Покидая Итуруп

— Это естественно. Жизнь в таких условиях, в которых жили вы, будет давить на тебя ещё долго. И не факт, что когда-нибудь перестанет. Я и сам только начинают вспоминать, каким был прежде.

— А каким ты был?

— Адекватным, — усмехнулся Радж, — но сейчас речь не обо мне. Ответь, пожалуйста, Света, чего ты так боишься? Улетая с планеты, ты и то меньше нервничала.

— Сашка сказал, что тоже хочет проспать весь перелёт, — вздохнула я. — Просто умом тронуться.

— Этого следовало ожидать. Всё-таки он подросток и всё еще довольно ведомый. Все вокруг только и разговаривают о погружении в анабиоз. Конечно, он тоже захотел. Да здесь, на борту, многие о нём мечтают, ведь проснуться смогли бы уже на орбите Изюма.

— Хорошо, — печально вздохнула я, — утром я поговорю ещё раз с детьми. И если их решение окажется прежним, то препятствовать погружению в анабиоз не буду.

— Не переживай, моя землянка, с ними всё будет в порядке. Я лично буду присутствовать при всех процедурах. Тако Ира — дотошный медик. Только в случае полной безопасности пациента она разрешит погружение. Поблажек не даст никому.

Глава 24.2

Наутро, конечно, не было никаких изменений. После завтрака меня уверили, что торчать два месяца в космосе детям не улыбается, и уж лучше проспать всю дорогу, а проснуться уже в космопорте. К тому же у Анюты оказалась дополнительная причина скоротать время полёта: уже через два месяца можно будет высадить лилии, и, разумеется, ждать Ане не хочется.

Жить мне в отсеке анабиоза весь предстоящий перелёт.

А раз мы для себя всё решили, то смысла тянуть с визитом туда больше не было, и из столовой мы сразу направились искать нужный сектор.

Тако Ира, как и предупреждал Радж, оказалась не только дотошным медиком, но и невероятно любопытной особой. Ещё бы! Два представителя человеческой расы подросткового возраста, бесстрашно отвечающие на любые вопросы, ей безумно понравились. Кажется, другие земляне, побывавшие в руках этой женщины, оказались не столь откровенны. Разговор прыгал от давления Сашки, которого тот, разумеется, не знал, до динозавров, населявших Землю миллионы лет назад.

Медицинское крыло в анабиозном отсеке мало чем отличалось от того, которое было расположено в нашем секторе. Здесь хоть и не было громоздкого операционного стола и криокапсулы, зато анабиозных капсул здесь было с избытком. Ровными рядами они выстроились в просторном помещении за прозрачной стеной.

— Так, теперь мне нужно дополнительно обследовать каждого из вас, а для этого я попрошу выйти Светлану Андреевну из помещения и подождать в зоне отдыха. Думаю, мы начнём с Анны, потому как…

— А можно мы лучше Сашу попросим подождать? — тихо спросила Анюта, с тревогой глядя на меня.

— Александра мы бы пока отправили в соседний блок, — пояснила Тако Ира.

— Всё равно, мне с мамой спокойнее, — упрямо ответила Аня.

— Простите, Анна, я всё время забываю о ваших необычайных внутрисемейных связях. Впрочем, Раджел Ковари предупреждал меня о Светлане Андреевне, но не упомянул об обратной привязанности.

Тако Ира говорила непосредственно с детьми. Мне лишь было позволено присутствовать при осмотре. Впрочем, было бы глупо этому удивляться, если вспомнить, что Эйдвен Борк был назначен ответственным за работой парника в четырнадцать лет.

Это там, на Земле, Тимофей Петрович обсуждал состояние детей непосредственно со мной, даже если оно касалось шестнадцатилетнего Сашки. Да и в городской поликлинике, куда мы изредка наведывались, такое положение вещей считалось нормой.

Здесь же дети взрослели рано, с их мнением считались, скорее всего, с того момента, как ребёнок начинал говорить. Интересно было бы посмотреть, как педиатры на Изюме выписывают малышам жаропонижающее: «Тебе с каким вкусом? Гуара или мутуки? А прививку лучше не откладывать, придёшь на приём сразу, как только три исполнится…». Так, что ли?

Сашку выпроводили в соседнее помещение, где его обследованием занялась молодая женщина с волосами василькового цвета и столь же невероятным оттенком кожи. Сашкины щеки, напротив, расцвели всеми оттенками алого, как только он понял, что придётся раздеваться перед этой феей.

Мы с Анютой переглянулись и совершенно по-девчачьи захихикали.

Анечку так же раздели, осмотрели, подключили анализатор, и уложили вместе с ним на кушетку, в ожидании поступления дополнительных данных.

Я старалась не отсвечивать, лишь наблюдая за моей девочкой, а ведь хотелось и укутать (подумаешь, в помещении стандартные плюс двадцать два), и за руку подержать, вдруг ей тоже страшно, как и мне. Но видя, как Аня спокойно рассматривает окружающую обстановку, и я расслабилась… ровно до того момента, пока не распахнулась дверь, ведущая в соседний блок, в котором обследовался Сашка.

— Тако Ира… там с этим землянином что-то не то.

Меня в одно мгновение подбросило на кушетке, и я рванула к Сашке.

Он лежал весь посиневший, и хватающий ртом воздух. Мой ребёнок задыхался. Было видно, с каким трудом, он проталкивал воздух внутрь, словно, его в это самое мгновение кто-то душил, не оставляя попыток полностью перекрыть кислород.

Я плохо осознавала, что происходит, видела Сашкины мучения, и никак не могла помочь. Кричала на этих бестолковых куриц, разговаривающих о том, что произошло, но никак не стремящихся помочь моему ребёнку и, конечно, не сразу осознала, что в комнату влетел Радж.

Как он понял, что что-то случилось, я не знала, как и того, каким образом так быстро оказался с нами, хотя предупреждал, что сейчас он нужен в рубке, ведь сегодня должен был быть назначен день отрыва от орбиты Земли.

Но он был здесь.

И он сразу начал что-то делать. Смотрел на мониторы, что-то говорил медикам, вводил в анализатор какие-то препараты… Но Сашке не становилось легче. Наоборот, он весь словно позеленел и всё реже делал вдохи.

Я со всей силы прижимала обе ладони к губам, не позволяя крику отчаяния вырваться изо рта. Радж здесь и он точно не даст Сашке умереть!

Громкий писк одного из приборов отвлёк внимание Тако Ира, и был для Раджа сигналом к действию. Он бросил быстрый взгляд на один из экранов и метнулся к невысокому шкафу, откуда вытащил небольшой пенал с наполненным шприцом.

Тако Ира спешно о чём-то говорила, но Радж был не намерен её слушать: он подбежал к Сашке, на ходу открывая чехол, и быстрым отточенным движением сделал ему укол прямо в горло, отчего Сашка выгнулся дугой и тут же затих.

Этого моя перегруженная психика уже не в состоянии была выдержать, и грохнулась в обморок прямо там, где стояла.