Лучшая доля

Глава 9

Бороться с ревностью Вилоргу всегда удавалось с трудом. Ничто не могло сравниться с ней по накалу и силе. Ярость, гнев и ненависть, обуревавшие манаукца в своё время, вполне поддавались жёсткому самоконтролю, а вот ревность была самым тяжёлым чувством. Она душила, выедала, пропитывала душу.

Ревность родилась с появлением у отца другой фаворитки, взамен матери, которая не так давно покинула этот мир. Затем появилась сестра, и для отца сын перестал быть отрадой. Тогда ревность нашёптывала гениальные идеи несчастных случаев с нелюбимой сестрой.

Чуть позже в школе Вилорг ревновал учительницу, которая хвалила не только его за успехи в учёбе. Но и этого ужасному чувству было мало, Вилорг стал тихо ненавидеть всех, кто учился хоть в чём-то лучше него. Он прикладывал массу усилий, чтобы стать лучшим, стать лидером, чтобы все его хвалили, восхищались им и любили!

Тогда десятилетнему мальчишке казалось, что весь мир должен принадлежать ему. Лишь реальная угроза жизни сестры вправила мозги на место. Арашка упала с обрыва, когда играла с друзьями возле реки. Родители отвлеклись, девочка запнулась, когда пинала мяч, а следом все услышали оглушающий визг. Вилорг в этот момент был дома, готовился к зачёту. Узнав о случившемся и увидев в больнице девочку в гипсе, к нему пришло осознание того, что мысли материальны, и он мог потерять сестру.

Вилоргу удалось обрести контроль над проклятием крови модифицированных. Быть сдержанным, как отец, контролировать свои порывы, свой гнев, держать злость в узде. Он понял, почему отец так всегда холоден, только когда прошёл обучение в военной академии, где каждый манаукец боролся с личными демонами, разрушающими в них человечность, превращающими их в машин-убийц. Там он вкусил всю прелесть поединков, отрываясь на своих обидчиках, да и просто соратниках, которым так же порой требовалось выпустить пар, чтобы воздвигнуть нерушимые бастионы самоконтроля.

И вот по прошествии стольких долгих лет утихшая, казалось бы, навсегда ревность вернулась. Лёгкой мягкой походкой блудницы, виляющей бёдрами в коротком розовом платье, практически не скрывающем стройных ног.

Маргарита. Она спускалась по лестнице в холл, приветливо улыбаясь гостям. Шла не одна, а с такой же белокурой нимфой. Сёстры были в одинаковых платьях, только смотрелись по — разному, словно день и ночь. Светлая Лилия в розовом была воплощением невинности, а соблазнительная Марго порочным искушением. Именно эти чувства читал на лицах всех мужчин Вилорг и злился. Лютым зверем он ходил за землянкой, осознав, что не может упустить её из вида ни на миг. Стройные ноги манили ласкать их взглядом и представлялись в его жарких фантазиях совсем не целомудренно раздвинутыми. Но Маргарите будто бы было мало выставить на всеобщее обозрение свои ножки, она усиленно виляла бёдрами, от чего у Феропа сводило зубы. Сальные похотливые взгляды соотечественников бесили, хотелось всем им глаза выколоть, морды начистить, только бы не смотрели на неё так, не смели приближаться и разговаривать. Ведь Вилорг знал, какая она лёгкая, нежная, хрупкая. Как сладко пахнет цветочным ароматом. Какие у неё мягкие волосы и до чего соблазнительные губки.

Когда Ярины сели, чтобы послушать торжественную речь наместника Новомана, специально прибывшего в резиденцию Понтера на празднование бракосочетания, Вилорг смотрел, как колышется от волнения грудь Маргариты под тонкой, просвечивающей розовой тканью. Она специально надела белый комплект белья? Чтобы его было чётко видно под платьем? Она решила соблазнить всех мужчин в этом доме?

Слушать молча своих ребят Вилорг уже не мог. Он всё чаще порыкивал на них, чтобы заткнулись и не восторгались «малышками» Котёнка. Он первый их видел и чуть не потрогал.

Ревность сжигала Феропа, толкала его вслед за Маргаритой, и он шёл, как на привязи, забыв, что должен охранять не столько её, сколько всех важных персон среди гостей. Но стоило ему увидеть затерявшиеся в её волосах лучи заката, как сердце тревожно забилось в груди. Никогда ничего подобного раньше мужчина не испытывал — щемящее чувство, приносящее боль, страх и панику, а еще гнев. Платье и без того просвечивающее, а еще лучи заходящего светила очертили соблазнительный контур стройного тела. Словно обнажённая, Маргарита стояла, облокотившись о перила. Но всё изменилось, когда она опустила голову — волосы осыпались, открыв плечи, шею, застёжку платья, змеёй тянущуюся вдоль позвоночника до самой талии. Платье было без рукавов, но глухое по вороту. Короткий подол и скрещенные ноги, обутые в туфли на высоком каблуке, могли оставить спокойным только импотента. Сексапильная приглашающая поза вывела из равновесия Вилорга окончательно. Да и парни, травящие пошленькие шутки в микрофон, подлили масла в огонь.

Да, Котёнок была греховно прекрасна. Затмила собой безупречную для многих красоту невесты. Роза в белом наряде была похожа на принцессу, но она не сумела затронуть сердце Феропа, чего не скажешь о Марго. Вилорг не мог просто уйти, смолчать, не мог не подойти, чтобы заглянуть в дерзкие серые глаза, полные усталости и раздражения. Да, именно такие чувства она испытывала к нему и мужчина это знал. И этих чувств Вилоргу, казалось, было достаточно, но… только казалось. Удушающая горячая волна желания окатила манаукца и стекла вниз, обожгла пах, а пальцы закололо от невозможности сию же секунду прикоснуться к соблазну в лице языкастой и дерзкой землянки, прижаться к стройному податливому телу, попробовать на вкус яркие красные губы.

Прихваченные у пролетающего робота-официанта бокалы с шампанским помогали справиться с соблазном. Но Маргаритка, колючая, злая на язык, мешала самоконтролю манаукца. Он видел её другую, в разорённой кровати, обнажённую, постанывающую, кусающую губы от страсти.

Слово за слово, злость и желание обладать взяли верх. Дешёвый развод стал лишь поводом, разрешением к действию. Когда же его губы закрыли рот девушки, в эфире наступила благодатная тишина, пока Аракл гневно не окликнул Вилорга:

— Она же женщина!

Да, с этим Фероп был согласен. Самая роковая и соблазнительная женщина, с которой только довелось ему встретиться в жизни.

— Нельзя использовать силу! Котёнок сама должна была разрешить. Мужик, принуждающий женщину, слабак! — многоголосый хор ребят вернул Феропа из сладкого тумана в реальность.

Он и сам понимал что сглупил, поступился принципами, нарушил закон. Женщина выбирает себе мужчину, и у Маргариты был покровитель, который, узнав, что сотворил Вилорг, непременно вызовет его на поединок. И ради успокоения совести Феропу придётся покрыть себя позором, даже если одержит победу. Насильники женщин теряют всё: и статус, и уважение.

Нужно было срочно исправлять ситуацию, да и Маргарита была достаточно зла и пьяна, чтобы поддаться на провокацию. Она никогда не могла смолчать, чтобы не огрызнуться, всегда принимала вызов и очередной раз поплатится за это.

Да, Вилорг знал, что поступал подло, но вопли ребят его уже не трогали. Он усадил её на перила так, чтобы скрыть девушку от камер своим телом. Пара резких слов, острых выпадов и вот уже она сама целовала его со всей страстью и умением. Но Марго не была бы сама собой, если бы спустила с рук Вилоргу оскорбление, и укус в беззащитную губу стал неожиданностью. Остро, возбуждающе. Боль резанула по нервам и принесла удовольствие. Фероп рефлекторно чуть не оттолкнул девушку от себя, однако вовремя спохватился, ведь она бы упала и наверняка сломала себе что-нибудь.

Второй укус был менее болезненным, зато искушающие будоражащим. Соблазнительница знала толк в поцелуях, и манаукцу не хотелось поддаваться ей. Он собирался взять инициативу в свои руки, ведь позволение своё она уже дала, и из динамика наушника слышался лишь обиженный и порой завистливый шёпот сотрудников. Да, он превышал свои полномочия и пренебрегал своими обязанностями, но не хотел останавливаться, грезя воплотить свои самые смелые фантазии. Но лёгкие шаги Лилии и её тихий возглас удивления всё испортили, вернув способность здраво мыслить, раздражая своей несвоевременностью.

— Даже после такого она не признает тебя покровителем, — удивительно мстительно заявил Аракл.

Вилорг пару секунд приходил в себя, наблюдая за покачивающимися бёдрами стремительно уходящей Маргариты.

— Я не задавался целью стать покровителем, — стирая с губ алую помаду, тихо шепнул он, но был услышан всеми.

— Что? Даже после такого поцелуя? — вопрошал самый младший, Бромс.

— Я думал, что… — подал голос Оргот.

— Я бы был рад, реши она объявить меня покровителем. Сделал бы её своей фавориткой, — мечтательно закончил Эмарат, приводя в бешенство Феропа.

— Не завидуем, а занимаемся работой. Не на пикнике, а на задании, — одёрнул он парней, останавливаясь у выхода на террасу, взглядом следя за Маргаритой, которая села рядом с Лилией и что-то зашептала ей на ухо. Взгляд, которым одарила его младшая Ярина, оказался непривычно строгим, словно суровая матушка, недовольная своим чадом. Фероп ей усмехнулся в ответ и не отводил глаз, пока Лилия не поняла, что с ним ей не тягаться, мало жизненного опыта, да и Вилорг не считал себя виноватым в чём-либо. Поцелуй ему понравился, а Маргарита теперь сама выискивала его взглядом среди сотни лиц гостей. Не это ли награда за дерзость?

Маргарита

Это был побег, и как бы я себя ни оправдывала, но да, я сбежала. Мне было стыдно перед Розой, что бросила её в такой ответственный момент. Брачная ночь прошла хуже некуда, по словам сестры, а по мне так…

Мне было стыдно, чертовски стыдно. Позорище, как я могла потерять уважение младшей сестры? Ёкарный бабай. Лилия смотрела на меня как на врага народа, потому что я не смогла ей объяснить, почему целовалась с Вилоргом, да я сама себе этого не могла объяснить, как чёрт за ногу дёрнул. А потом адреналин разгонял кровь, сердце, как бешеное, билось, и я долго не могла успокоиться. А этот гад всё крутился вокруг меня неотступно, как бы я ни избегала его, как бы ни пряталась. Портил настроение своей самодовольной ухмылочкой, а ведь это он проиграл, он первым отстранился. Видимо, это так его задело, что он захотел взять реванш, поэтому язвил весь вечер и язвил, не успокоился и на следующий день, а к вечеру я не выдержала. Да кто выдержит? Одна осуждает, другая интимные подробности бурного секса рассказывает, третий преследует и пытается вывести из себя! Как сговорились!

Всё необходимое влезло в один чемодан, я быстро попрощалась с сёстрами и упорхнула на наёмном скайте в столицу.

Почему все мысли крутились вокруг противного модифицированного? Даже когда Роза рассказывала о Понтере, я представляла Вилорга и себя вместо Розы и Шандара. Что за больная фантазия? Неужели в слюне манаукцев феромоны или что там может ещё сильно возбудить?

Я злилась на себя, сидела, смотрела в иллюминатор на мелькающие под крылом скайта кроны деревьев, укутанные в сумрак, и пыталась настроиться на рабочий лад. Впереди у меня новый виток жизни, я должна была думать о себе, о своём будущем, о предстоящей работе, а не о дурном поступке, который я совершила под действием шампанского.