Изменчивая судьба

Чик-чик.

Когда я состригла четверть объема волос, руки стали уставать. На середине стало так скучно, что я была готова закричать. Когда три четверти были сострижены, дверь распахнулась.

— Что ты делаешь? — спросил Лиам, ставя пакеты на комод.

Я была так удивлена, что не смогла ответить. Я просто сидела на туалетном столике, поставив ноги в раковину, с микроскопическими ножничками в руках и кучей волос вокруг.

— Ты подстриглась? Вот этим вот? — спросил он, глядя на меня как на сумасшедшую. — Зачем?

— Мне надо скрыть свою личность, — ответила я, словно ребенок, которого поймали за каким-то безумно глупым занятием, что меня взбесило. Ему-то что?

Лиам сунул руку в пакет, достал каштановый парик. Он приподнял брови, как бы спрашивая «А это тогда зачем?». Я посмотрела в зеркало, увидела, что сотворила с собой, и разревелась.

Если интонации маленькой девочки заставили меня разозлиться на себя, то слезы повергли в настоящую ярость. Я не плакала много недель. Я не плакала, когда мама Талли, женщина, заботившаяся обо мне в детстве, сдала меня Альфам; не плакала, когда мой брат променял меня на одинокую, но почетную службу в Альфа-Стае. Я не пролила ни слезинки, когда увидела гильотину, приготовленную для моей казни; когда Чарли обнимал меня на прощание; когда видела кошмар, порожденный моим побегом. Но теперь я рыдала водопадом из-за волос. И все же, даже будучи разъяренной на саму себя, я не могла остановиться. Словно дамбу прорвало.

— Ты плачешь, — заметил Лиам с явной ноткой ужаса в голосе.

Я ответила всхлипом.

Так как я зарылась лицом в руки, чтобы не видеть ужаса на голове, я не увидела, как Лиам подошел ко мне. Но я учуяла его. И почувствовала, как он забрал ножницы из моих рук и начал приподнимать оставшиеся пряди волос.

— Я сам стриг Алекса, — сказал он. — У нас никогда не было денег, чтобы ходить по салонам. Первые несколько раз получалось ужасно. Кажется, однажды я нечаянно подстриг его под маллет1, но ему и такая стрижка была к лицу.

Я подняла глаза и через отражение в зеркале смотрела, как остатки волос падают с моей головы.

— Уверена, половина парней в школе к концу года ходили с такой же прической.

Лиам улыбнулся. Я впервые увидела его улыбку и до этого момента считала, что он на такое не способен. У него не было ямочек, как у Алекса, но когда он улыбался, его лицо выглядело таким же мальчишеским. Из-за его волчьего превосходства я постоянно забывала, что Лиам лишь на пару лет старше меня. Но когда он улыбался, он действительно выглядел как парень студенческого возраста. Я ощутила, что уголки моих губ приподнялись в ответной улыбке.

— Знаешь, а он даже не заметил. Весь город превратился в съезд двойников Билли Рэя Сайруса, а он так и не понял, что положил начало модному тренду, — Лиам наклонил мою голову вперед и начал сбривать волосы на моем затылке. — Алекс был умным, но никогда не замечал то, как воспринимают его люди.

— В этом была часть его очарования, — сказала я, слегка удивившись, что готова обсуждать его с Лиамом. — Он был красивым, умным, смешным, но ни разу не высокомерным.

И он любил меня, что было самым удивительным.

Руки Лиама замерли.

— Ты делала его счастливым, — сказал он. — Я рад, что он познакомился с тобой перед смертью.

Он не стал упоминать, что если бы не я, Алекс все еще был бы жив, и это пробудило во мне чувство одновременно и вины, и симпатии к нему. Могла бы я быть такой понимающей на его месте? Если бы Алекс убил Джэйса, а Лиам оказался бы виноват в этом? Могла бы я разговаривать с ним так же, будто ничего не произошло? Рисковала бы жизнью, чтобы спасти его?

— Повернись, нужно закончить спереди.

Я развернулась, свесив ноги с края. Столик был достаточно высоким, чтобы наши лица оказались на одном уровне, когда Лиам начал делать что-то с челкой (точнее, с тем, что от нее осталось). Я не знала, что делать. Смотреть ему прямо в лицо казалось интимным, поэтому я все пыталась смотреть на свои руки, опуская голову, но тогда ему приходилось самому поднимать ее обратно и касаться меня. И было очень неловко. Волк Лиам и я были в нормальных отношениях, Волк Лиам и Волк Скаут были лучшими друзьями, но Человек Скаут и Человек Лиам были лишь двумя людьми, заключившими странный союз. Прикосновения в этот союз не входили.

— Ну, вот так пойдет, — сказал он, стряхивая волосы с моих плеч. — Прости, но в некоторых местах я не смог ничего сделать.

В этих местах я состригла слишком много. Лиам стриг лучше, чем большинство парней его возраста, но он все же не парикмахер. В результате выглядела как трехлетний ребенок, которого оставили без присмотра.

— Спасибо, — искренне сказала я.

Он пожал плечами, стараясь на меня не смотреть. Я попыталась не смеяться над его явным смущением.

— Не за что. Так и парик будет лучше сидеть, так что нет худа без добра.

Парик! Как я могла забыть, что есть парик, чтобы прикрыть весь этот ужас? Я соскочила со столика и пробежала те три шага, что отделяли раковину от кровати, на которую Лиам бросил парик.

В нем было много слоев, но я, наконец, нашла, где перед, а где зад. Я натянула парик на голову, повернулась к зеркалу и…

— Ты побил какую-то старушку и отнял у нее парик? — он даже пах лавандой и Шанель № 5.

Лиам помрачнел.

— Не такой уж он и плохой.

— У всех четырех моих бабушек волосы лучше.

Лиам порылся в другом пакете и достал второй парик. Этот точно не бабушкин.

— Клево! — заявила я, протягивая к нему ручки. — Я буду похожа на рок-звезду!

У этого парика тоже была многослойная стрижка, но не из коротких пучков. Стрижка состояла из ровных четких линий и модной хипстерской челки; сам парик был темно-каштановым с прядями самого насыщенного фиолетового цвета, что я когда-либо видела.

— Ты будешь привлекать внимание.

Я содрала ту жуть с головы и натянула новый парик. И едва сдержала желание запрыгать от радости при виде результатов.

— Жалко, у меня глаза не зеленые, — я сощурилась, присматриваясь к своему лицу. — Я думала, из-за парика они покажутся немного темнее, — а так мои глаза по-прежнему были слишком скаутовскими.

Лиам пробормотал что-то про девчонок, что я решила проигнорировать, поскольку он снова стал копаться в пакетах. На сей раз он достал небольшую пластиковую коробочку. Я открыла ее и обнаружила пару бирюзовых контактных линз.

— Где ты их взял? — спросила я. Последнее, что мне нужно в нашем затянувшемся путешествии — это подцепить какую-то бактерию, которая сожрет мои глазные яблоки.

— Спер у девчонки в парке. Думаю, она сняла их, потому что у нее глазная инфекция или типа того, — сказал он, будто читая мои мысли. Я показала ему новый заживший средний палец. — Они совершенно новые. Ты только что сломала печать на упаковке.

Надеть линзы было трудно. У меня всегда было хорошее зрение, поэтому раньше не возникало причин совать в глаза маленькие кусочки пластика. Наверное, все прошло бы проще, если бы я автоматически не зажмуривалась каждый раз, когда мой палец приближался к моему лицу.

— Что думаешь? — спросила я, поправив все и отвернувшись от зеркала.

Лиам растянулся на одной из кроватей и переключил телик на канал с прогнозом погоды, пока я раз за разом тщетно тыкала себя в глаз. Его осмотр продлился менее секунды.

— Ты все еще выглядишь как ты.

— В смысле, все еще выгляжу как я?

Я снова наклонилась над раковиной. Теперь, благодаря красным глазам, я была похожа на косматую наркоманку, а не на Скаут Донован, внучку сенатора. Цвет глаз был не совсем естественным, но это становилось заметным, только если очень присмотреться. Линзы привлекали куда меньше внимания, чем мой настоящий цвет глаз. Волосы явно были не настоящими, но это дорогой парик, а не метелка за три бакса к Хэллоуину, поэтому волосы выглядели натуральными, но крашеными в смелый цвет. Я не понимала, в чем проблема, ведь как минимум половина американских женщин красит волосы. Я думала, что легко могу войти в торговый центр, и ФБР на меня не накинется.

— Я имею ввиду… — Лиам махнул рукой, как бы обозначая свое отношение к моему внешнему виду. А может, он отмахивался от мухи. — Ты выглядишь как Скаут в парике. Это вряд ли кому-то помешает узнать тебя.

Тут нам придется остаться каждому при своем мнении, вот только…

— В багажнике я не поеду.

Кажется, он поразмышлял над этим, но в итоге уступил.

— Наверное, сойдет. Если ты не будешь ни с кем разговаривать и привлекать внимание, никто не заметит.

Ух ты! Остаток жизни мне предстояло общаться только с Лиамом. Возможно, пора пересмотреть свое желание жить.

Лиам вновь залез в свой бездонный мешок с подарками и выудил здоровенные солнечные очки-авиаторы.

— Вот, — сказал он, бросая их в мою сторону. — Никогда не снимай.

— Какой тогда смысл в линзах, если очки скрывают половину моего лица?

— Линзы — это запасной план.

Естественно, у него имелось множество планов по сокрытию моей личности. Лиам просто полон планов. Планов, как спасти меня от Альф и не подставить Чарли. Планов уйти и накупить броских деталей костюмов, пока я сижу в номере, думая, что он никогда не вернется. Планов о том, куда нам дальше ехать. Проблема в том, что он не посчитал нужным посвятить меня во все эти планы.

Глава 5

— То есть, если я правильно поняла… — я потерла глаза под солнечными очками, которые меня заставили носить… — есть еще Стратиго, кроме тех трех, которых мы убили?

Солнечный свет только начал проникать сквозь окна машины Лиама, пока мы ехали на юг. Сегодня был день путешествия по проселочным дорогам, и это делало меня счастливой. Мне нравилось смотреть на маленькие городки и видеть что-либо помимо обочины трассы.

— Еще девять, хотя, скорее всего, они уже повысили кого-то из стражей, так что их снова двенадцать.

Я заметила точки на горизонте и сосредоточилась на них, не поворачивая головы, чтобы не привлекать внимания Лиама.

— Так их всегда ровно двенадцать? — точки превратились в животных. — Эти десять коров мои.

Лиам осмотрелся по сторонам и наконец заметил их. Он выругался сквозь зубы.

— Сорок семь моих коров и всего три твоих.

— Это самая тупая игра, в которую я когда-либо… Мои коровы!

— Пять твоих.

Лиам раздраженно потер голову.

— Стратиго, — сказал он, возвращаясь к теме. — Их всегда двенадцать и столько же стражей. Иногда они долго решают, кто должен занять должность, но все же предпочитают поскорее заполнять пробелы в рядах. Поэтому выбирают так много потенциалов.

— Потенциал — это тот, кто однажды может войти в Альфа-Стаю и стать Стратиго или стражем? — я не в первый раз отчаянно мечтала о справочнике на эту тему.

Мое невежество раздражало Лиама так же сильно, как и меня.

— Ты хоть что-нибудь знаешь об обществе оборотней?

— Дай подумать, — я задумчиво постучала пальцем по своей нижней губе. — Они дерьмово обращаются со всеми женщинами, кроме Альфа-Самки, и убивают всех, кого считают отличающимся или раздражающим.