Чуть больше мира

***

Ночь благословением опускалась на мир, словно балдахин задёргивала – там, где он необходим был. А уж когда опускались двойные занавеси – темнота и тяжёлые бархатные портьеры вокруг кровати – становилось совсем нормально. Потому что можно себя отпустить, будто каркас вынуть, который дневной наряд держал, словно распорка огородного пугала. А, заодно, заменял позвоночник, ребра, кости.

Наступал вечер и Лан становилась сама собой: безвольной медузой. Или, скорее, лианой. Лишь обернувшись вокруг Натери, спеленав его собой, прижавшись к груди так, что бы сердце его под самым ухом билось, она могла дышать. Иначе не получалось. Горло перехватывало по-настоящему, лёгкие сжимались пустыми бурдюками, а рёбра распирало болью – в груди разрастался раскалённый камень. Но рядом с Даймондом – вокруг элва, на нём – получалось жить. Хоть как-то.

Только сегодня успокоение не приходило. Кайран чувствовала: что-то не так. Вроде бы и гладил как обычно, и слова те же самые нашёптывал, и улыбался привычно, но всё не то.

– Ты где? – глухим шёпотом спросила Лан.

– Я здесь, – будто даже удивлённо откликнулся Натери – рука на миг замерла на её волосах и снова принялась наглаживать, как кошку.

– Не ври.

– Не вру. Я здесь, – Даймонд перехватил подмышки, приподнял повыше, заглядывая в глаза. – Здесь, с тобой, – повторил настойчиво, словно заставляя верить.

– Думаешь о другом.

Аэра и сама толком не понимала, зачем настаивает. Словно бы по инерции – от той, другой осталось. Теперешней не то чтобы всё равно было. Нет, всё, что происходит по-прежнему важно. Но не сейчас, не ночью. Слишком нужна эта передышка перед днём.

– Завтра, всё завтра, – будто мысли подслушав, тихо ответил Грех – губы скользнули по скуле элвы, тёплое дыхание шевельнули тонкие волоски у виска.

– Скажи! – тряхнула головой Лан.

Ей казалось, что страх она испытывать больше и не способна, атрофировался он, выжгло его на Островах. Но, видимо, и в этом аэра ошибалась. Здесь он, никуда не делся. Просто прятался за болью, как за огненной стеной. Пришло время – и паника подняла голову ядовитой змеёй. Зашипела, скалясь.

– Я получил ответ от королевы, – нехотя, через силу, ответил Грех, заправляя волосы за ухо Кайран, сосредоточившись, будто это самое важное дело на свете. – Завтра она нас ждёт на вечерней прогулке. И…

– И? – настойчиво повторила элва, когда пауза слишком затянулась.

– И моё предложение она вроде бы одобрила. Конечно, многое зависит от вашего завтрашнего разговора. Но такой план её устраивает.

– Знать бы ещё, в чём план состоит, – проворчала аэра, снова устраиваясь у него на груди – ухом к сердцу.

Паника пропала так же резко, как и вылезла. Вроде бы наоборот, сейчас самое время пугаться. А гляди ты, успокоилась. Даже болело не так уж непереносимо. И в мышцах какая-никакая, а сила появилась. Прямо сейчас бежать и сражаться ещё не готова, но и не вовсе медуза.

Скоро всё закончится, совсем. А это надежда и определённость. Может, всё-таки удастся ухватиться за противоположный край пропасти. Или уж окончательно упасть. Исход, в общем-то, и неважен. Главное, что это действительно исход.

– Ты и правда хочешь это прямо сейчас узнать? – спросил Натери.

А у самого голос едва не просящий. Надеется, наверное, ещё одну ночь прожить если не спокойно, то почти нормально. Вот только у Кайран душевной щедрости не хватало – вся кончилась.

– Хочу.

– Да, в общем-то, ничего сложного в этом и нет, – Даймонд закинул руки за голову, уставившись в кроватный полог – отстранился. Сам всё ещё тут был, ни на ладонь не сдвинулся, но словно уже и далеко. На том краю пропасти? – Выходов-то у нас немного. Отправитесь вместе со своими крестьянами в Новый Свет. Я подписал документы. Теперь мой надел тебе принадлежит. Правда, там эти бумаги не стоят ни гроша. Точнее, корки хлебной они не стоят, – усмехнулся аэр, – деньги-то не в почёте. Но зато Арика до вас не дотянется. Да она и тянуться не станет – далеко слишком. Ну и, конечно, вернуться ты сюда не сможешь. Никогда.

– Отправитесь… – протянула Кайран.

Без разочарования сказала, без горечи. Просто уточнила то, что в пояснениях и не нуждалось.

Сложила ладони на груди элва – одну на другую, пристроилась щекой.

– Пойми, Лан, – загорячился Даймонд. Подтянулся, опираясь спиной о подушки. Но аэру не отпустил. Напротив, обнял, поднимая её выше, прижал. – Я…

– Не нужно, – мотнула головой Кайран. – Не нужно ничего объяснять. Оправдываться тоже не надо. И она не отпустит, и сам не поедешь. Нечего тебе там делать. Ты придворный, аэр. А там нужны воины и крестьяне.

– Да, но… Я не собираюсь вас бросать. А, духи! В смысле… Моя доля в «Водной Деве» тоже на тебя переписана, – заговорил быстро, сбиваясь. – Одни вы не останетесь. Пусть раз в год, но всё необходимое вам привезут. И рядом с поселением уже шахты заработали. Только продавай всё осторожно и лучше не в Аран. Тогда Арика не скоро этими землями заинтересуется. Я по возможности…

– Откупаться тоже не надо, – спокойно перебила его Лан.

– Я не откупаюсь, а… – Грех рыкнул что-то невнятное, со всей дури далбанулся затылком об изголовье кровати – аж полог дрогнул. А вот Лан даже не шевельнулась – как лежала у него на груди, подложив руки под щёку, так и осталась. – Презираешь?

– Нет, – по-прежнему ровно ответила Кайран. – За что? Ты меня всё-таки спас. И меня, и Дайрена, и ещё четыреста живых душ. Не с наскока, мечом не размахивая. Но сейчас это нужно в последнюю очередь. Подарил возможность жить, как хотела. Просто жить. Прости, я не умею благодарить. Особенно за такие подарки. Но, честное слово…

– Люблю тебя, – Натери стиснул элву, будто собираясь её в себя вжать, срастись с ней. – Как же я тебя люблю…

– На весь мир любви не хватит. Океан – это даже для любви много. Так что, пусть она останется здесь. А ещё лучше на Островах… – Лан хмыкнула, потёршись носом о шею Даймонда. – Звучит как-то не очень.

– Пафосно. Слишком пафосно это звучит, – Грех ткнулся в её макушку, тяжело дыша в волосы. – Да и всё это… слащаво, нелепо и наиграно. Хоть сейчас спектакль в «Шаре» ставь.

– Ну и давай остановимся на этом. Эй, ты куда опять ушёл?

– Да нет, я по-прежнему здесь. Знаешь, только одного понять не могу. Зачем драматурги сводят тех, кто вместе быть не может ну никак, ни при каких условиях – ясно. Иначе б не было трагедии. Но предназначению-то это на кой?

– А, может, и нет никакого предназначения? – тихо ответила Лан, наматывая на палец отросшую прядь – в тусклом сиянии свечи тёмно-каштановые волосы аэра поблёскивали красным. С серебристо-белыми, совсем не видимыми днём нитями. – Может, только вот это и есть?

Натери промолчал.

Да и что он сказать мог? Если никакого предназначения нет, то остаётся винить исключительно себя и собственные решения. Всё же думать, будто твоя судьба расписана по воле неведомого драматурга, проще. Хотя бы знаешь, кого проклинать.