Академия Горгулий. Тайна ректора

Эпилог

В августе снова настал этот день. Веки Колта дрогнули на рассвете, когда ночная мгла уже отступила, а солнце еще не успело появиться из-за горизонта. Он открыл глаза и перевернулся на спину, но так и не услышал знакомого голоса. Сев на постели, Колт посмотрел на подоконник, на котором обычно появлялась Лёля.

Пусто. Это должно было однажды случиться, и он ждал этого именно сейчас, поэтому горечи не почувствовал, лишь удовлетворенно улыбнулся. В замке Академии Некромантии он попрощался и навсегда закрыл для себя эту дверь. Колт больше не держался за воспоминания, и ему уже не нужны были ложные призраки. Теперь он знал, что Лёля – настоящая Лёля – ждет за горизонтом. Когда придет его час, он отправится туда и снова встретится с ней. Там он встретит всех, кого потерял.

Мысль о потерях заставила его посмотреть на вторую половину кровати. Там тоже было пусто, и это пока еще ранило. Рамина Блор не задержалась в замке надолго. Утром после свадьбы Ники и Ламберта она исчезла, не попрощавшись и даже не оставив записки. И хотя она пробыла в его жизни очень недолго, ему все еще не хватало ее. Он успел привыкнуть к тому, что они оба просыпались рано и вместе завтракали, а порой потом вместе оказывались в душе, и она все равно покидала его башню прежде, чем в ней успевал проснуться кто-нибудь еще.

В глубине души Колт еще в день заседания комиссии знал, что не удержит ее рядом. Быть чьей-то мечтой – прекрасно, но прекрасной мечтой можно оставаться только на расстоянии. Любить героический образ легко, а самого героя – сложно. У него ноют старые раны. Он время от времени просыпается от кошмаров. Не умеет читать мысли, а потому постоянно говорит что-то не то. И вообще не способен облекать чувства в слова, сравнимые с ними по глубине и красоте.

Так чего же теперь переживать? Уж лучше заняться делами. Благо они у него не переводятся.

Колт откинул в сторону одеяло и занялся для начала привычной утренней рутиной. Все шло своим чередом: разминка, завтрак, чуть более долгое чтение, чем он позволял себе во время учебного года, тренировка, душ. Приведя себя в порядок, Колт спустился на этаж и ненадолго замер, глядя на дверь, за которой прежде жила Мелиса.

Ее здесь тоже больше не было. Доведя год и приняв экзамены, она все-таки вышла замуж за Бенсона и уехала с ним. Колт отпустил ее с легким сердцем и уже нашел замену для преподавательского состава. Но заменить Мелису в его жизни никто не мог. Ему до сих пор было странно думать, что он не увидит ее в течение дня, что она не составит ему компанию ни за обедом, ни за ужином. Наверное, он скучал бы меньше, если бы Рамина осталась, но все сложилось как сложилось.

У него имелась возможность навестить Мелису: летом хватало свободного времени, Колт мог позволить себе отлучиться из замка на несколько дней, а дом Бенсона находился не так далеко. Но хотя бывший миллит всегда довольно спокойно принимал тот факт, что он был в жизни его любимой женщины, Колт понимал: сейчас не стоит напоминать о себе. Он желал Мелисе только счастья. Надеялся, что со временем она примирится и с семьей. А уже потом они смогут встретиться снова.

Вторая комната на этаже теперь тоже пустовала. Вскоре после свадьбы Ника и Ламберт уехали в Ардем, но еще до этого дочь перебралась в преподавательские апартаменты новоиспеченного мужа. Колт не возражал и был благодарен за то, что оба планируют вернуться в Академию Горгулий и пробыть здесь еще три года. Однако к пустоте семейной башни он пока не мог привыкнуть.

Впрочем, какая семья – такая и башня. Теперь род Колтов ограничивался одним только главой да блудным кузеном, о котором давно ничего не было слышно. Никто даже не знал, жив ли он еще. Мелиса стала частью семьи Бенсона, Ника теперь принадлежит роду Рабанов. А больше никого не осталось.

Тряхнув головой, Колт отогнал от себя меланхолию и вызывающие ее мысли и продолжил спуск по лестнице. Ему и без этого было о чем подумать. Приближался новый учебный год, который многое изменит не только в академии, но и в жизни всех горгулий. Информация о том, что оборот можно вернуть, уже пару месяцев активно распространялась среди них. Ее передавали не просто шепотом, а только после клятвы хранить тайну. Клятва скреплялась магией, грозившей убить того, кто ее нарушит.

В результате в академию уже желало поступить небывалое количество горгулий. Даже те, кто давно отучился, жаждали пройти дополнительный курс. Оставалось надеяться, что драконы не обратят на эту активность внимания, ведь популярность академии выросла в целом: из-за драконьего лорда в преподавательском составе и эпичного поединка двух оборотней, слухи о котором активно наполняли Содружество. В будущем году ей предстояло принять вдвое больше студентов разного происхождения.

Поэтому Колт уже подготовил прежде закрытую часть замка для размещения всех новичков-горгулий. Он собирался организовать для них отдельный факультет со специальной программой. А тайный подземный ход, ведущий в мертвые земли, где им никто не помещает осваивать оборот, придется как никогда кстати.

Колт действительно не хотел войны между горгульями и драконами и надеялся, что ее удастся избежать, если они не станут спешить и как следует подготовятся. Заручатся поддержкой других оборотней и найдут союзников среди тех драконов, у которых те или иные проблемы с советом правления, как у того же Ламберта…

Колт сбился с мысли, когда обнаружил, что дверь в его кабинет приоткрыта. Он помнил, что накануне закрыл ее. Не запер, поскольку в почти пустом замке это не требовалось, но точно захлопнул.

Он невольно ускорил шаг, переступил порог и замер, удивленно глядя на знакомую косу. Рамина Блор стояла у его стола спиной к входу. На ней было одно из ее шикарных платьев – лиловое, с открытыми плечами, сидящее строго по фигуре и почти касающееся длинным подолом пола.

– Ты вернулась, – удивленно выдохнул Колт, снова чувствуя это непреодолимое желание улыбаться, которое посещало его не так часто.

Рамина полуобернулась, посмотрела на него через плечо и торопливо заверила:

– Я не рылась у тебя на столе, просто кое-что положила.

– Что? – растерянно поинтересовался Колт.

– Вспомнила, что так и не отдала тебе свои предложения по оптимизации расписания. Совсем из головы вылетело.

– Но учебный год давно закончился, а в новом расписание будет другим.

Она повернулась к нему всем корпусом и выразительно скрестила руки на груди, как бы говоря своим видом: «Не делай из меня дуру».

– Поэтому я превратила эти предложения в общие рекомендации. Уверена, они тебе пригодятся, когда студентов станет больше.

– Конечно, – заверил он, подходя ближе. – Надеюсь, ты задержишься, чтобы я мог изучить их и задать вопросы?

Она сделала вид, что задумалась.

– Полагаю, я могу себе это позволить, поскольку в настоящий момент ничем не занята. Меня уволили с должности тайного прокурора.

– Какая прекрасная новость!

– Даже не скажешь, что тебе жаль?

– Не в этот раз. Потому что у меня есть для тебя предложение.

– Надеюсь, не руки и сердца?

Запнувшись, Колт остановился, так и не дойдя до стола. Его брови взметнулись вверх, демонстрируя то ли удивление, то ли обиду.

– Чем плохи мои руки и сердце?

– У тебя прекрасные руки и сердце, всем бы такие, но у меня совершенно нет желания снова выходить замуж. Так что ты хотел предложить?

– Должность директора Академии Горгулий, конечно. Но уже на постоянной основе. В следующем году мне станет труднее справляться со всем в одиночку. А еще домовые скучают по тебе и уже не слушаются меня, как раньше.

Она не удержалась от ироничной улыбки.

– Домовые, значит, скучают? Только они?

Колт неторопливо проделал оставшийся до стола путь и остановился почти вплотную к Рамине. Гораздо ближе, чем предполагали приличия.

– Не только, – тихо признал он, заглядывая ей в глаза. – Почему ты вернулась? Нет… Лучше сначала скажи, почему ты ушла? Хотя нет, не говори, это не имеет значения… Ты останешься теперь?

– Директором? – уточнила она со смешком.

– Со мной, – поправил он.

– Если только без брачных клятв.

– Ладно, сойдет и так. Видимо, судьба у меня такая: не жениться на любимых женщинах.

Рамина почти вздрогнула, ее взгляд моментально изменился. Очередная маска треснула и рассыпалась, обнажая растерянность и недоверие к его словам, но вместе с тем и отчаянное желание в них поверить. Так много можно было прочитать на ее лице, когда она не закрывалась.

– Ты мне такого раньше не говорил.

– Я неуклюж в выражении чувств. Мне трудно говорить о них, но это не значит, что их нет.

– Тогда почему сегодня ты вдруг о них заговорил?

– Боюсь, что ты снова уйдешь. А я хочу, чтобы ты осталась со мной. Навсегда.

– Несмотря на то, что я дракон?

Колт скользнул руками вокруг ее талии и прижал к себе.

– Я любил бы тебя и драконом, но ты наполовину горгулья. И наши дети будут горгульями.

– Дети? – От неожиданности она попыталась отпрянуть, но он ее не пустил. – Не слишком ли ты торопишься, Энгард?

Колт покачал головой, снова ловя ее взгляд, который Рамина попыталась от него спрятать.

– Я и так опоздал к тебе на четырнадцать лет. И, может быть, я совсем не тот, кем ты меня воображала все эти годы, но я все сделаю, чтобы ты была счастлива.

Наверное, сегодня ему удалось сказать то, что она ждала, или просто его слова прозвучали достаточно убедительно. Рамина расслабилась, прильнула к нему, ее руки скользнули по его плечам.

– Пожалуй, это аргумент. Я согласна.

– Быть моим директором?

– Стать твоей женой.

– Так я вроде еще не предлагал…

– Но ведь хотел? Не ждать же мне теперь еще четырнадцать лет…

Колт улыбнулся и наклонился к ее губам, успев перед поцелуем прошептать: «Это аргумент».

В его жизни было множество моментов, когда он думал, что на этом его история закончится, но здесь и сейчас Энгард Колт чувствовал, что все только начинается.