Шоу "Подбор"

— И кто же это? — заинтересованно подался вперед Агустини.

— Я, — оповестила мистера Габора, растянувшего губы в лукавой улыбке. — но вы не закончили свой рассказ. Почему же вы смотрите на море столь преданным взглядом?

— Я получил ранение, когда остался одним выжившим на корабле. Потерял много крови, лежал на краю тонущего корабля и смотрел на море. Думал, что эта синева останется последним моим воспоминанием. — признался Агустини, сохраняя небрежный тон, хотя пальцы его сильнее сжали упряжку. — Тогда я понял, что столько лет провел в море, но ни разу не видел его настоящим. Таким, как в тот момент. У меня же ни семьи нет, ни родителей. Так уж вышло, не стоит мне сочувствовать. Я не одинок и жалости не заслуживаю, мисс Оплфорд. Зато вот море считал своим отцом, да и матерью тоже. Тогда лежал на спине, глядел на него и думал: «Как же так?». Смотрел на него, а ни страха, ни сомнений, только горечь от того, что жизнь во всех ее красках не испробовал. В тот день умереть мне было не суждено, как раз подоспела поддержка, возглавляемая Клоделем, меня выходили, вылечили, а воспоминание осталось. Как только операция закончилась, а меня из-за ранения отправили домой, я и решил, что хватит. Пора бы и пожить для себя. Море же до сих пор уважаю.

Я молчала, не зная, что сказать. Сил хватило только на то, чтобы поддерживающе сжать руку мистера Габора, что оказалось сложно, учитывая расстояние между конями. Да и что тут скажешь? Агустини моя жалость была не нужна, а все, что он хотел услышать, ему уже наверняка сказали. Смерть — это личный процесс, общение тебя и мира. Последние слова, осознание потерь и утрат, побед и проигрышей, покоренных вершин и того, до чего даже не добрался. Вот только не каждый получает второй шанс. А Габор получил. Нужно этим пользоваться.

Собственно, это я ему и сказала. Тихо, но глядя в глаза. Агустини кивнул, задумавшись о чем-то своем. Я же продолжили разглядывать голубые просторы. Вспышка молнии показалась совсем близко, на секунду заставив прикрыть глаза, по которым резанул резкий свет. Гром раздался секунд через десять, заставив некоторых девушек испуганно вскрикнуть. О дожде нас предупреждали, а вот о грозе — нет.

— Дамы и господа, — донесся издалека голос президента. — в связи с неблагоприятными погодными условиями мы вынуждены попросить вас вернуться в резиденцию рода Арчибальд. В качестве извинений за испорченный вечер вас ожидает общий праздничный ужин.

Раздался смех, радостные хлопки и ироничные замечания. Но все, сохраняя благосклонное расположение духа, направились в сторону резиденции. Атмосфера, несмотря на собирающийся над головами ливень, словно посветлела. Дамы ликовали!

Вскоре узкая дорожка сменилась широкой, проходящей прямо через лесную чащу. Похоже, возвращаться в резиденцию предстояло иным путем. Я ожидала, что обогнув скалу, мы выйдем на прежнюю тропинку. Впрочем, какая разница? Главное — это оказаться в резиденции до того, как хлынет ливень.

Однако моим надеждам не суждено было сбыться. Над головой вспыхнула стрела молнии, осветив округу белесым сиянием и электрическим шумом. Словно что-то замкнуло. И спустя несколько долгих секунд, преисполненных ожиданием, последовал угрожающий раскат грома. Такой, что будь поблизости тонкое стекло, оно затрещало бы. На меня упала первая капля. Лошади спутников начали нервно всхрапывать, косясь в сторону, и только мой Конь равнодушно зыркнул на небо, даже не удосужившись ускорить темп. Напротив, кажется, совсем замер.

— Мисс Оплфорд, вам помочь? — вопросил инквизитор, заставив свою лошадь остановиться невдалеке от меня.

Нас, загородивших путь, огибали по сторонам. Никто не решился выразить возмущение инквизитору, замершему посреди дороги.

— Нет, благодарю, мистер Арчибальд. — сохраняя спокойствие, произнесла я, поудобнее перехватив пластиковую уздечку.

Конь решил пожевать травы, абсолютно игнорируя мои попытки привести в действия живой вид транспорта. Еще и ухом раздраженно дернул, когда я посмела выразить недовольство. Не конь — монстр!

В очередной раз вспышка молнии прорезала пространство, заставив коня одной из девушек встать на дыбы. Не представляю, каких усилий стоило конкурсантке удержаться в седле. Извинившись, инквизитор поспешил на помощь мисс. Я же, кусая губы, осознала, что осталась одна. Вернее, я замыкала наше шествие.

— Ну же, — взмолилась я, не желая отстать и остаться на тропе одна. — давай догоним группу.

Ибо показалось мне, что речь конь воспринимает лучше, чем мои жалкие попытки в силовой форме заставить его двигаться вперед.

А спины людей, входящих в состав нашей группы, были уже далеко впереди. Когда небо озарила вспышка молнии, сразу же раздался свистящий звук и клубы пыли поднялись в воздух вокруг коня, врезавшись в глаза. Я воскликнула, одновременно давясь этой пылью. Где-то на задворках сознания мелькнула кричащая мысль, что молния угодила прямиком в землю рядом с нами. Конь, решивший, что ситуация патовая, сделал ленивый шаг вперед, подняв уши торчком. Аллилуйя!

Раздался заход грома, напоминающий оружейный залп. И землю хаотично, совершенно с разных сторон, в самых непредсказуемых местах разрывало, словно из самых недр наружу стремилось вылезти нечто. Грянул дождь. Он большими и холодными каплями опускался на землю, лишая возможности разглядеть происходящее. Да какого черта здесь твориться?!

Но конь, в отличие от меня, в ситуации разобраться не пытался. Либо же понял происходящее раньше меня. Встав на дыбы, точно также, как конь другой девушки, рванул вперед. Единственное, что я успела сделать — это вцепиться в загривок коня, упустив веревку из рук. Одновременно раздавшиеся молния, гром, резкая боль в плече и взбесившийся конь слились в одну мучительно долгую секунду. И если до этого складывалось ощущение, что лошадь пыталась скрыться, то сейчас возникло чувство, что конь явно сошел с ума.

Откровенно пасуя перед происходящим, я даже не пыталась остановить животное. Просто держалась, ощущая странную ломоту в конечностях. А конь тем временем несся вперед, не разбирая дороги. Всадники отступали, девушки удивленно и испуганно восклицали. Однако столкновений не было, что не могло не радовать.

Ровно до тех пор, пока впереди не показалась лошадь Гвен. Девушка восседала на ней и с ужасом глядела на меня. Мы обе понимали, что конь не в себе, и я просто не могу ничего сделать. Как?! Остановить взбесившееся животное сейчас было возможно двумя способами. И для каждого нужно было держать в руках уздечку, которая волочилась по земле, заставляя коня путаться в ней. Я была готова к столкновению, ожидала его с замершим сердцем. Но вот чего я не ожидала, так это того, что животное просто перемахнет через Гвен и ее лошадь! Конь разбежался, оттолкнулся и пронесся над ее головой, даже не задев копытом. Я в банальном шоке вцепилась пальцами в его загривок, прокручивая в голове лишь одну фразу. Какого черта?!

Последнее, что я увидела, когда конь метнулся в непролазную лесную чащу — это, мягко говоря, охреневшие глаза сэра Аньелли, метнувшегося коню наперерез. Однако загнанное страхом животное уже неслось вперед, не разбирая дороги. Щеки опалило чередой ударов о ветки, я еле успела пригнуться, когда впереди показалась увесистая ветка. Дождь немилосердно хлестал. Конь спотыкался, но ни разу не упал. Скорость развивалась все больше и больше, поэтому, когда на пути появилась очередная преграда, я со всей силы врезалась лбом прямиком в ветку. Лоб оказался рассечен. Из глаз брызнули слезы, но я до боли сжала уже, казалось бы, омертвевшими пальцами шею коня. Если упаду, то точно не выживу.

Мы неслись так долго, что меня начало укачивать от движения и скорости. Не знаю, что побудило коня затормозить. Не иначе, как чудо. Животное постепенно замедлило скорость и полностью остановилось, когда мы оказались на округлой поляне с дымящимся бревном по середине. Молнии никого не щадят. Конь, пытаясь успокоиться, бил копытами землю, взбивая грязь. А я же, расцепив кольцо рук, буквально скатилась с его спины. Пытаясь восстановить дыхание и унять ломоту в ногах, которыми, оказывается, до боли сжимала спину коня, я с протяжным воем опустилась на колени. От пережитого ужаса хотелось плакать. И меня даже не смущало копыто коня, находившееся в непосредственной близости от моего лица.

Обхватив себя за плечи и жалобно поскуливая, я утирала слезы, смешанные с дождем. Думать о том, как буду возвращаться, не хотелось. Проблема разрешилась сама собой, когда на поляну въехало сразу несколько всадников.

— Этель! — раздался крик Роберта, прыжком спустившегося с коня и подбежавшего ко мне.

Опустившись рядом на корточки, представитель рода Арчибальд попытался поднять мою голову, обхватив подбородок пальцами. Не вышло. Выдернув голов из его захвата, я осталась сидеть на земле, пытаясь унять слезы.

— Детка, посмотри на меня. — взмолился Роберт. — Как ты? Что-то повредила? Где болит?

Я молчала, лишь жалобно всхлипывая. Не было никакого желания плакать на чужих глазах, но ничего с собой поделать я не могла. Наконец Роберту надоело происходящее, он поднялся на ноги и обхватил руками мои плечи, бесцеремонно вздергивая на ноги.

Я громко воскликнула, отпрянув от шокированного Роберта. И нет, дело не в уязвленном чувстве собственного достоинства или в страха перед наследником. Просто плечо прожгла немилосердная боль, опалив руку до самых пальцев. Прикоснувшись к больному месту сквозь пиджак, я с ужасом увидела следы крови, оставшиеся на пальцах. И тут накрыло осознание. Плечо болит не просто так!

Непослушными пальцами расстегнув пуговицы, я скинула пиджак, не заботясь о том, что предмет одежды угодил в грязь. На плече появилась округлая рана, от которой вниз, по руке, стекали струйки крови.

И ту на меня накатило страшное осознание. В меня стреляли! Слезы мгновенно высохли, вытесняемые глубоким шоком. Руки безвольно опустились.

Когда? Почему? За что, в конце-то концов?

Рядом возникла внушительных размеров фигура, осторожно, но непреклонно отодвинувшая мои пальцы от раны. Вскинув голову, заметила беспристрастное выражение лица Клоделя Арчибальда, внимательно оглядывавшего мое плечо. Встретившись со мной взглядом, он кривовато усмехнулся.

А я вдруг осознала, что устала. Не осталось сил ни на истерику, ни на слезы, ни на испуг. В душе было пусто, словно прошелся пожар, выжегший все, что только мог. Ничего не осталось.

— Вы видели нападавшего?

— Нет, — отозвалась я мертвым голосом, сама поразившись сквозившему в нем безразличию. — сначала пул угодила в землю. Я думала, что это молния. Затем раздался целый залп вокруг, а после что-то попало в плечо. Конь взбесился и вывел меня из-под линии обстрела. Я ничего не видела.

Устало потерев лоб, обнаружила, что и на нем кровь. Печальный вздох вырвался сам, когда я словно через мутную пелену глядела на окровавленные пальцы.

— Вы сможете доехать до резиденции? — вопросил Клодель Арчибальд, отводя мою руку в сторону.

— Конечно, — легко согласилась я, даже ни на секунду не засомневавшись.

Однако состояние здоровья решило иначе. Меня заметно пошатывало, а непрекращающаяся струйка крови все текла и текла. И вместе с ней накатывала тяжесть. Захотелось прикрыть глаза хоть на минуту.