Водопады внутренних истерик

Глава 22.

Рабочая пятница тянулась бесконечно. Кроме того, было совершенно неясно, где Соня проведет вечер, особенно учитывая её плачевное финансовое состояние. Вся надежда на предложение Эли съездить к её друзьям в северный район.

Выйдя с работы, девушка первым делом позвонила подруге.

— Привет, мелкая! Давай встретимся на остановке и вместе пойдем домой?

— Да, конечно, я уже подхожу. По пути дойдем до банкомата.

Дорога до банкомата вышла короткой, а погода совершенно чудесной. Соня пребывала в прекрасном расположении духа. Слушая Элю и улыбаясь миру, девушка совершенно случайно увидела до боли знакомую куртку, и ее сердце замерло. Заметив резкие изменения в лице подруги, Эля поспешила её успокоить:

— Это не он. Ты же помнишь — их офис переехал.

— Да. Да… я просто…

— Ты просто слепыш и не разглядела лицо.

— Ага. Так мы сразу поедем к ребятам?

— Нет, нас ждут к полуночи. Ты иди домой, а часика через два встретимся втроем и погуляем.

— Хорошо, так и сделаем.

Прогулка была бесконечно хорошей, погода теплой, ночной город светился огнями. И несмотря на то, что царила осень, возникало то самое волшебное предновогоднее чувство праздника. Друзья шли в восторженном настроении и делились переживаниями за неделю. Впервые за долгое время, особенно учитывая недавние слезы, Соня чувствовала себя умиротворенно.

— У меня на работе около стола окно. На подоконник со стороны улицы садится воробей, — Эля улыбнулась, — каждый раз я говорю: «Ребята! Смотрите, какая жирная птица!», все оборачиваются, но птица уже улетает. Коллеги думают, что я — чокнутая. За месяц никто, кроме меня её не видел.

— Может, её и нет? — улыбнулся Витя.

— Ну, да. Конечно.

— Давайте купим чего-нибудь попить

— И поесть.

Друзья стояли около остановки, подпитывая себя фастфудом.

— Слушайте! Шутка: «настоящая интернет-зависимость, когда ты постоянно слышишь: «я тебе сейчас этот телефон в задницу засуну!», — зачитала Соня.

— И часто ты это слышишь? — поинтересовался Витя.

— Нет. Я слышала это всего пару раз.

— Считай, что только что услышала в третий.

— Намёк понят. А чего мы, собственно, мерзнем и ждем?

— Никиту.

Некоторое время они еще гуляли по городу. И наконец, пошли в гости к Никите. Соня видела его раза два до этого на шашлыках пару лет назад и на «вписке» у другого знакомого года 1,5 назад. Так что это третья встреча. В квартире уже были несколько человек, сам Никита и… Соня ошарашено смотрела на парня. Голубые ледяные глаза, тёмные растрепанные волосы, высокий рост и грустное лицо.

— А это — Арс, — представил парня Никита.

— Привет, — небрежно бросил тот и ушел в кухню.

— Что-то не так?

— Нет-нет. Все в порядке, — Соня пыталась сдерживать охватившую её волну паники.

«Это очень странно», — говорила она сама себе и тут же отгоняла эту мысль. Это был тот же самый Арс, с которым они добирались до укрытия в её снах. Один в один. Здесь не могло быть ошибки, но он её не узнал. Хотя, как он мог её узнать — всё это происходило только в её голове.

Пытаясь отвлечься от этих мыслей, Соня шутила, смеялась, разговаривала с ребятами. Со всеми, кроме Арса. В какой-то момент возникла необходимость идти в магазин, и среди добровольцев была Соня, Эля, Никита и Арсений. Они разговаривали, шутили, дебоширили. Соня несла какую-то чушь про желание что-нибудь поджечь, ребята что-то говорили ей в ответ, но всё, как в тумане. По возвращении домой, они катались на спинах друг друга и играли в мяч. Увидев, как Арс уронил ключи, по неизвестной даже ей самой причине, Соня забрала ключи и спрятала.

— Никит, а вот на этой стене картина с лебедями. А вон на той? Что на ней? — Соня указала на картину с красными пятнами.

— Это маки. Да как же! Смотри — видишь маки? — Никита обрисовал контуры руками, — даже дракон в маках. Видишь голову?

— Нет, теперь я вижу перевернутого морского конька.

— Нет. Это маки.

— Как погуляли? — спросил подошедший Витя, парень Эли.

— Они не разрешили мне поджечь почтовый ящик.

— Это незаконно.

— Но мне так хотелось…

— Да-да, — подтянулся к разговору Арс, — мы поняли — ты любишь всё поджигать.

— Я хотела бы. Но мне никогда не разрешают.

— Кстати, ребят, а кто-нибудь видел мои ключи? — парень выглядел растерянным.

— Они у меня, — сказала Соня и ушла на балкон, там остальные ребята пели под гитару.

Вечер проходил в настроении безудержного веселья, и Соня чувствовала себя как раньше. Не разбитой страдающей и преданной женщиной, с работой, финансовыми сложностями и массой неразрешенных проблем. Нет. Она чувствовала себя беззаботной, безудержной, веселой, 19-летней студенткой. И это было по-настоящему прекрасно.

Соня сидела между Витей и Арсом, играющими на гитаре.

— Может, ты всё-таки отдашь мне мои ключи? Я хочу домой, спать. Эти люди спать мне не дадут.

— Нет.

Еще некоторое время ребята сидели на ночной кухне и обсуждали книги, психологию, травили байки, но ближе к утру все ушли спать. Потеснив Элю и Витю, Соня легла с краю и уснула.

За пару часов крепкого, почти детского сна, Соня не видела снов. И смогла прекрасно выспаться. Залив в себя по кружке кофе, они с Элей отправились домой, где девушка провела оставшийся день в кровати, просматривая сериалы.

Вечером неожиданным звонком Эля с Витей вытащили Соню в ту же компанию в ту же квартиру.

Распевая песни, Эля и Соня оккупировали комнату с компьютером и весело проводили время. К ним понемногу стали подтягиваться остальные. А через несколько часов пришел Арс.

Чуть позже все перешли в комнату с музыкой, где Соне удалось немного поговорить с парнем, окончательно убедившись, что он совсем не похож на Арсения из сна. После непродолжительного разговора ни о чем парень ушел домой. А Соня выдохнула.

У себя дома, погружаясь в сон, девушка улыбнулась. И поняла, что впервые за этот такой бесконечный месяц веселилась целых два дня, ни разу не вспоминая о Марке. И даже то, что она вспомнила его сейчас, не заставило её плакать, как раньше. Засыпала она с улыбкой безмятежности.

Рабочая неделя прошла сложно и настолько выматывающе, что несколько дней Соня спала крепким безмятежным сном. И не видела своих ночных кошмаров. В четверг наступил долгожданный день зарплаты, а это означало, что после длительного пребывания по вечерам дома, Соня могла выбраться в бар.

Сегодня работал её любимый бармен Саша, что делало вечер еще лучше. С Сашей они неплохо ладили и довольно много общались. В пределах бара, конечно, но всё же. За те полгода, что они знакомы, у них случилось много задушевных разговоров. И о личном, и о глобальном. И в целом, он довольно приятный человек, так что Соня всегда радовалась, когда приходила в его смену.

Совсем скоро пришла Лика, они болтали, смеялись; к ним подходили и уходили Сонины знакомые.

— Ну, и вот. Сидим мы в кафе, и тут к нам подходят какие-то 40-летние мужики, — Лика улыбнулась и продолжила, — и один из них говорит, что он — художник. Я и спрашиваю: «масло, краски, графика — чем работаете?». А он: «вы страшные вещи говорите, я рисую портреты карандашом один в один. Как тот художник. Церетели. Знаете?». И я уже в голос смеялась. Сонь! Церетели.

— Нелепость какая.

— Ага.

Спустя некоторое время Лика предложила:

— Сонь, давай пойдем в другое место?

— Да можно.

— Может, еще кого позовем с нами?

— Например?

— Ну, вот этого твоего подозрительно правильного с работы.

— Я не знаю. А вдруг он решит, что это проявление симпатии?

— А симпатии нет?

— Точно нет. Такой он весь из себя хороший. Но что-то с ним явно не так.

— Может, это с тобой что-то не так?

— То, что со мной что-то не так, и без этого ясно. Плюс ко всему, знаешь, мне кажется, еще рано ходить на свидания. Как будто я сейчас от отчаянья соглашусь на эти отношения, а потом из-за этого упущу того, кто мне действительно предназначен.

— Не похоже, что ты в отчаянии. А кто тебе предназначен?

— Не знаю. Мой Оливер Квин.

— Ахаха! И мне одного найди.

Когда такси везло их по домам, на Соню нахлынула беспросветная тоска. Чтобы хоть как-то сдержать в себе слёзы, она сделала музыку громче и подпевала Торбе-на-Круче. И по приезду домой тоска не отступила. По-прежнему хотелось выть волком и лезть на стену от печали, окончательно вогнав себя в печаль, девушка проревелась и легла спать.