Серебряная клетка

ГЛАВА 2

- Родители - это хорошо, - задумчиво произнесла девушка. - Все так говорят. Но будь они у меня, вряд ли я смогла бы здесь учиться.

- Скажи, ты хотела, чтобы у тебя были настоящие мама и папа?

- Лет до десяти - хотела. Потом поняла, что мне чудесно живется и без них. Да, я - ненужный ребенок. Но и мне не нужны родители, которые меня бросили.

- А если они найдут тебя, попросят прощения и скажут, что у них просто не было выбора и они должны были отдать тебя? Ты их простишь?

- Что за бред, Франц?! Как это, не было выбора? И, нет, не прощу. Такое прощать нельзя. В этом я абсолютно уверенна.

Девушка на мгновение замолчала, глядя на серое весеннее небо. Потом зло усмехнулась и заговорила:

- Нас хоть и пытаются воспитывать в духе гуманизма, но что толку? Видеть только хорошее. Прощать ошибки. Давать второй шанс. Почему мы должны делать это, если никто никогда не прощает ошибки нам? А уж о втором шансе и говорить нечего. В прошлом году с параллельной группы отчислили девочку. Она всего лишь не смогла похудеть за отведенный ей месяц. Ну, не получилось у нее. Так думаешь, ей второй шанс дали? А она просила. Умоляла. На коленях перед ректором стояла. Клялась все исправить. Однако слушать ее никто не стал. Просто дали на руки приказ об отчислении и выставили из Академии. Хорошо хоть эту бедняжку приняли обратно в Школу искусств, а не отослали в какой-нибудь приют. Но и это сделали не потому, что они такие добренькие. Просто Лена обладает неплохим голосом. Да и внешними данными природа ее не обделила. А судьба одной моей бывшей одноклассницы сложилась совсем по-другому. Целых четыре года Мириам проучилась в нашей Академии. В звезды не выбивалась, но и худшей не была. А потом она завалила экзамен по классике. Перенервничала. Растерялась. Думаешь, ее пожалели и дали шанс еще раз экзамен сдать? Нет. Уже вечером за ней приехали из гос. опеки и забрали в приют. Потому, что в Школе места для нее не нашлось.

- Я и не знал, что у вас все так... сложно.

- Из-за того, что все так сложно, моя стипендия будет в разы превышать твою, если ты, конечно, поступишь. И мне кажется, это справедливо.

- Да, наверное, - смущенно пробормотал Франц, а потом наигранно-жизнерадостным тоном поинтересовался. - А о чем ты мечтаешь?

- О балете. О чем еще может мечтать будущая балерина? Как видишь, я не оригинальна.

- А если подробнее?

- Не знаю. Я хочу быть примой и танцевать не где-то в кордебалете, а главные партии. Для начала. Ну, и со временем, стать ассолютой.

- Ассолютой? А это что такое?

- Ты не знаешь? - девушка удивленно посмотрела на своего интервьюера. - Правда, не знаешь? Не думала, что вас так плохо учат. Это звание. Его удостаиваются лишь лучшие из лучших, живые легенды. Говорят, ассолюта рождается раз в сто лет. Последней была Мария Браяр, которая умерла почти двадцать лет назад. Родилась она, как раз в прошлом веке, так что у меня есть шанс.

- Ты по мелочам не размениваешься.

- Я? Да в нашей академии спроси любую девочку, хочет ли она стать ассолютой. И каждая ответит тебе, что душу за это готова продать.

- Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом.

- Да.

- Ты мечтаешь об этом, потому что так у вас заведено? Потому что об этом мечтают все?

Диана растерянно посмотрела на Франца. Обхватила плечи руками и сказала:

- Я замерзла. Давай продолжим у нас в корпусе?

- Меня не пропустят.

- Не беспокойся. Выпишу тебе разовый пропуск.

- А так разве можно?

- Особо не поощряется, однако и не запрещено. К нам могут приходить друзья. К тому же ты же готовишь творческий проект, а я тебе помогаю. Думаю, прокатит. Пойдем.

По дороге их нагнал симпатичный молодой человек с гривой золотых, сколотых в хвост и удивительными фиалковыми глазами. Он приобнял Диану за плечи, а потом весело поинтересовался:

- Наша Снежинка в кой-то веки решила отвлечься от бесконечных дополнительных занятий и подышать свежим воздухом?

- Иногда и мне нужно отдыхать, - вздохнула девушка.

- Никогда бы не подумал. Я просмотрел заявки на следующий семестр. Вот ты мне скажи, на что тебе сдался факультатив Зориной. «Пантомима» же для малышни. Мы же ее в средней школе посещали. И идет она в совершенно неприличное время. В семь утра по воскресеньям.

- Она для всех желающих, а не для малышни. Как и остальные факультативы. Ты, кстати, со мной?

- Разумеется. К Горскому, Астахову, и Белой я тоже буду ходить.

- То есть мы снова везде, где только можно?

- Нет, - с улыбкой ответил Дэн. - К Верстакову не хочу. Мне эта «Литература» надоела, как не знаю, что.

- А когда вы отдыхаете? - полюбопытствовал Франц.

- Я - по воскресеньям с двенадцати дня до восьми вечера. А эта малявка... тоже по воскресеньям, но с двух часов до семи. В семь тридцать у нее эта самая «Литература». Диан, а это, кстати, кто?

- Франц. И мы с тобой помогает ему снять фильм. Там у них какой-то конкурс объявили. Победитель поступает в академию без экзаменов.

- Мы? Хотя... ладно. Помогаем. Мне все равно сейчас заняться нечем. Я с Евой поругался.

- Опять?

- Да.

- Почему?

- Потом расскажу, - отмахнулся Даниил. - А про что фильм? Про балет?

- Про ненужных детей.

- Круто! А потянешь? Не самая простая тема.

- Какую дали, - уныло протянул Франц. - Но, думаю, потяну. Выбора у меня все равно нет.

- Тогда - ладно. Но, предупреждаю. Времени у нас не очень много. Сейчас пять. Дана, как я уже сказал, в семь убежит на «Литературу», а я исчезну в восемь.

- Спать пойдешь?

- Издеваешься? В кинотеатр. Нам каждый день по вечерам показывают записи лучших спектаклей.

- И их обязательно смотреть?

- Для кого как. Кто-то только по выходным ходит. Но мы со дня поступления ни одного просмотра не пропустили. Ну, конечно, если находились в Академии. Мы смотрим на лучших из лучших и учимся у них.

- Вы ненормальные, - констатировал юный режиссер.

- Мы лучшие ученики курса. Неофициально, конечно. Ни один преподаватель этого не признает. Но мы действительно лучшие. И за это надо дорого платить.

Дана улыбнулась. Дэн был прав. За это приходилось платить. Отсутствием свободного времени. Потому что каждую свободную минуту, каждую секунду ты должен работать. Делать растяжку. Разучивать новые па. Перед многочисленными зеркалами оттачивать выразительность жестов и поз. Платить болью, которая не покидает тебя ни днем, ни ночью. Маэстро Горский любит повторять: «Умри, но сделай». Это настоящий девиз танийцев. Ведь тем, кто учился здесь каждый день приходится умирать. От боли, усталости и страха, что их могут лишить смысла их жизни - балета.

Но даже на общем фоне Диана Вирэн выделялась. Причем, непонятно, в лучшую или худшую сторону.

Одноклассники считали ее немного... не от мира сего. Потому что она всегда занималась. Даже в те редкие часы, предназначенные для отдыха. Эта девушка или истязала свое тело в зале. Или оттачивала искусство пантомимы. Или репетировала. А когда сил на то чтобы двигаться у нее не оставалось, смотрела видеозаписи балетных постановок. Даже очки виртуальной реальности себе купила, спустив на них годовую стипендию.

Да, у юных ни так уж много времени на устройство личной жизни. Но чтобы до семнадцати лет не сходить ни на одно свидание, не говоря уже о чем-то большем! Этого никто понять не мог. Ладно бы была она страшненькой.

Но Снежинкой, так с подачи Дэна ее звали почти все знакомые, в той или иной степени болела почти половина старшеклассников. Причем, не только их Академии. Болели, конечно, по-разному. Кто-то был сражен ее красотой. Кто-то влюблен в ее танец. Ну, а кого-то привлекал ее взгляд испуганной лани. Были и те, кто видел в ее холодности вызов. Но последних на правах названного брата отваживал Даниил Милин.

Кем был Дэн в ее жизни, Дана особо не задумывалась. Он просто находился рядом. Всегда. С первого класса Школы Искусств. Хотя, на самом деле этот парнишка появился в ее жизни немного раньше.

Сам же Даниил считал ее своей родственной душей и лучшим другом - ни больше ни меньше. Но относился Милин к своей маленькой подружке скорее покровительственно-снисходительно, нежели, как к равному.

Ребята зашли в здание Академии Классического Балета. Разделись, повесив куртку Франца в ящичек Дианы и все трое пошли искать свободный класс. Как и ожидалось, нашли они его достаточно быстро. Воскресные вечера студенты в основной своей массе предпочитали проводить в зонах отдыха.

- А как мы будем снимать фильм? - весело поинтересовался Дэн, присаживаясь прямо на пол.

- Вы просто расскажите что-нибудь, - предложил юный режиссер. - Ну, по теме, конечно. Я это все сниму. А потом смонтирую.

- Скучно будет, если ты будешь показывать только нас.

- Ну, я не только вас показывать буду. Панораму Академии пущу. Музыкальную дорожку. В общем, придумаю что-нибудь.

- Хочешь, мы станцуем что-нибудь? - предложила девушка.

- Хочу! Только давайте вы сначала вы расскажите о себе и том, являетесь ли ненужными детьми?

- Снежинка, уже рассказала о себе. Я правильно понимаю? И теперь моя очередь?

Франц кивнул, запуская камеры, и Даниил начал:

- Я - счастливый человек. Правда. Мне сложно назвать себя ненужным ребенком. Во-первых, потому, что детство мое, уже позади. А во-вторых, не хочу быть неблагодарным. У меня была семья. Мама и папа. Они меня любили и никогда не оставили бы. Я это точно знаю. Но смерть оказалась сильнее их любви. Что ж... и такое бывает. Попав в Школу Искусств, и впоследствии в Академию я так же не чувствовал себя ненужным...

Юноша все говорил и говорил, рассказывая о своем детстве, делясь надеждами и мечтами. Диана же присела рядом и начала разминаться. Это хорошо, что они будут танцевать. Надо подбить Дэна на что-нибудь посложней. Ей сейчас просто необходима физическая нагрузка. И желательно, экстремальная. Просьба Франца помочь ему нечаянно разбудила в девушке не самые приятные воспоминания, притянула мысли, которые она старательно гнала от себя.

Это странно, но за все годы, что девочка училась в Танийской Академии Классического балета, ей так и не удалось найти общий язык со своим преподавателем классики. Мадам Желис ее явно недолюбливала. И отнюдь не за лень или отсутствие данных. А просто так. За то, что у ее маленькой ученицы любой элемент получался, если не с первого раза, то уж со второго - точно. Женщина постоянно повторяла: «У тебя, Вирэн, совершенное тело. Другие годы тратят, на то, что ты берешь легко - с налета. Но именно это и закроет перед тобой, кукла бездушная, дверь к настоящему будущему».

По-хорошему, девушке стоило бы попросить заведующего учебной частью перевести ее в другую группу. Но в Танийской академии такое не поощрялось. Недовольный преподавателем ученик, решившийся на конфликт, вполне могли оказаться на улице. Поэтому Диане не оставалось ничего кроме как, сцепив зубы, терпеть.

Кое-кто поддерживал Марго Желис. И их усилиями она ни разу ни открыла ни один из контрольных смотров. Про то, чтобы его закрыть и речи никогда не шло. Ее не ставили в центр. И никогда не упускали возможности отпустить шпильку в адрес ее юного возраста.

Нет, были и те, кто Дану чуть ли не на руках носил. Тот же маэстро Горский не раз заступался за юную ученицу перед негативно настроенными коллегами. И даже как-то раз объяснил доведенной до слез девушке, почему к ней так предвзято относятся некоторые преподаватели.