Я проснусь

Глава 38. Плен

Прихожу в чувство, делая спазматический громкий вдох. Тот дым, парализующий тело и сознание, по-прежнему ощущается в легких. Очень сушит губы и рот.

Я лежу в медицинской капсуле в неизвестном мне месте.

С полным отсутствием знания, который сейчас день. И нет никакого понятия о том, кто нас похитил. Думаю, скоро это станет известно. А главное, я не знаю зачем? Я ничего не решаю и не могу повлиять на события, и уж вряд ли уж представляю большую ценность.

Слышу знакомый, едва заметный гул гипердрайва, а это значит, я на корабле. У меня такая апатия, что и знать не хочу, куда мы летим. Несомненно, мое состояние вызвано тем, что меня накачали не пойми какими препаратами. В вене торчит катетер.

Снова засыпаю. Не успев разобраться… да ничего не успев.

Рывками, в минуты осмысленного включения, замечаю рядом капсулу с Ханной. Она тоже погружена в сон.

Кшатри же просто сидят на полу, безвольно свесив тяжелые головы. Позади мужчин металлическая решетка. Руки полосками темного металла скованы спереди. На ногах браслеты, связанные перемычкой, от них к решеткам по полу стелется цепь. Такие оковы используют для преступников.

За удобствами и здоровьем кшатри никто не следит. Знают, что они крепкие, или сохранять им жизнь не планируют?

О том, что Ханна не мальчик, нашим похитителям уже известно, так как нас переодели. Значит, на нее тоже есть планы, иначе ее не было бы рядом со мной.

В капсулах мы лежим в странной жесткой форме: рубашке и прямых штанах, напоминающих больничные одежды в социальных клиниках или, может, робы для преступников. Да, похоже. Вспоминаю, что видела подобные на складах в штольнях на Преисподней.

Короткие минуты бодрствования здесь заканчиваются одинаково. Писк прибора, и мне в вену впрыскивается новая порция лекарства. Каждый раз эта манипуляция отзывается моментальной горечью во рту.

Как же я хочу пить!

***

Открыв глаза, обнаруживаю над собой белый потолок. Осматриваюсь, здесь все белое. Стерильная комната. Я лежу на матрасе, просто брошенном на пол. В углу унитаз и раковина. И камера слежения под потолком. Больше ничего нет.

Сушит рот. Сколько в меня влили разной дряни? Место где стоял катетер залеплено прозрачным пластырем, использующимся именно после их извлечения. По ранке я понимаю, что катетер достали недавно. А также, что на расходниках тут не экономят: пластырь не из дешевых, производства «Занкок-Мед».

Из украшений на мне только браслет веточками, что надел мне Шанриасс на Джи-3457. Его не смогли снять, ключ у мужа, а металл очень прочный, быстро от него не избавиться. Моих гвоздиков с турмалинами нет, как и кулона, который муж мне подарил на Аруне. Я его никогда не снимала.

Воспоминания о тех, таких далеких днях невыносимой болью отдаются в сердце, я долго и до изнеможения плачу. Так горько мне давно не было.

И так безнадежно.

Все зря.

Все эти месяцы в Коалиции стали огромной ошибкой и, возможно, непоправимой. Увидеть родных любой ценой…

Дед и папа узнали, что я жива. Но им снова придется пережить мою гибель, если меня не спасут. Но я так хотела дать им знать, что со мной все нормально. Обнять и поделиться своим счастьем. И точно не хотела снова причинять такое горе. Сама я до сих пор не приняла смерть мамы. Каждый день думаю о ней, испытывая непримиримую боль и сожаление. А теперь они должны будут вновь пройти через это?

Я не питаю иллюзий о том, что смогу выбраться. Сомневаюсь, что столько усилий было затрачено, чтобы просто меня запугать. Я и так до смерти напугана. Шантажировать мужа? Возможно, но почему-то я тоже не верю в это. Как и в то, что за меня будут просить деньги. А если на кон поставят вопросы, связанные со Змеиной Империей, то дела Короны всегда будут важнее жизни землянки. Пусть и жены принца. А мы даже не женаты официально.

Получается, нужно было остаться на Аруне? Или осесть на любой планете Империи Шайрас, я бы могла найти работу по нраву в каком-либо медицинском центре.

Но, но что бы я не думала, ничего не изменить.

Ничего.

Остается ждать, когда заявятся мои похитители. Если, конечно, появятся, и я тут не просто выжидаю время. Может, это ловушка для Шанриасса?

Спутанные мысли хаотично вертятся по кругу. Дадут ли мне обрести ясность сознания, или я буду постоянно находиться в тумане? Вероятно это и к лучшему. Чтобы не сойти с ума.

***

Снова тянется время. Проходят минуты или часы, пока я решаюсь встать.

Поднимаюсь ожидаемо с трудом. Меня шатает, и резко накатывает тошнота.

Умываюсь и долго полощу рот. Зубной щетки нет. Только жидкое очищающее средство для полости рта. Они думают, я щеткой вскрою дверь?

Харшшад, может и вскроет, но не я.

Интересно, как остальные. Их держат в таких же камерах, что и меня?

Камерах. Или палатах для психиатрических больных. Эти ассоциации самопроизвольно возникают в моей голове.

А кормить меня планируют? Аппетита нет, но нужно. В меня, конечно, вливали питательные коктейли, но этого недостаточно для ясного ума. Или чтобы перестало мутить.

То ли время подошло, то ли отметив по камерам, что я очнулась, в стене у двери откидывается дверца, открывая нишу. Тоже что-то вроде доставочного терминала.

Если бы меня хотели отравить, уже бы сделали это. Поэтому я смело съедаю суп-пюре, кашу с кусочками мяса и выпиваю сладкий чай. В нише дополнительно оказалась полимерная бутылка с водой. Оставляю ее на потом.

У меня возникают проблемы с уборной, она ничем не огорожена. В итоге, плюнув на наблюдение, присаживаюсь на унитаз. У меня снова нет выхода. А как дела обстоят с гигиеническими процедурами? Но с душем я могу и потерпеть. Пусть похитителей беспокоит мой запах и чистота.

От сытной еды меня снова клонит в сон, но в целом самочувствие улучшилось. Делать здесь больше нечего и я снова ложусь спать.

***

Меня бесцеремонно расталкивают, вырывая из сна. Но ждать иного не приходится. Я не на курорте.

Мужчина, склонившийся надо мной, быстро выпрямляется и сдергивает за руку с матраса. Достаточно грубо.

– Руки, – холодно командует он.

И стоит мне их вытянуть вперед, как на них защелкивают наручники. Будто преступник – это я.

С заторможенностью разглядываю свои скованные запястья.

Как же так, Рай?

Меня выталкивают в коридор.

Все же тюрьма!

Напротив камеры обычные клетки. В них пусто.

Где же мои люди? Что с ними?

Уже в коридоре мне дают на ноги обувь вроде больничных тапок, куда я с облегчением сую босые ступни.

Тюрьма огромная. Меня ведут очень долго по запутанным коридорам, пока не проталкивают через одну из множества дверей в комнату, где заставляют встать в овальный сканер. Хорошо что я не страдаю клаустрофобией, туго бы пришлось. Аппарат узкий, как для медицинского исследования, но вертикальный и наглухо закрывается. Мне приходится несладко в нем, кажется, что сейчас закончится кислород.

Минут пять тщательного обследования, и наконец можно выйти.

Мужчина выводит меня из помещения через другую дверь, напротив той, первой. Мы оказываемся в административной части тюрьмы. Дорого́й ремонт, бело-серый интерьер. Будто попал в бизнес-центр.

– Генерал ждет вас. Рекомендую отвечать честно на все вопросы и ничего не скрывать. Правду он так или иначе добудет. Но какими методами – зависит только от вас, – неожиданно участливо дает советы мой тюремщик.

От перспектив спина покрывается холодным потом. Генерал, значит. На 99,99% – это Занкок. Что тоже объяснимо.

Радует, что я на самом деле мало всего знаю. Вряд ли больше самого Занкока. Шайрасы оберегали меня, не давая информацию и не особо посвящая в свои планы. Я понимала и не обижалась. И сейчас мне это поможет. Поверит ли мне генерал? Пыток я не вынесу. Хорошо быть смелой в фантазиях, но мне прекрасно известны пределы человеческого организма. И мои. А о Занкоке и его жестокости кто только не знает! И о его изощренности. Да Зольцберг просто душка был, в сравнении с этим монстром.

Не дав очухаться, меня уже более мягко подталкивают в помещение, перед которым мы ждали. Но стой я и полчаса – не помогло бы.

Дверь хлопает за моей спиной. Как приговор.

Сначала я вижу поникшую Ханну, сидящую на стуле в ярком луче света. У нее так же, как и у меня, скованы руки. Второй стул рядом пустой. Он для меня. Что тут думать.

Остальная часть помещения поглощена темнотой. Не видно ни людей, ни мебели. Вообще ничего.

Опять вспоминаю Зольцберга. А эти уроды жить не могут без выпендрежа. Четко понимаю: нас будут запугивать, угрожать и невесть какими методами при этом пользоваться.

Как только меня усаживают на стул, на освещенное место выныривает генерал. Мы не знакомы лично. Но все знают, как он выглядит. Низкий рост, азиатский тип внешности, есть схожесть с Сулом. Военная форма, погоны и вереница наград на груди. Он каждый день наряжается, пытаясь компенсировать небольшой рост, или для нас так вырядился?

– Приветствую, прекрасные дамы. Вы находитесь на моей военной базе, спутнике-тюрьме в системе Глизе-581.

Значит Шан и Шасс верно предполагали. Найдут ли они нас здесь? И успеют ли достать отсюда?

Нам бы хоть самый маленький шанс на успех…

– У меня на вас обеих большие планы. О них я расскажу позже. Но! Для того, чтобы вы понимали всю серьезность моих намерений, я решил прибегнуть к превентивным мерам. Долго думал, кого выбрать первым из этого змеиного отродья. Но оставил более серьезный аргумент на попозже и начну с того, с кем вы не успели сблизиться. Но, думаю, этого нам хватит, чтобы начать договариваться без излишних кривляний с вашей стороны.

Занкок делает знак, и трое военных, судя по форме, вытаскивают отчаянно сопротивляющегося кшатри. Дни в пути ослабили его, несмотря на это, он сильнее присутствующих здесь. Как и значительно выше.

Загорается дополнительный яркий свет. И больше не говоря ни слова, генерал всаживает пулю в голову кшатри.

Вздрагиваю всем телом и сразу жмурюсь, пытаясь отгородиться. Но звук выстрела и происшедшее стоит перед глазами, как бы я ни сжимала веки.

– Смотреть! – рявкает ублюдок.

Я даже не знаю имени кшатри. Но глядя, как он оседает на пол, меня подкашивает от ужаса. Шумит в ушах, перед глазами стоит пелена. Сползаю со стула на пол и слышу будто издалека отчаянный вой Ханны.

Ненавижу! Ненавижу!

Вспоминаю его слова. Значит, Харшшада он тоже для этого приберег?

Где же ты, вездесущий Шасс, со своей разведкой?!

Все звуки срослись в равномерный гул в голове. Только злость не дает мне полностью отключиться.

Прихожу в осмысленное состояние, снова сидя на стуле, в меня брызжут водой. Пытаюсь понять, как Ханна. Она белее здешних стен. Неверное, и я сейчас такая же.

Тошнотворная морда Занкока маячит перед глазами. Он улыбается, довольный произведенным эффектом.

– Вижу, теперь вы готовы к переговорам, дамы.