Ведьма вне закона

Ян вернулся ровно через час. Опустился в кресло и устало потер лицо ладонями. Расстегнул две верхние пуговицы на мундире, прикрыл глаза. Я смотрела на него, отмечая легкие тени под глазами, сжатые челюсти, опущенные уголки губ. Похоже, допрос подозреваемой дался ему нелегко. Даже не задумываясь о том, что делаю, я поднялась, энергично потерла руки. Добилась ощущения покалывания на коже и аккуратно накрыла ладонями верхнюю часть лица напарника, щедро делясь накопленной энергией. Кожа дракона оказалась горячей. Его ресницы слегка дрогнули, пощекотав мои ладони, но в остальном он никак не отреагировал. А я внезапно поймала себя на том, что хочу разгладить хмурую складку между светлыми бровями, провести пальцами по скулам, опускаясь все ниже. Погладить широкие плечи и обнять, прильнув грудью к спине. Святое сердце, откуда только взялись эти мысли? С трудом подавив желание испуганной козочкой отскочить подальше, я убрала руки и с невозмутимым выражением лица проследовала на свое место.

— Неожиданно, — отметил дракон, обжигая меня взглядом черных глаз.

— Мы напарники, — пожала я плечами. — Отвечаю заботой на заботу и возвращаю долг за массаж плеч.

Себастьян улыбнулся. Не так, как обычно — сдержанно, лишь уголками губ. Искренне, лучисто, той самой улыбкой, которая вначале вспыхивает в глазах, наполняя их теплым светом. Я откровенно залюбовалась им и вновь неосознанно подалась вперед, но тут же, мысленно отругала себя, откинулась на спинку кресла и пробормотала:

— Ничего личного, исключительно рабочие моменты.

— Разумеется, — откликнулся Себастьян.

Он сделал это с такой мягкой иронией, что принять ответ за полноценное согласие мог только безумец. Но продолжать этот опасный разговор, грозящий свернуть куда-нибудь не туда, я не хотела. И без того уже наговорила лишнего. Не стоило, ох, не стоило уточнять, что мой порыв основывался исключительно на служебном рвении. К моему счастью, именно сейчас Ян был настроен вполне миролюбиво, решил проявить тактичность и не загонять меня в угол. Хотя неприятный вопрос все-таки прозвучал, пусть и совершенно по иной теме.

— Зачем приходила Элис?

— А откуда ты знаешь? — удивленно моргнула я. И тут же досадливо поморщилась: — Запах… У нее слишком стойкие духи.

— Верно, — кивнул Ян, но сбить себя с толку не позволил. — Итак?

— Интересовалась, как мне с тобой работается, — выдала я наименее опасную полуправду.

— Понятно, — в глазах дракона сверкнули огненные полосы. — Я с ней поговорю.

— Не надо, — запротестовала я. — Мы вроде как поняли друг друга. И… и это не тот случай, когда без твоей поддержки я не справлюсь Хотя мне очень приятно, что ты готов за меня заступиться. Даже не знаю, как благодарить.

— Принимать, как должное, — посоветовал Себастьян после короткой паузы.

Мне показалось, будто он хотел сказать что-то другое, но передумал в последний момент. Но разбираться, так ли это, я не стала. Поведала напарнику о своих догадках относительно пропажи детей. Ян выслушал меня внимательно, без тени насмешки или снисходительности, мол, чего ждать от женщины, кроме как попыток отстоять наиболее кошмарную версию из всех возможных. Более того, сказал, что тоже предполагал такой вариант, и раз уж наши мысли сходятся, его необходимо учитывать. А через час в наш кабинет вошли неожиданные гости. Заплаканная женщина средних лет, со слегка оплывшей после нескольких родов фигурой и высокий, суровый мужчина, виски которого были тронуты сединой. Его я знала. Один из городских судей, ир Грэг Берченио. Он преподавал что-то следователям, и я, пока училась, периодически видела его в коридорах академии. Ир Грэг славился неподкупностью, бескомпромиссностью и справедливыми решениями. За глаза его называли "стальным судьей". Меня он тоже узнал и сдержанно кивнул в знак приветствия. Себастьян встал, придвинул к столу два стула для посетителей.

— Благодарю, — сухо и отрывисто произнес судья, подерживая под руку плачущую жену.

Я непроизвольно выставила щит, отгораживаясь от эмоций женщины. Слишком острым, саднящим было ее горе. Ян придвинул к себе графин, налил стакан воды и протянул его посетительнице.

— Что у вас произошло? — спросил он, глядя в глаза иру Грэгу.

Рука с чернильной ручкой замерла над чистой страницей блокнота. На всякий случай я тоже достала свой рабочий блокнот. Записи лишними не бывают, а оформлять дело наверняка буду я.

— Нашу младшую дочь похитили, — без лишних слов, по-военному четко заявил судья.

За его сухим, невыразительным тоном я ощутила тщательно скрываемую боль. Ир Грэг переживал ничуть не меньше, чем супруга, но не позволял себе демонстрировать эмоции. А та зарыдала еще горше, уткнувшись в его плечо. Успокаивающе сжав ладонь жены, судья продолжил:

— Мы никогда не запрещали Эйрин общаться с соседскими ребятишками, из простых. Вчера утром дети собрались на речку, покататься на льду. Там они встретились с друзьями, живущими в Новом городе. Решили пойти к ним. На полпути Эйрин вспомнила, что забыла на берегу любимую игрушку и побежала за ней. Больше ее никто не видел. Вот… Игрушку мы нашли.

На стол легла нежно-розовая зайка в фиолетовом платьице. На одном из ее ушек красовалась кокетливая ленточка. Мягкий плюш на лапках выглядел немного потертым. Ребенок, несомненно, любил эту игрушку и не расставался с ней надолго.

— Сколько лет девочке? — спросил Ян, делая пометки в блокноте.

— Пять, — ответил ир Грэг.

— Иреи следователи, вы не подумайте, мы сами искали дочь, — внезапно вступила в диалог его супруга. — У Грэга есть знакомые поисковики. Но помочь нам они не смогли. — На этой фразе она вновь всхлипнула, утирая слезы белым батистовым платком, и сквозь рыдания вымолвила: — Сказали только, что наша девочка пока еще жива. Умоляю вас, помогите вернуть нашу дочь.

— Пишите заявление, — бесстрастно скомандовал дракон, придвигая к ней чистый лист и образец. — Дарина, помоги почтенной ирии.

Сам он продолжил беседу с Грэгом Берченио. "Стальной судья" отвечал на вопросы кратко, четко, безэмоционально и по существу. Я поражалась его выдержке. И лишь одна фраза выдала его состояние. Уже выходя из кабинета, он задержался на миг в дверях и сказал:

— Мы на вас надеемся.

Не сухое "выполняйте свою работу", не обезличенное "рассчитываем на вас", а человечное "надеемся". Судья прекрасно понимал, насколько мизерны шансы вернуть маленькую Эйрин домой. Пожилой законник, повидавший многое в этой жизни, он наверняка знал о том, что исчезновение его дочери не первое и, быть может, не последнее в череде пропаж детей. Но здесь и сейчас он был в первую очередь отцом. И не мог не верить в чудо, отчаянно и вопреки всему.

Едва за посетителями закрылась дверь, я потянулась к зайцу. Правда, сомневалась, что увижу что-то новое, то, чего не смогли обнаружить другие поисковики. Легкий остаточный флер прикосновений магии других ведьм я ощутила, еще не успев дотронуться до игрушки. Провела кончиками пальцев по мягкому плюшу на лапках зайки, настраиваясь на работу. Закрыла глаза. "Покажи мне то, что знаешь". Перед глазами возникла снежная круговерть, сквозь которую проступали контуры. Старый парк, заснеженный берег реки с затейливым узором протоптанных тропинок, сверкающий под неярким зимним солнцем синий лед. Ватага румяных детей с визгом и хохотом катается с крутого берега на деревянном "олешке". А пока снова тащат его наверх, спорят, кто теперь будет сидеть первым и держаться за ручки-"рога", а не за соседа спереди. Эйрин, синеглазая, розовощекая, с выбившейся из-под теплой меховой шапки прядкой темных волос, бережно устраивает зайку на обломке доски. "Подожди меня здесь", — читаю по ее губам. Оставив игрушку, она бежит к друзьям, на лед. А потом, вдоволь накатавшись, дети уходят с речки. Одинокая зайка остается на доске. Долго, очень долго она лежит там, пока ее не подбирают уже другие руки. Вижу встревоженное, хмурое лицо ира Грэга и заплаканное — его жены. Игрушку засовывают в сумку, и дальше лишь темнота.

Я попыталась дотянуться до Эйрин, "увидеть", где девочка сейчас, но ничего не вышло. Туман, густой, белый, плотный колыхался перед внутренним взором, скрывая все. Мои поисковые заклинания тонули в нем, словно в молоке, рассеивались, растворялись, гасли, не получив ответа. Я открыла глаза и поймала взгляд Себастьяна. Задумчивый, пристальный. Напарник успел снять мундир и небрежно бросить его на спинку своего кресла. Да, пожалуй, в кабинете и впрямь было жарковато. Я расстегнула две верхние пуговицы на своем мундире и решила на этом остановиться. Дракон тем временем неторопливо, не сводя с меня темного взгляда, закатал рукава рубашки. Я нервно сглотнула, рассматривая его сильные руки. Сразу вспомнилось, как он массировал мне плечи, как уютно было в его объятиях, когда он не дал мне упасть со стула в первый рабочий день в управлении. Ох, святой котелок, это вообще законно — быть таким… таким привлекательным? С трудом отвела взгляд, возвращая мысли в правильное русло.

— Ничего? — негромко спросил Ян.

— Нет, — я вздохнула. — Хотя есть одна идея. Попробую еще раз.

— Не вздумай выложиться до конца, — в голосе дракона появились злые, рычащие нотки. — Я не собираюсь приводить тебя в чувство.

— И не надо, — пожала я плечами. — Сама приду, если вдруг до этого дойдет.

— Я не это имел в виду, — пророкотал Себастьян, прожигая меня недовольным взглядом.

— Ян, я справлюсь, — негромко, но убедительно проговорила я. По крайней мере, надеялась, что мой тон был именно таким. — Это шанс. Сомневаюсь, что даже из уважения к судье кто-то из поисковиков рискнул выложиться до предела. Может, я и не самая сильная ведьма, зато мой резерв восстановится через пару дней.

Дракон отчетливо скрипнул зубами, шумно выдохнул и, не сводя с меня пылающего гневом взора, бросил в сторону двери сгусток магии. Тот рассыпался ослепительно белыми искрами вокруг ручки. Надо же, даже просить не пришлось запереть кабинет изнутри, чтобы меня никто не отвлекал.

Я встала, прижимая зайку одной рукой, сделала глубокий вдох, мысленно обращаясь к ведьминскому дару, пытаясь ощутить весь внутренний источник, пусть неглубокий, но чистый. По кабинету пронесся легкий порыв ветра, шевельнул бумаги на столе. Закрыв глаза, чтобы не терять концентрацию, я потянулась свободной рукой к волосам, достала недовольно зашелестевшую веточками метлу. Не глядя, положила ее на стол, ощущая, как тяжелая копна волос рассыпалась по плечам. Вот теперь все было правильно. Сделала еще один вдох, призывая всю ведьмовскую магию на помощь. Обняла зайку обеими руками, словно ребенка, прижала к себе. Мысленно позвала: "Эйрин". Ветер набирал силу, кружил вокруг, поднимая волосы. Проклятый туман не желал рассеиваться. Наоборот, становился гуще, тянулся ко мне влажными щупальцами, гася искорки магии. Я тонула в нем, не видя даже вытянутой вперед руки, но не сдавалась. Сила лилась с кончиков пальцев, будто родниковая вода. Резерв стремительно пустел, а я так и не добилась результата. Туман окутывал плотным коконом из мокрой ваты, жадно ощупывал лицо, но внезапно шарахнулся прочь, когда на мое плечо опустилась горячая ладонь и ободряюще сжала его. Поддержка словно вдохнула новые силы, дала смелость, и я бросила вперед, в туман, очередной зов, вложив в него всю магию, до последней капли. И где-то вдали, в самом сердце тумана, почувствовала огонек чужой жизни. Яркий, беспокойный. Эйрин боялась. Очень. Отголосок вязкого, лишающего разума ощущения животного, иррационального, всепоглощающего ужаса накрыл с головой, почти до физической боли ударил в грудь. Я даже вскрикнула от неожиданности. И все вновь погрузилось в туман.