По ту сторону Тьмы. Где-то здесь...

3

- Мистер Хардинг… С вами всё… в порядке? – наверное Винсенту стоило немалых усилий и даже той же смелости, чтобы задать свой вопрос заметно взволнованным голосом севшему в пассажирский салон представительского внедорожника мистеру Хардингу.

Удивительно, как ему вообще удалось разглядеть сильно изменившееся лицо Ника в узком зеркальце над лобовым окном. Или доктор Хардинг действительно настолько сильно сдал всего-то за час проведённого в больнице времени?

- А как ты считаешь, Винс?.. Насколько может быть в порядке человек, который должен принять в самые ближайшие дни решение об отключении своей жены от ИВЛ и всей системы жизнеобеспечения. Которому, по сути, предлагают её убить… или добить… Буквально.

Его голос, похоже, тоже сильно изменился, отдавая хриплыми нотками звериного рычания, звучавшего до этого в его голове там… в палате Мии. Но сейчас, кажется, он почему-то поутих. Если и вовсе не замолк.

- П-простите меня, бога ради. Я… я не знал, что всё так… ужасно. Н-надеялся, что миссис Хардинг…

- Что, Винсент? Что ты думал? Что у неё всего парочка переломов и несколько царапин? И что через пару дней я заберу её домой?..

- Да. Наверное. По крайней мере, хотел на это надеяться.

Какая искренняя и почти детская непосредственность. И хрена с два наигранная. Причём не поймёшь из-за чего Винс переживал сейчас больше всего – из-за того, что миссис Хардинг уже ничего не спасёт и не вернёт обратно к полноценной жизни. Или же, наоборот, облегчённо вздыхал, ведь ей не придётся в своём нынешнем состоянии переживать большего наказания от своего больного на всю голову муженька.

Умопомрачительная дилемма. Сожалеть о двух, по сути, самых ужасных для человека вещах. Что же из них худшее?

А если бы она действительно отделалась только сильным испугом и парочкой переломов? Стал бы он сам ждать, когда у неё всё заживёт? Чтобы уже через два-три месяца вернуть её обратно в травматологию с новыми и более свежими переломами…

Твою мать! О чём он вообще думает, и откуда ему лезут в голову столь безумные мысли?

«Оттуда, Ник. Всё оттуда. Из чёрной-пречёрной комнаты. Куда ты так часто любишь спускаться, но упорно делаешь вид, будто ни черта не помнишь из того, что же там происходило.»

- Что остаётся у человека, когда умирает последняя надежда? Что ему делать, Винс? Как ты считаешь? Что мне делать с миссис Хардинг? – похоже, он и вправду тронулся рассудком, раз решил поговорить на данную тему с собственным водителем, полуграмотным латиносом, явно никогда не изучавшего в школе своего провинциального мексиканского городка что-то сложнее начальной арифметики и латинского алфавита.

- На всё воля божья, мистер Хардинг. Думаю, на эти вопросы может ответить только наш спаситель.

Ник кое-как сдержался, чтобы не хохотнуть в голос, но скрыть жёсткого оскала всё же не сумел. Одновременно откидывая голову на спинку пассажирского кресла и ненадолго закрывая глаза, чтобы прогнать вновь нагнавшую его дурноту с бешеным головокружением. И замечая в который раз, насколько сильно он напряжён внутренне. Словно кто-то постоянно держал в тонусе всего мышцы с нервами, пропуская через низ раз за разом электрические разряды переменного тока. Поэтому его так и трясло?

- Извечный религиозный вопрос. Кто же возьмёт на себя этот грех? Дьявол, бог или человек?

- Вам не нужно принимать данное решение прямо сейчас, мистер Хардинг. Не в таком состоянии.

- Мне бы не дали и так этого сделать, Винс. Потому что двадцать четыре часа ещё не прошли, не все анализы собраны, как и не все проведены тесты. Хотя… Зная Мию, она бы и сама сделала что угодно, лишь бы не возвращаться обратно…

Возвращаться обратно ко мне. В этот мир. В эту грёбаную жизнь.

«В тот ад, в котором она все эти годы жила рядом с тобой. Да, Ники?»

Ему хотелось возразить, но в этот раз ничего не получилось. Его будто перемкнуло.

- Тогда нам остаётся молиться нашему господу и верить в невозможное. Поскольку богу всё подвластно. В особенности то, что не подвластно людям.

- Только, пожалуйста, не говори мне о божьих чудесах, о которых ты столько наслышан. Боюсь, в нашей реальности им не место, от слова совсем. Где угодно, но только не здесь и не в нашем мире… Не в этом прогнившем насквозь ублюдочном мире.

Он не стал проверять, смотрел ли на него в этот момент водитель через зеркальце заднего обзора, поскольку чувствовал взгляд немолодого мужчины и без прямого на то подтверждения. И плевать он хотел на то, что сейчас думал о нём Винсент. Скорее, печально качал головой, но не осуждал. А вот жалел и даже сочувствовал – это точно на все пятьсот. То, чего не хотел от него видеть, как и принимать, сам Хардинг.

- Куда мы едем? – Николас ненадолго очнулся, когда почувствовал характерный разворот машины и понял, что они уже какое-то время ехали по Бикман-стрит на северо-восток, в сторону Парк-Роу, чтобы уже оттуда завернуть на Бруклинский Мост.

- Домой. На Сандс-Пойнт. Простите. Я думал, что вы захотите…

- В последнее время ты слишком много начал думать за меня, Винс. Я, конечно, пережил очень тяжёлый удар, но не настолько сильный, который сумел бы отбить у меня остатки мозгов…

Наверное, зря он произнёс это вслух. Будто через звуковую «команду» он только что запустил или активировал весь тот хаос, что происходил с ним сейчас изнутри. И вместо слабого разряда током его ударило, как минимум, шаровой молнией. Причём навылет. Возможно, даже и отключило… на несколько мгновений, пока все мозговые клетки со всеми вспыхнувшими враз нейронами закоротило от запредельного шокового разряда.

Длилось это то ли целую вечность, то ли незримую долю секунду, но вместо знакомого салона собственного автомобиля он увидел перед собой раздельное ветровое окно междугородного автобуса. Старину МСI*, хотя и последней J4500 модели. И, судя по физическим ощущениям, он именно шёл в сторону этого автобуса, а не смотрел на него, как на телевизионный экран в своём недавнем сидячем положении.

- То, что доктор прописал, да, Ники? – и произнёс он свой утвердительный вопрос собственным хрипловатым голосом, поскольку слышал себя изнутри, а не со стороны. После чего прочёл на верхнем электронном табло под ветровым стеклом автобуса надпись заглавными буквами «NY-MONTREAL».

Сидевший за рулём автобуса немолодой водитель с высокой залысиной и прореженной сединой густыми русыми усами просматривал что-то в этот самый момент на своём мобильном и даже не обратил никакого внимания на приближающегося к нему… кого? Ника?

- All the leaves are brown (Листья все завяли,)

And the sky is grey (Небо всё темней,)

I've been for a walk (Я бреду пешком)

On a winter's day. (В этот зимний день.)

I'd be safe and warm (Было б мне тепло,)

If I was in L.A. (Если б был я в Эл-Эй.)

California dreamin' (Калифорния в мыслях)

On such a winter's day. (В такой морозный день.) **

Он это серьёзно? Он реально идёт… босиком по накатанному асфальту крытых платформ междугородного автовокзала Порт-Аторити и напевает «Мечтая о Калифорнии»?

- Ну что, папаша? Подбросишь меня до ближайшей больницы?

Похоже, он попал аккурат на посадку данного рейса, поскольку автобус стоял с открытой передней дверью и большая часть пассажиров уже заняла свои места по купленным до этого билетам. А вот у Ника никакого билета на руках не имелось. Впрочем, как и всего остального. Когда водитель на него посмотрел вместе с близ сидящими свидетелями, у немолодого мужчины не только округлились глаза, но и на несколько секунд пропал дар речи.

- Эм-м… простите, но… в таком виде сюда нельзя!..

- Да ладно тебе, старик. Кого стесняться-то? Подкинешь до больницы и там обязательно что-нибудь себе подыщу. Хотя… может и здесь кто не побрезгует.

Он посмотрел в длинный салон автобуса, уже поднявшись во всей своей красе по всем ступенькам внутрь кабины, и окинув насмешливым взглядом оцепеневших очевидцев его нежданного явления американскому народу.

- Нет? Всё-таки побрезгуете? Лады, папаша. Двинься тогда. Точнее, уступи место настоящему профи своего дела.

- Вы должно быть шутите? – водитель до последнего не верил, что он – Ник (или всё-таки не Ник?) попросту тут всех разыгрывает и в любой момент вот-вот даст обратный ход. Тем более, что у него даже оружия в руках никакого не было, если не считать того агрегата, что так уныло и почти безжизненно свисал сейчас между его ног. Только едва ли им можно было кому-то здесь всерьёз угрожать.

- Я похож на того, кто сейчас шутит, папаша? Я ведь прошу тебя пока ещё по-хорошему, предельно вежливо и с уважением к твоему давно не юному возрасту. Тебе же не хочется узнать, как быстро ты можешь очутиться в противоположном конце автобуса? Или ты сомневаешься в моих исключительных способностях?

Ник нагнулся над изумлённым лицом ошалевшего водителя, не обращая совершенно никакого внимания на остальных свидетелей. Особенно на тех, кто уже включил видеокамеры на своих мобилках и теперь поспешно записывал «в прямом эфире» явно не постановочную сценку. Возможно, кто-то более сообразительный уже успел связаться с оператором службы спасения и попросить того о помощи. А, возможно и нет.

- Да кто ты такой, чёрт возьми?

- Твой счастливый билетик в вечную жизнь, папаша. И не забудь пристегнуть покрепче ремни безопасности, если не хочешь свернуть шею раньше времени…

-…Мистер Хардинг! Сэр! Вы меня слышите? С вами всё в порядке?

- Что?.. – Ник удивлённо моргнул несколько раз, после чего тряхнул головой и даже прижал ладонь к виску, когда ему показалось, что его приложили чем-то тупым по затылку. – Ч-что случилось? Я что… отключился?..

Окружающее пространство тоже дрогнуло, и едва ли это походило на тряску в движущемся по шоссе авто. Скорее это тело самого Хардинга то ли пыталось вытолкать изнутри сознание своего хозяина, то ли, наоборот, втянуть его обратно и удержать там уже надолго.

- Вы стали говорить мне… такой бред. Простите, но… вы реально меня напугали. У вас даже голос изменился вместе с интонацией и манерой изъяснения. Будто это были вовсе и не вы.

Только сейчас Ник заметил, что они припарковались у обочины Франфор-стрит, так и не заехав на эстакаду Бруклинского моста. Хотя до Парк-Роуд было уже рукой подать, а до Полис Плаза – главного Департамента полиции Нью-Йорка вообще было можно дойти пешком за несколько минут.

- И что я говорил? – внутренности Ника моментально похолодели, будто буквально покрылись ледяной коркой, которая даже ощутимо треснула.

- Называли меня… простите, папашей и требовали уступить вам место за рулём.

А вот это действительно походило на откровенное безумие. То самое, которое полностью выходило из-под контроля и вообще не имело никакого логического объяснения.

- Поэтому мне и пришлось остановиться. И, честно говоря, я не знаю, что мне нужно было делать. Куда-то звонить или же… как-то пытаться вас успокоить. Надеюсь… вы больше не станете снова… проваливаться?

Винсент точно не имел никакого понятия, как называть подобный казус, не говоря про то, как его воспринимать и, соответственно, реагировать на него. Ник, к слову, тоже. Хотя едва ли это могло чем-то успокоить водителя, как и изменить неподдельный шок на его немолодом и почти до смерти напуганном лице.