Отбор для лорда, или Медовница не желает замуж

Ответом мне было громкое сопение.

Утро началось со скандала. Когда я спустилась, Джер уже, видимо, позавтракал. Грязная тарелка и чашка из-под кофе стояли в мойке. На столе под прозрачным клошером белел пышный омлет, присыпанный сверху сыром и мелко порезанной зеленью.

«Заботливый!» — улыбнулась я и выглянула в окно.

Высокую фигуру в белом одеянии и широкой шляпе я заметила сразу. Неудивительно, Джер последнее время уделял очень мало времени своим подопечным. Но мед всегда стоял на нашем столе. Уж насколько я всегда была сладкоежкой, но и то мне казалось иногда, что у меня скоро слипнется во всех местах от меда.

— А мы в ответе за тех, кого приручили, — прошептала я себе под нос.

«Еще как в ответе, — вступил в беседу мой мысленный собеседник, Хранитель. — Мы часто даже не осознаем последствия своих поступков. Улыбаемся, флиртуем, влюбляем, привязываем к себе, а потом делаем легкомысленный фортель и уходим в закат».

«Что-то у нашего Хранителя сегодня прям философское настроение. Не часто его так разбирает на поговорить. — хмыкнула я. — Ну, ну, послушаем, что ты еще скажешь. Главное, не перебивать, а то снова затаишься, и ничего потом из тебя не вытянешь».

А Хранителя понесло.

«Вот согласись, когда мужчина встречает свою женщину и решает связать с ней свою жизнь, он же тоже надеется на взаимные чувства, семью, уют, детей. Ну, детей, это как повезет, но на любовь, ласку и поддержку любимой женщины он рассчитывает точно. Особенно, когда ведет под венец избранную, они обмениваются клятвами, кольцами, прилюдно целуются. И когда жена начинает строить козни, дуется, капризничает, потому что ей видите ли не подарили очередной магический кристалл или меховую шубу, хлопает дверью, и мужчина остается у потухшего семейного очага… Мужчины, они тоже люди, тоже мечтают, переживают, волнуются, комплексуют, сердятся, обижаются, страдают. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Одни тщательно скрывают свои чувства. У других все написано на лице».

Пока я слушала Хранителя, не заметила, как съела омлет. Слушать было интересно, но уже надоело, хотелось поспорить, и не хотелось одновременно.

Я открыла хладоларь.

— Привет, Фруст! — достала земляничный морс и собралась уже закрыть дверь, когда хладник недовольно фыркнул на меня и отвернулся.

Интересненько! Что это на него нашло? Обычно он сразу высказывает свое недовольство, а тут сплошной игнор, даже без привычного «здрасьте».

— Эй, ты чего? — окликнула я обиженку.

Но он не повернулся и даже не сделал замечание за то, что долго держу открытой дверь.

Палочкой его что-ли потолкать в одно место? Смотри, как напыжился!

Все тело хладника пошло пупырышками, и мне в лицо подуло холодом.

— Фруст, может, ты объяснишься? Что случилось? — попыталась я все же достучаться до упрямца, и, о Улий, хладник развернулся всем тельцем и выпучил на меня глазенки.

— Я сегодня подслушал Джера, — шепотом начал он, — мне показалось, что он репетировал речь, когда готовил завтрак.

— И что?

— Что, что! Из его слов я понял, что ты хочешь от нас уйти, а он искал доводы, чтобы тебя остановить. Неблагодарная! — хладник закрыл глаза, показывая всем своим видом недовольство.

— Ох, ты ж! Что за день сегодня!

Тут намечался явный сговор. Хранитель «случайно» ударился в размышливизмы, хладник показывает свое «фи». На лицо мировой заговор. Вернее, домовой.

Я засмеялась.

— Так-с. Мальчики, или девочки, или кто вы там, уважаемые существа. — уперла я руки в бока. — Мы как-нибудь с Джером сами разберемся, а вам пока что слово не давали. Если нам будут нужны ваши советы и мнение, мы не гордые, мы скажем. Договорились?

— Значит, не останешься, — утвердительно проворчал Фруст. — Ну и катись, из тебя все равно леди никакая.

А вот это прозвучало обидно, и я хотела с силой захлопнуть хладоларь, но не успела. На меня полились претензии хладника.

— Какая ты леди, ты даже хлеб не умеешь замешивать правильно!

— А это еще зачем?

— А как же, жена лорда должна уметь ставить правильное тесто и печь хлеб и пирожки, — облизнулся упрямец. — Мать Джера такие выпекала… м-м-м… Ни у кого таких больше не пробовал.

— Так ты же вроде только карамельками питаешься, не?

— Я много чем питаюсь, только тебе теперь об этом знать незачем. Это теперь кон-фи-ден-ци-альная информация, вот. — старательно выговорил он трудное слово.

— Ну и ладно, подумаешь, — теперь я сделала обиженное лицо.

Я, конечно, знала, что правитель нашей страны не случайно называется не королем, не царем, не султаном, а именно лордом. Лорд в нашем языке означает хранитель хлеба. Это слово осталось от старых времен, когда все, действительно, хранили весь хлеб в хранилищах правителя. Сейчас все совсем по-другому. Мы храним весь урожай в своих амбарах, а лорду отправляем лишь налог. Причем по договоренности. Можем, деньги, можем продуктами, а можем магией. Да. И такое есть. На этот налог лорд содержит гвардию и отряд магов, защищающих наш маленький уютный мир.

— Знаешь, что, милый Фруст, я бы посоветовала тебе не хамить, а то как возьму и останусь, что будешь делать?

— То, что и всегда, хладоларь морозить, — Фруст протянул руку-канат, зацепил дверцу, с силой потянул и захлопнул дверь.

«Что это было?» — я присела за стол, отпила морс.

— Доброе утро, соня! — Джер, уже без балахона, показался в дверях, прошел и сел напротив. — Выспалась?

— Угу, — чуть не поперхнулась я.

— Уже позавтракала? — заметил он пустую тарелку.

— Угу, — снова ответила я.

— В нашем доме завелась сова? — кивнул он.

— Нет, в нашем доме завелись заговорщики.

— Я тоже в их команде?

— Конечно. Ты их главарь.

— Даже так. Ну тогда это отлично. Если не можешь остановить заговор, стань во главе. — еще секунду назад Джер улыбался, но вмиг стал серьезным. — Арелла, через три дня заканчивается отбор невест. Я выбрал себе жену и хочу ее видеть во дворце лорда на завершающем балу. Я желаю прилюдно объявить об этом. Но… я также не хочу на нее давить и заставлять. Я знаю, что у нее есть свои планы на жизнь, и не хочу, чтобы она потом жалела, что связала свою жизнь со мной. Быть женой лорда не просто, а медовницей тем более, это не только честь и привилегии, это еще и ответственность, на мне и на моей паре ответственность за наш народ, за наш мир. Тебе решать, хочешь ли ты разделить со мной свою судьбу. Это твое решение. Я приму любое. — Джер, не глядя на меня, встал и вышел из комнаты.

Я осталась сидеть истуканом. В голове роились, путались, сталкивались мысли в беспорядочном движе.

«Что делать? Какое решение принять? Хочу ли я отказаться от своих планов ради Джера? Смогу ли быть медовницей? Это он мне так предложение типа сделал? А где брильянт, или рука и сердце? А как же любовь? Любит ли он меня или ему просто нужна жена? Любая? А, нет, он же сказал, что я медовница, значит, избранная. Но снова вопрос: "А как же любовь?»

Джер вернулся. На столе передо мной появился объемный кошелек с деньгами. Они глухо зазвенели, стукнувшись о поверхность через кожу.

— Это твои заработанные деньги, — ответил он на мой вопросительный взгляд. — Ты вправе взять их, и я отправлю тебя в любую точку нашего мира. Я помню свое обещание. И держу. Я заметила, как дернулся его кадык, пятнами пошла шея.

Я молчала. Джер тоже. Мне казалось, все вокруг замерло в ожидании моего ответа. Как же мне хотелось сказать: «Да, я остаюсь, я согласна», но его упрямое условие явиться на бал…

Я на миг представила себе расфуфыренных куриц, когда Джер объявит меня своей медовницей, недовольные лица придворных, возможно, его отца. Мне стало страшно. Страшно, что я не справлюсь с возложенной на меня надеждой. А вдруг я не стану идеальной леди и не смогу стать достойной опорой Джеру? Даже Фруст обругал меня.

Кровь прилила к лицу, по телу прошла нервная дрожь, я почувствовала мелкий тремор своих пальцев.

— Я подумаю. — поднялась и вышла из комнаты, забыв взять деньги.