Фантазма. Любовь без точных координат

Глава 21. Тайна двух империй

Эвалейла

Прочитав мне в очередной раз нотацию, Накейн ушел на поиски заготовки для копья. Бади остался рядом, следя за ситуацией, готовый предупредить меня о приближении хищников. Пару летающих бритв я предусмотрительно держала под рукой.

Присев на поваленное дерево, я начала выкладывать содержимое сумки на траву. Другим способом в ней было невозможно найти инструкцию от самонаводящейся бритвы – маленькую бумажку, сложенную вчетверо. Бади светил дисплеем, как фонариком, освещая недра кожаного монстра. Мой взгляд зацепился за миниатюрный информационный накопитель, выторгованный у коммивояжера Текермана.

Подумать только, из-за опасных приключений на неизвестной планете я совсем запамятовала про тайну двух империй. Как я умудрилась забыть о том, с чего вообще началось все это головокружительное бедствие? Вспыхнувшее любопытство не дало мне продолжить поиски. До нервного зуда под кожей головы мне захотелось узнать причину, которая может послужить началом для самой масштабной и разрушительной войны в галактике за последнее столетие.

– Бади, ты должен извлечь отсюда всю информацию и транслировать мне, – я передала дрону накопитель, нетерпеливо ерзая на жестком и немного колючем поваленном дереве.

К возвращению Накейна я едва не валялась от безудержного хохота. Надрывая пустой, недовольно урчащий живот, смеялась в голос. Бади, не выключая голографический транслятор, висел надо мной в полном недоумении. Дрон пока не считал мое состояние опасным для жизни, а потому предпочитал не вмешиваться.

– Что ты нашла в своей сумке? – положив под куст заготовку для копья, Накейн подошел ближе. – Книжку со смешными байками? Сборник анекдотов? Или очередную ненужную дребедень, которую зачем-то таскала с собой и тем самым рисковала не только собственной жизнью, но еще и моей?

– Ни то и ни другое, – еле проскрипела я сквозь раздирающий горло истеричный, практически параноидальный смех. – Ты не попал в цель, да и вообще этот выстрел улетел в другую сторону. Спорим, ни за что во вселенной ты не догадаешься об истинных причинах всего этого?

– Куда уж мне, малограмотной деревенщине, разбираться в причудах богачки с десятью образованиями? Разве я могу с тобой поспорить? Ты опять начнешь обижаться и называть меня недоразвитой формой жизни, или кем вы там считаете всех, кто недостаточно хорош, чтобы быть с вами на одном уровне.

– Пока я слышу, что из нас двоих обижаешься ты, – истерический смех понемногу начал меня отпускать. – Садись сюда, – я похлопала ладонью рядом с собой по шершавой коре, – и смотри сам. Только приготовься утирать слезы, это действительно оказалось даже выше компьютерной обработки входящей информации Бади.

– Показывай, – Накейн присел от меня на расстоянии примерно кисти руки, постеснялся приблизиться вплотную.

– Видишь? – я указала на голографические строки. – Надо же быть такими идиотами! Ты прочитай, они собираются начать войну из-за ничтожного смешного пустяка! Да, ни одна страна мира не признает это, как возможный шаг для политической, военной и экономической агрессии. Текерман узнал, в чем суть проблемы, а тут во власти двух империй как будто несмышленые младенцы сидят. А разведка им для чего нужна? Для показухи в новостях и красивых секретарш под боком с миллионными зарплатами? Вот никогда бы не поверила, что это вообще возможно, быть такими кретинами и при этом руководить целыми империями. Папуля от такого рыдал бы в припадке целый день! Простой торговец узнал, как избежать вооруженного конфликта, а два императора элементарное понять не в состоянии. Видишь ли, они не хотят разговаривать друг с другом. На первых же переговорах давно бы выяснили, в чем их общая проблема, перестали винить друг друга и отменили подготовку к войне.

– Правда, все это глупо. О чем они только думают? Разве жизни подданных ничего для них не значат? – неприятно удивился Накейн, прочитав инфосводку.

А говорилось в ней о том, что все проблемы начались с официальной встречи, на которую один из императоров явился в темно-синих шароварах с белым узором. В нем переплетались зубчатые треугольники, внутри которых были кружочки с черточками. Оказывается, по традиции его народа эти символы означали богатство и власть. А другой император со свитой прочли в них совершенно другие сигналы. Привычное им значение: надгробие и пронзенный стрелой глаз.

Восприняли наряд как оскорбление, упрек в недальновидности и пожелание смерти властителю. Без объяснения причин объявили о готовности к войне. Но тут уж взыграла императорская гордость и обладатель синих шаровар в долгу не остался. Никто даже не произнес вслух причину раздора и не пытался выяснить, в чем же заключался корень всех бед. У них в головах даже мысль не мелькнула о том, а не была ли допущена досадная ошибка по незнанию чужих традиций и толкованию каких-то там символов на штанах.

– Личная гордость, как видишь, для них важнее, – сказав эту фразу, я смущенно замолчала, прикусив губу.

Поймала себя на мысли, что начинаю думать как данкорец. Куда пропадает рядом с этим отважным молодым мужчиной мое сильное и независимое “Я”? Оно словно тает, растворяется, оставляя после себя необычное терпкое послевкусие, от которого возникает странная сухость во рту, и ее хочется заглушить не глотком воды, не кусочком сочного фрукта, а сладострастным поцелуем.

Нет, в моей умной голове не место глупым фантазиям. Я не хочу быть как те два императора. Нужно мыслить здраво. Перестать заглядываться на эти удивленно приоткрытые, столь привлекательные губы.

– У нас появилась еще одна важная причина для скорейшего возвращения домой, – вдумчиво и уверенно сказал Накейн, глядя мне прямо в глаза. – Мы должны остановить весь этот кошмар. Не дать ему набрать полную силу, назреть, как гнойнику, и взорваться.

У меня словно язык приклеился к переднему нижнему ряду зубов, на который я все ощутимее давила его кончиком. Не знала, что сказать. Терялась под этим внимательным и требовательным взглядом. Мне начало казаться, что данкорец смотрит на меня, как судья с высокой трибуны на обвиняемого, поставленного перед ним на колени.

Я не могла понять, чего ждет Накейн? Думает, я скажу ему: нет, моя задача – перепродать ценную информацию в двадцать раз дороже, чем стоимость целой партии закупленных бракованных бритв? Усмехнусь, что меня нисколько не волнует дальнейшая судьба двух империй, а потому я даже знать не хочу, дойдет в итоге ценная информация до их правителей или нет.

– Да, мы можем предотвратить войну. Не допустить гибели миллионов жителей, – в тот момент мне казалось, что говорю не я, а кто-то чужой, незнакомый мне, управляет моим языком и голосовыми связками.

Но факт неопровержим: я сказала все то, что, наверное, очень смутно, без уверенности, но все же надеялся услышать Накейн. Можно сказать, исполнила его маленькую робкую мечту. Ему даже спорить со мной не пришлось. Читать мне мораль, стараться пристыдить и переубедить.

– Завтра на рассвете продолжим идти к нашей цели, – Накейн ласково погладил меня по лежащей на колене руке, – а пока давай поедим. Суп готов, я чую по аромату. Идем?

– Идем, – я встала, используя его плечо как опору. – Знаешь, у меня такое ощущение, что наша цель быстро растет. Она становится все больше, уже похожа на гигантскую звезду.

– Чем ярче и заметнее путеводная звезда в небе, тем легче следовать за ней, – улыбнулся Накейн, и мне снова было нечего ему возразить.

С первой ложкой горячего и очень вкусного мясного супа я окончательно расслабилась. Потеряла всякое желание оказывать сопротивление. Смеялась над замысловатыми и не всегда понятными данкорскими анекдотами, которые мне для настроения перед сном рассказал Накейн.

Спать легли мы этой ночью вместе. Данкорец сказал, что под одним пледом нам будет уютнее и теплее, а еще что не хочет оставлять меня без присмотра на время сна. Он расстелил на влажной от росы траве широкий кусок непромокаемого материала технического назначения. Сам первым на него улегся, прикрыв пледом ноги, и предложил мне лечь рядом.

Не могу объяснить, почему я беспрекословно послушалась. Глаза слипались, мышцы ломило от усталости, а еще я чувствовала кожей, как в лесу становится все холоднее. Мне захотелось почувствовать настоящее живое тепло. Устроившись под боком у мужчины, я смело положила голову на его подставленную руку. Жесткую, с напряженными мускулами. Потом эта рука расслабилась, а я продолжала оставаться в готовности. К чему? Сама точно не знала.

Ничего похожего на типичные приставания с его стороны не замечала. Будь у него такие замыслы, он бы себя проявил. Но, похоже, я ему все же нравлюсь. Или нет? Может, мои странные надежды и желания – всего лишь самообман? С чего я вообще решила, что Накейн заботится обо мне, так старательно бережет и защищает, потому что я ему понравилась?

Неужели он действительно видит во мне только источник дохода и мечтает о вознаграждении? Или воспринимает меня как доступный удобный способ избавиться от депрессии?

Известный психолог, который проводил публичные сеансы на “Фантазме”, говорил о синдроме чувства вины. Что если Накейн всего лишь находится во власти собственного подсознания? Случившееся с любимой девушкой не дает ему покоя, поэтому он старается меня защитить от любых здешних опасностей. Просто не может допустить повторения трагедии, ведь если со мной что-то случится, это повергнет его в еще худшую, совсем неизлечимую депрессию. Получается, Накейн заботится не обо мне, а о своем моральной устойчивости и психическом здоровье?

Ну почему мне настолько трудно в это поверить? Как будто бы он выше, чище, неприступнее для всех моих возможных обвинений. Подобен тедерейскому сияющему кристаллу, к которому не прилипает ни одно вещество, любая грязь с него скатывается.

Да, наверное, он просто не вполне даже осознанно старался подавить грызущее чувство вины за то, что не уберег любимую девушку от скорпиона. Ее он по-настоящему любил, иначе бы так по ней не тосковал. А меня кто-нибудь любит? Точно не Лакш. И вряд ли Накейн.

В школе-пансионе нас учили мечтать лишь о том, чего реально достичь в кратчайшие сроки. И это точно не любовь данкорца… Она, пожалуй, даже не входила в перечень моих возможных интересов, да и зачем он мне? Причин для такого необоснованного поступка попросту нет! Нищий и недообразованный. Его финансовое состояние измеряется не в федеральной валюте, а в живых зверьках ландриках, которые, как он там рассказывал, глупые, ушастые и пушистые. А еще лупоглазые. Вот.

Но, на самом деле, что же со мной происходит? Рядом ни с одним мужчиной, будь он хоть известным на всю галактику красавцем, гением, магнатом или даже принцем, я не чувствовала себя настолько чуждой самой себе. Такой потерянной, как заплутавшая в пустыне ездовая сороконожка, которая будет рада, если хозяин ее найдет и приведет домой под уздцы. Она будет послушно следовать за ним. Так и я теряла все больше гордости, желания брыкаться и сопротивляться.

Мое самообладание продолжало таять с каждым здешним издевательски коротким днем и преступно скоротечной ночью, оставляющей после себя неприятное чувство хронического недосыпа. К тому же, как я успела осознать за короткий срок приключения на чужой планете, страх и вынужденное сотрудничество стали теми самыми прочными ниточками, которые перекинулись через пропасть, разделяющую наши миры. С виду такие разные, но в чем-то очень похожие…