первом серьезном деле мне просто повезло. Если бы ты не нашел лаз енотов, я бы… — слово «облажалась» явно не подходило благовоспитанной леди, поэтому Теодора замялась, судорожно подыскивая замену. — Я бы сплоховала. Второе серьезное дело я тоже провалила. Неделю ковыряюсь с какой-то несчастной порчей — и никаких результатов. Единственное, в чем я добилась некоторого успеха — это в торговле всяким хламом. Пилюли для овец, настои для кур, амулеты от гусениц. На большее я, видимо, не способна.

— Глупости, — неожиданно уверенным голосом отозвался из-за двери невидимый Том, и Тео опешила от внезапного напора. — От первого до последнего слова — глупости и неправда. Енотов никто бы из магов не нашел — просто потому, что искать бы не стали. Так что тут любой бы маху дал. А потом вы грамотно все сделали, хотя раньше болели долго, ну и вообще — только что из дома, из-под бабушкиного крыла. Но ведь справились же! Не растерялись! И насчет пилюль для овец — это вы зря. Легко говорить, что амулеты для гусениц — хлам. А если ваши доходы только от продажи фруктов и зависят? Пожрет белянка яблоки — и все: ни джема, ни пастилы, ни сидра. Где тогда деньги брать?

— Я имела в виду, что эти… препараты, — нашла более тактичное определение Тео, — очень просты в изготовлении.

— И что теперь? Для вас простые — а фермерам без них не жить, — Том шумно вздохнул. — Важные вещи не обязательно сложные. Воздух, к примеру, ну очень простой. А вы попробуйте не дышать.

Внезапная горячность контрактного, наверное, вызвала бы искреннее возмущение достопочтенного господина Соннеры. Вряд ли такой тон разговора был уместным в беседе слуги с хозяином. Но господин Соннера был полным идиотом.

Тео медленно улыбнулась в потрескавшийся, давно не беленый потолок.

— Очень мило с твоей стороны так меня защищать от меня же самой. Но знаешь ли, дорогой Том… Есть такая штука, как тенденция. Это устойчиво заданное направление развития каких-либо событий…

— Я знаю, что такое тенденция, — перебил Том. — И никакой тенденции тут нет. С енотами никто бы не справился, это я вам точно говорю. А с порчей этой… с порчей… Может, это и не порча вовсе, а что-то другое!

— Другое? — Тео села в ванной.

— Ну да. С чего вы вообще решили, что это порча? Потому что Соннера сказал? Так у него мозгов нет, один только гонор. Вбил себе в голову, что все соседи от зависти спать не могут — вот и выдумывает невесть что. Может, этот тупоголовый так своих работников достал, что они ему в каждую бутылку ссут? Простите, госпожа. Ну или… не знаю… ритуал какой-нибудь провел неправильно, брауни сливками не поил. Да мало ли что!

Конечно, никаких брауни не существовало. Это были нелепые байки, единственной целью которых было объяснение событий, непонятных для необразованных фермеров. Но в остальном…